Страница 57 из 101
Мы не можем быть уверены, что хронист имеет в виду переход от Обиньи к Азенкуру, но важно иметь в виду такую возможность, особенно если учесть, что французы не смогли собрать все свои силы к моменту начала сражения. О том, что они планировали начать сражение в пятницу 25 октября, говорится в письме, отправленном бальи Эно в город Монс, которое прибыло туда 23 октября.[637]
Несомненно, что после визита герольдов Генрих был уверен в неизбежности сражения. "Gesta" сообщает нам, что он даже приготовился дать сражение на следующий день (т. е. 21 октября). В этот день в миле или около того за Перонном англичане обнаружили, что дороги разрыты французской армией, "как будто она прошла впереди нас во много тысяч человек". Хотя мы не можем точно определить это место, оно вполне соответствует движению французов из Перонна в сторону Обиньи. "Gesta" продолжает, что это заставило Генриха и многих других опасаться, что битва неизбежна, и что были вознесены молитвы, чтобы Бог "отвратил от нас насилие французов". Это чувство паники встречается и в других произведениях. В "Liber Metricus" говорится, что "англичане искали место для лагеря, и их сердца дрожали от страха". У Ваврена и Лефевра за эпизодом с герольдами следует упоминание о том, что поскольку король знал, что французы хотят дать сражение, он сам облачился в доспехи и приказал своим войскам сделать то же самое, дополнительно повелев, чтобы его лучники впредь были снабжены кольями. И так он передвигался "каждый день до самой битвы". Подразумевается, что англичане были готовы к битве, но не стремились к ней.
Такое же впечатление производит и ответ Генриха французским герольдам. Рассказ в "Gesta" и "Liber Metricus" очень краток, в нем просто говорится, что герольды принесли весть о том, что французы собираются сразиться с ним до того, как он достигнет Кале. Ни время, ни место не были указаны. Нет никаких упоминаний о реакции Генриха, хотя в текстах говорится, что он принял вызов как божественную волю и приготовился к битве, уповая на волю Божью и справедливость своего дела. Рассказ Тита Ливия и Псевдо-Эльмхема по сути тот же самый, но Генриху приписывается ответ герольдам. Когда его спрашивают, каким маршрутом он собирается идти, он отвечает: "Прямо в Кале", а затем продолжает, что у него не было намерения искать врагов, и скорость его похода не определялась страхом перед ними: "Однако мы призываем их не препятствовать нашему пути и не стремиться к большому пролитию христианской крови". У Ваврена и Лефевра герольды произносят более длинную речь. Они начинают с того, что французы желают помочь ему осуществить его желание, "ибо они хорошо знали, что с того момента, как он покинул свое королевство, его желанием было дать сражение французам". Таким образом, "если он пожелает назначить день и место для сражения с ними, они будут рады, если он сделает это". Они предложили, чтобы детали решали представители каждой стороны, чтобы ни одна из сторон не имела несправедливого преимущества. Генрих сначала отправляет герольдов без ответа, но затем посылает двух своих герольдов к французским сеньорам со своим ответом. В нем говорилось, что с тех пор, как он покинул Арфлер, его целью было возвращение в Английское королевство. Поэтому он не останавливался ни в одном укрепленном городе или крепости: "Таким образом, если три принца Франции хотели сразиться с ним, не было необходимости назначать время или место, потому что они могли найти его в любой день, когда захотят, на открытой местности и без помех". Таким образом, как и в английских рассказах, в этих бургундских текстах нет никаких указаний на то, что Генрих искал битвы. Поэтому только "Le Héraut Berry" предполагает, что Генрих согласился на заранее оговоренную битву.
Как и в случае со многими другими событиями кампании, мы не можем быть уверены в том, что произошло на самом деле. Все хроники были написаны позже. Хотя "Gesta" и "Liber Metricus" были написаны ближе всего к событию, оба они придерживаются линии, соответствующей пропаганде самого Генриха, согласно которой французы были агрессорами и что Генрих был вынужден взяться за оружие только из-за их отказа отдать ему то, что принадлежало ему по праву. Хроники Ваврена и Лефевра были составлены несколько десятилетий спустя, когда стали очевидными последствия Азенкура. Оба они участвовали в сражении и видели, как много людей погибло из мест откуда они родом. Помните, что в начале своего повествования они прокляли пленного гасконца, который дал ложную информацию, когда Генрих впервые подошел к Сомме с запада. Если бы Генрих переправился у Бланштака, утверждают они, не было бы "печального и скорбного дня для французов в битве при Азенкуре". Поэтому неудивительно, что они подчеркивают, что битвы можно было избежать. Как мы увидим, в своем рассказе о битве они стараются подчеркнуть храбрость бургундцев, тем самым подразумевая глупость "арманьяков". Что касается "Le Héraut Berry", то он тоже писал несколько десятилетий спустя и был тесно связан с Карлом VII. Поэтому вполне возможно, что он изобразил Генриха трусом, отказавшимся от обещания. Напротив, он утверждает, что Карл VI охотно пошел бы в бой, "потому что он был храбрым, сильным и могучим рыцарем", но ему помешал герцог Беррийский.
Поскольку все свидетельства указывают на то, что именно французы стремились к битве, нет причин сомневаться в том, что это было не так. Что касается Генриха, то маршрут, который он выбрал через Пикардию, позволяет предположить, что он пытался вырваться из лап французов, даже если он изначально согласился сражаться. Теперь на французах лежала ответственность за то, чтобы заставить его остановиться в другом месте. В среду 23 октября Генрих отправился из Ашо, пересек реку Аути у Тьера и прошел между Дуллансом слева и Люше справа. Дуланс был обнесен стеной. В Люше были укрепленные ворота, а также сильный замок, принадлежавший графу Сен-Полю. Армия держалась в стороне от этих мест, впрочем, как и от других укрепленных центров после перехода Соммы. Ночь на 23 октября была проведена в Бонньер-ле-Скаллон, а авангард под командованием герцога Йоркского расположился в Фревене на реке Канш.[638] Бонньер находится на склоне холма, который спускается к Фревену. Это было подходящее место для лагеря, поскольку отсюда открывалась обширная открытая местность с видом на город. То, что Генрих послал Йорка с авангардом для обеспечения переправы через Канш, указывает на то, что он хотел убедиться в том, что на следующее утро можно будет без промедления продолжить поход на север от реки. Организация переправы была сложным маневром, так как мост был сломан, а у французов в этом районе были патрули, которые могли оказать сопротивление.[639]
Утром в четверг 24 октября англичане переправились через реку и продолжили движение в направлении к Тернуаза. Тит Ливий и Псевдо-Эльмхем утверждают, что Йорк был послан на разведку с частью авангарда. Использование для этой цели более крупных сил, чем обычно, напоминает нам о том, что Генрих ожидал, что французы будут надеяться вступить с ним в бой в этот день. Он получил известие о том, что французы действительно собираются в большом количестве. Однако на данном этапе они все еще находились на марше, и английской разведке могло быть ясно, где именно они намереваются собраться. Английский план заключался в том, чтобы как можно быстрее пересечь Тернуаз. Сегодня река выглядит узкой и легко проходимой, но протяженность низменности между деревней Бланжи и холмом, ведущим к Мезонсель, говорит о том, что в прошлом здесь была очень обширная зона для маневра. Как и при переправе через Сомму, армия была потенциально уязвима, когда пробиралась по узким дамбам. В этот день, несомненно, происходили стычки, поскольку в финансовых отчетах несколько английски лучников записаны как взятые в плен.[640] Переправившись через реку, англичане начали подниматься на холм к северу, но обнаружили, что французы собрались в большом количестве. Поход был окончен. Началась подготовка к битве.
637
Cartulaire des comtes de Hainault de 1337 à 1436
638
Titus Livius говорит о битве с французами за мост, датируя ее 22 октября, но также называя этот днем святого Романа, что соответствует 23 октября. Неясно, где это было.
639
Возможно, это и есть то сражение, о котором говорит венецианец Морозини: "мы узнали, что англичане попали в ловушку на мосту и что они не могли отступить и поэтому были вынуждены дать сражение". (
Sources
640
Например, семь ланкаширских лучников под командованием сэра Ричарда Кигли (E101/44/29).