Страница 17 из 101
Это были важные обсуждения, свидетельствующие о том, что нация не полностью разделяла растущую одержимость короля Францией. Лорды и общины не могли пойти против предложения Генриха о войне — король не мог быть напрямую оспорен в этом отношении — но они хотели дальнейших переговоров с Францией. Хотя они проголосовали за щедрый налог, его сбор не был быстрым и, конечно, не принес бы достаточного дохода для финансирования кампании такого масштаба, как предполагал Генрих. Генриху пришлось бы прибегнуть к крупным займам под залог будущих налоговых поступлений. И даже тогда, как мы увидим, он был вынужден использовать коллекцию королевских драгоценностей, чтобы удовлетворить требования лордов по выплате жалованья за кампанию. Кроме того, руки Генриха были связаны до возвращения второго посольства. Оно было назначено на 5 декабря 1414 года и получило два набора полномочий: во-первых, для заключения окончательного мира с французами, а во-вторых, для обсуждения вопроса о браке и приданом.[234] Оно прибыло только в феврале. Чтобы облегчить переговоры, перемирие, которое должно было истечь в конце января 1415 года, было продлено до мая.
Причины задержки отправки посольства во Францию точно не известны. Скорее всего, это было связано с тем, что французское правительство медлило с предоставлением безопасного проезда английским посланникам, пока не прояснилась ситуация с Бургундией. Хотя война Карла VI с герцогом подошла к концу в сентябре, заключение полностью согласованного мира ожидалось еще через много месяцев. Дофин отчаянно пытался избежать выполнения обещаний о полном помиловании, которые были даны брату и сестре герцога Иоанна в Аррасе. Это подтолкнуло "арманьяков" к новым нападениям на сторонников бургундцев в Париже, но их действиям был положен конец, когда 2 февраля 1415 года король, вероятно, по собственной инициативе, чтобы избежать дальнейшего конфликта, опубликовал письмо, в котором объявил, что он принял герцога Иоанна обратно в свою милость, восстановив тем самым его честь. Однако 500 бургундцев все еще помиловано не было. Поначалу герцог Иоанн хотел отказаться от сделки, но его представитель в Париже, герцог Брабантский, решил, что поступать иначе слишком опасно.[235] Таким образом, Аррасский договор был публично оглашен 22 февраля. 13 марта герцоги Беррийский, Бурбонский и Орлеанский, графы Алансонский, Вертю и д'Э, а также герцог Брабантский и другие бургундские представители поклялись соблюдать его условия.[236] Они включали королевский запрет на заключение любых союзов с англичанами, которые могли бы нанести какой-либо ущерб короне или противоречили миру, заключенному принцами в Шартре в 1409 году. Теоретически, таким образом, и герцог Иоанн, и "арманьякские" принцы согласились на мир, включающий запрет на любые договоры с англичанами.
2 февраля, в тот самый день, когда Карл VI объявил о своем помиловании герцога Иоанна, второе английское посольство было допущено в Париж. Среди них снова был епископ Куртене, а также Томас Бофорт, граф Дорсет, Ричард, лорд Грей из Коднора, и три придворных эсквайра Генриха, Уильям Буршье[237], Джон Фелип и Уильям Портер — все те, кому предстояло служить в кампании 1415 года. Английские требования были выдвинуты 13 марта, в день, когда французские принцы собрались, чтобы поклясться соблюдать Аррасский договор. Брак с Екатериной обсуждался отдельно. Было запрошено приданое в размере 2 миллионов экю, хотя англичане выразили готовность согласиться на уменьшение суммы до 1,5 миллионов экю при условии, что любой второй сын, рожденный в браке, будет иметь восстановленные права в Понтье. Французы отказались признать такие права на этом этапе, но предложили 800.000 экю в качестве приданого, на что англичане ответили запросом на 1 миллион экю. Таким образом, в вопросе брака обе стороны очень близко подошли к соглашению. В Бордо 10 марта городской совет выразил уверенность, что брак был заключен, и что граф Дорсет и коннетабль д'Альбре вскоре совершат совместный визит в Гиень для достижения там мирного урегулирования.[238] Что касается территориальных требований, то посольство Генриха просило только земли, переданные англичанам по "Великому миру" 1360 года, а также ланкастерские интересы в Провансе, Бофоре и Ноженте. Французы, однако, выразили сомнения в справедливости этих претензий и были готовы предложить только земли в Гиени, которые должны были принадлежать им в качестве вотчин. Это было бы обусловлено тем, что англичане отказались бы от своих претензий на невыплаченный выкуп за Иоанна II.
Учитывая желание Генриха начать войну, выраженное в речи канцлера перед парламентом в ноябре, поразительно, что Генрих смягчил свои требования в марте 1415 года по сравнению с первым посольством и был готов вести переговоры о браке отдельно. Что же здесь происходило? Задержка с началом переговоров, безусловно, не пошла Генриху на пользу, поскольку к моменту их начала во Франции официально был восстановлен мир. Теперь было маловероятно, что французы сочтут нужным обсуждать территориальное урегулирование, хотя они могли продолжать думать о браке, поскольку это затруднило бы ведение войны для Генриха. Один из вариантов толкования этого факта заключается в том, что Генрих был перехитрен французами. Но есть и другая возможность. Дипломатическая разведка уже должна была дать ему знать о вероятности политического примирения во Франции.[239] Поэтому Генрих мог умерить свои требования, зная при этом, что они будут отвергнуты. Таким образом, он мог удовлетворить требования лордов и общин в парламенте, что он приложил все усилия для "умеренности" своих требований с целью достижения мира. Тогда можно было бы оправдать вторжение как внутри страны, так и за рубежом, поскольку именно французы вели себя неразумно перед лицом готовности Генриха к компромиссу. Именно это и произошло.
Именно англичане вышли из переговоров, заявив, что у них недостаточно полномочий, чтобы принять окончательные предложения французов. Они вернулись в Англию к 29 марта, но Генрих уже предвидел, что переговоры сорвутся, и 20 февраля разослал повестку большому совету лордов, который должен был собраться в понедельник 15 апреля.[240] Король мог объявить, что он выполнил совет, данный в последнем парламенте, об отправке посольства во Францию: в попытке положить конец всем "дебатам, спорам и войнам между королевствами Англии и Франции", король предложил позволить своему противнику сохранить большую часть того, что принадлежало ему по праву. Было объявлено, что поскольку противник отказался восстановить справедливость, король намерен осуществить свою экспедицию. Таким образом, в этот момент Генрих официально обязал себя и свой народ к войне. Проекты заказов для армии были составлены и скреплены печатью 29 апреля.
К этому времени, однако, французы сами стали более напыщенными из-за формального примирения между принцами. Действительно, для них было настоящим переворотом то, что это произошло 13 марта, в тот самый день, когда английское посольство представило свои претензии. Знаменитую историю о теннисных мячах легко отбросить, но есть основания полагать, что дофин действительно отправил оскорбительное послание Генриху от имени французского королевского правительства в момент провала переговоров после марта 1415 года или весной предыдущего года.[241] Генрих придерживался агрессивного тона в отношении французов, но до сих пор его угрозы были пустыми. Более того, он также показал себя готовым снизить свои требования на переговорах. Ходили даже слухи, что он готов платить дань.[242] Это дало французам возможность назвать действия Генриха блефом. В этом контексте вполне правдоподобно, что дофин напомнил ему о его пассивности, хотя не менее правдоподобно и то, что оскорбление укрепило решимость Генриха вступить в войну. Дофин провел все лето 1414 года при оружии и теперь контролировал королевские финансы и назначение чиновников.[243] Он задавал тон в отношениях с Бургундией, продолжая отказывать в полном помиловании сторонникам герцога. Карл VI наслаждался периодом относительно хорошего здоровья, о чем свидетельствует его участие в турнирных поединках устроенных в честь приема второго английского посольства.[244] В Англии снова возникло опасение французских набегов на побережье и нападениями на морские суда. 18 февраля сэр Томас Кэрью[245] и Гилберт, лорд Толбот[246], были назначены капитанами вооруженного флота, состоящего из 110 латников и 520 лучников, на период в сорок дней.[247]
234
Foedera
235
Monstrelet
236
Famiglietti, 154–8.
237
Уильям Буршье (англ. William Bourchier, ок. 1374 — 28 мая 1420) — английский рыцарь и дипломат, член парламента Англии от Эссекса в 1404 году, 1-й граф д’Э с 1419 года, констебль Лондонского Тауэра с ноября 1415 года.
238
Archives Municipales de Bordeaux, vol. 4. Registres de la Jurade: délibérations de 1414 à 1416 et de 1420 à 1422
Jurade
239
О том, что такие люди, как Куртене, активно занимались сбором разведданных, свидетельствуют показания на суде над Жаном Фузорисом.
240
E403/619, m.12;
PPC
241
Allmand,
Henry V
Bulletin of the John Rylands Library
Henry V
242
Графиня Кентская якобы сказала итальянцу перед прибытием второго посольства в Париж, что король будет готов принести оммаж, если наступит мир (Fusoris, 199).
243
Ordo
244
Fusoris, 152.
245
Сэр Томас Кэрью (1368–1431)
246
Гилберт Толбот, 5-й барон Толбот, 8-й барон Стрейндж из Блэкмера (ок. 1383 — 19 октября 1419).
247
Foedera