Магистр

Я озадаченно поскреб подбородок, успевший покрыться колючей щетиной.

Оба способа несли с собой массу трудностей. В частности потому, что наложение образа на плоскую основу было проще, чем «лепить» ее на уже сформированную фигуру, что потребует множества поправок, дабы глаза или нос не съехали в сторону при накладывании отпечатка. С другой стороны, если в процессе работы основа вдруг перекрутится или скукожится, пока я буду ее формировать, будет обидно угробить столько сил на создание образа. И это при том, что при создании рисунка на плоскости надо будет учесть те изменения, что произойдут с ним при формировании объема. А я не настолько хорошо разбираюсь в геометрии, чтобы вот так с ходу предсказать, как в этом случае себя поведет рисунок и как именно он искривится, когда я буду переводить свою плоскую «нурру» в 3D-формат.

Но в любом случае надо было пробовать, чем я и занимался на протяжении последующих нескольких суток. Когда же я, вдосталь намучавшись и раз по сто обматерив и барьер, и себя, и бедную Пакость, все же создал свою первую иллюзию, то на нее без слез было не взглянуть. Перекошенная, уродливая, кривоглазая и криволапая каракатица… вот что я получил, когда закончил работу. На настоящую Пакость это чудище походило разве что размерами и цветом. Но, с другой стороны, принцип я освоил. Осталось только отточить мастерство и добиться сходства с оригиналом.

Именно на это ушли последующие полторы недели, на протяжении которых я раз за разом создавал, правил и уничтожал свои неумелые иллюзии. Процесс этот был долгим, кропотливым, утомительным до отвращения, но и увлекательным тоже, поэтому ни о чем другом в эти дни я думать уже не мог. А когда добился более или менее приемлемого результата, то вскоре озаботился созданием не только статичных, но и движущихся объектов и еще недели на две выпал из жизни, с головой уйдя в решение новых проблем.

Само собой, в город я в эти дни выбирался реже обычного. О еде тоже вспоминал только после того, как об этом говорил учитель, Ули или Изя. О Пакости особо не беспокоился – Первый ходил за ней по пятам, поэтому я не встревожился, даже когда узнал, что она целыми днями гуляет по городу, наверняка подчищая чьи-то кладовые и тайники. Главное, чего я требовал, чтобы она делала это незаметно, и когда улишши заверили меня, что нурра свято блюдет конспирацию, я успокоился и больше не спрашивал, где именно она пропадает и почему каждый день приходит домой уставшая, грязная, зато толстая и довольная как слон.

С Ло мы в эти дни тоже почти не виделись, поскольку я засиживался на площадке допоздна. При этом каждый вечер девчонка исправно оставляла окно на кухню открытым, а на вплотную придвинутом к нему столе всегда находилось чем перекусить и чем утолить жажду.

Наверное, в эти дни я стал похож на маньяка или безумного ученого – вечно всклокоченный, отрешенный, с горящими глазами. Учитель при виде моего рвения только добродушно посмеивался и каждый день подбрасывал новые задачки, которые я с удовольствием решал.

Месяца через два, когда я освоил все тонкости прямой работы с барьером и более или менее отточил навыки, то совершенно иначе взглянул на гигантскую иллюзию, которая надежно скрывала от любопытных глаз дом старого мастера. Даже представить сложно, сколько усилий потребовалось, чтоб безопасно выкроить из барьера основу таких размеров. И сколько времени ушло, чтобы с такой точностью изобразить на ней не только две разваливающиеся халупы, но и запущенный сад, и даже летающих над ним птичек, которые даже при очень близком рассмотрении выглядели абсолютно живыми.

Единственное, чего я до конца так и не понял, это почему обычные маги могли распознать иллюзии только с помощью специальных приборов. Барьер – это ведь набор плотно подогнанных друг к другу базовых нитей, разве не так? И раз основу под иллюзию мы берем именно оттуда, то почему этого никто не замечает?

– Балда, – фыркнул Макс, когда мы в очередной раз собрались на ученической площадке. – Это же базовая магия!

– И что? – фыркнул я. – Ковен продает базовые заклинания пачками, и с ними работают все кому не лень. Ты же сам говорил!

– Говорил. Но не путай, пожалуйста, базовые заклинания, которые создаешь ты, и те, которые продает втридорога Ковен. Это, как ты любишь выражаться, две большие разницы.

– Он прав, – неожиданно поддержал Макса мастер Чжи. – Базовая магия недоступна большинству наших коллег исключительно по той причине, что ее никто из них не видит. И до тех пор, пока о ней не заговорили «барьерники» и не сделали ее доступной для всех, в магическом сообществе даже не подозревали о ее существовании.

Я опешил.

– Как такое может быть? У меня же у самого матрица мага! Даже две! И я прекрасно различаю базовые нити и магическим, и сумеречным зрением.

Учитель только улыбнулся.

– Ты – изоморф, ученик. Как и магистр Ной, поэтому его матрица совершенно не показатель. Наличие улишшей позволяет нам видеть намного больше, чем остальным. Что же касается фиксаторов и прочих базовых заклинаний, которые можно купить законным путем, то ты, вероятно, никогда к ним не присматривался, поэтому не заметил, что они несколько отличаются от тех нитей, которые ты недавно мне демонстрировал.

– Но я смотрел на базовые нити и простым зрением, как Таор.

– А ты ли их видел, ученик? – снова улыбнулся маг. – Или, быть может, тебе помогал улишш?

Я нахмурился. А потом получил от Ули несколько смущенное подтверждение (мол, да, помогал, подсвечивал, если было нужно, а ты запаздывал воспользоваться сумеречным зрением) и напряженно порылся в памяти.

Хм. А ведь и правда кое-что было странным – те фиксаторы, что я покупал в лавке нера Шайда, имели более насыщенный цвет и очень ярко блестели, особенно на изнанке. Я, когда впервые это увидел, еще подумал – ну и что? Все-таки их создавали искусственно, поэтому они могут немного отличаться. А выходит, причина в другом?

– Когда Ковен в первый раз поднял вопрос о доступности базовой магии, «барьерники» пошли ему навстречу и изобрели приборы, позволяющие на выходе иметь базовые нити, видимые не только им, но и обычным магам, – снисходительно посмотрел на меня учитель. – Потом на них стали появляться метки. Затем были введены ограничения по размеру и мощности. Сейчас это стало обыденностью, к которой все давно привыкли и воспринимают как нечто само собой разумеющееся. Но так было не всегда. Как только существование базовой магии было доказано, Ковен обязал «барьерников» преобразовать ее таким образом, чтобы эта группа заклинаний стала видимой для всех. Только после этого базовые заклинания были признаны официально, теория магии была так же официально пересмотрена, базовую магию ввели в обиход, а на ее основе сформулировали совершенно новые, качественно иные принципы создания сложносоставных заклинаний, которыми маги пользуются до сих пор.

– Макс, а у тебя в старом доме…

– Те заклинания создавались «барьерниками», Олег, – напомнил из монеты приятель. – Еще по первоначальной, неизвестной Ковену технологии, поэтому их столько времени и не могли обнаружить. По этой же технологии была сделана иллюзия, которую мы с тобой уничтожили. И благодаря ей же я так долго оставался в безопасности. Думаешь, меня оставили бы жить, если бы знали, кто я на самом деле?

Хм. И правда. Когда я жил в том доме, то магом, так сказать, еще не был, поэтому пользовался исключительно сумеречным зрением. И вопросов насчет фиксаторов у меня не возникало. А вот Таором я стал гораздо позже. И только тогда смог воспользоваться магическим зрением. К тому времени старое логово было уже уничтожено, поэтому на его защиту глазами мага я взглянуть не успел. А в жилище Саррато продолжал по старой привычке использовать умение нурра, тогда как к новым возможностям, как правильно заметила Ло, обращался гораздо реже. Ну а если и возникали у меня вопросы касательно базовых заклинаний, то я не придал им должного значения. Да и зачем? Ведь так или иначе, но они по-прежнему оставались для меня видны.