Страница 15 из 22
Матвей помог надеть перчатку на правую руку.
– Попробуй теперь.
Только я прислонила ладонь к рукоятке, как кольцо перчатки и кольцо ручки стеномёта лязгнули и соединились. Мне в ладонь сразу ударил пучок злых магических струн Земли.
От неожиданности я отдёрнула руку, но кольца не рассоединились – тяжёлая труба стеномёта прилипла к ладони. Внутри орудия заскрежетал механизм. Один обломок кирпича в корзине провалился внутрь трубы, она дёрнулась в моей руке, что-то звонко щёлкнуло – и кирпич с грохотом выстрелил в пол, взорвавшись облаком оранжевой пыли у самых ног Матвея.
Он испуганно отскочил.
– Осторожнее! Поняла, почему я зарядил его кирпичами, а не стенами? Сейчас бы всю мастерскую разворотило…
Я замерла с трубой, болтавшейся на моей ладони. Матвей помог отстегнуть стеномёт и снять перчатку.
– Ну, что думаешь?
– Матвей, этот стеномёт… это твой экзамен на Третью Отметку?
– Да, – признался он.
– Ты вдохновился стен-рассеивателем Лоурри?
– Да… Это так заметно?
– Не знаю, готов ли ты к критике, но над стеномётом надо ещё работать. С таким дерь… прототипом ты не сдашь экзамен.
– Но как тебе сама идея? – пылко спросил Матвей. – Просто я смотрю, как вы используете стен-камни, и не понимаю, почему бы не улучшить процесс с помощью машинерии, как это сделала гениальная Корта-Ильда в своём стен-рассеивателе?
После недолгого сомнения, я рассказала:
– Похожие идеи уже сотни семилуний витают в мозгах всех, кто пытался улучшить работу со стен-магией. В музее Академии я видела много стен-арбалетов: от маленьких, как стреломёт, до огромных, которые нужно устанавливать на башнях крепостей.
– Блин… я-то думал, что я первый.
– Большая их часть так и остались нерабочими прототипами. Твой хотя бы кирпичами стреляет.
Матвей оживился:
– А проблема у всех них была в…
– Да, в позиционировании стен-камня на ладони мага. Но ты, кажется, почти решил эту задачу. Мой совет, работай не над трубой, а над перчаткой и рукояткой. Пока что мне очень неудобно держаться.
– Есть ещё замечания?
– Сопряжение камня, мага и отзвуков струн всё равно происходило слишком долго. Тебе нужно ускорить этот мо… модулятор.
2
Я стремилась вернуться в квартиру, чтобы продолжить править уравнение, вычитающее Влиятельного Коротышки из взаимоотношений семилуния, но Матвей упросил остаться и помочь ему в совершенствовании прототипа стеномёта.
Несколько часов мы пробовали различные рукоятки и способы крепления модулятора. Создавая новые варианты деталей, Матвей вспотел, даже побледнел. Что понятно, ведь он тратил все силы на леддель, на личные дела сил не оставалось.
Иногда я поглядывала на его измученное лицо с мокрой от пота бородой и вспоминала, что когда-то мы с ним едва не стали любовниками. Интересно, что это между нами было: случайное чувство или что-то большее, что так и не расцвело из-за обстоятельств?
За прошедшие месяцы… да что там – семилуния уже! – я узнала все его привлекательные и отталкивающие черты характера Матвея.
Мне нравилась его настойчивость в достижении целей. Его рост в знании магической машинерии, и вообще в умении разбираться в магических струнах, вызывал уважение.
Можно сказать, что он получил дар случайно, но я не была уверена, что другие земляне на его месте распорядились бы этим даром столь же правильно.
Когда я высказала свои мысли по этому поводу, Матвей ответил:
– Я тоже думаю, что Земле повезло, когда первым магом стал я, а не какой-нибудь придурок. Представь, что внеклассовым рукотворцем стал бы Лимоныч? Да он уже давно сошёл бы с ума или умер, надорвавшись во время сотворения какой-нибудь идиотской магии! Я же наоборот – достиг ещё большего ума и мастерства.
Ага, вот и проявление отталкивающих черт Матвея – самоуверенность, замешанная на неприкрытом самолюбовании.
Растопырив ладони, Матвей вертел в воздухе между ними деревяшку. Используя редкое заклинание «Лезвие волоса», он осторожно обтачивал её, придавая форму рукоятки. Тончайшая, прозрачная стружка отлетала от бруска, словно сухие листья в сезон Риттаки.
– Ага, – попробовала иронизировать я, – ты самая лучшая Надежда Мира, какую только найти.
Не отрываясь от обработки деревяшки, Матвей кивнул:
– Я ведь всю жизнь жил так, словно ждал, что со мной произойдёт что-то великое.
– А когда произошло – ты был готов?
– Вот именно. Конечно, я не знал, что это будет попадание в другой мир или обретение магических способностей, или что-то в таком духе, но я был уверен в своей избранности ещё в те времена, когда был простым фотографом.
В дверь мастерской постучали, вбежала кэресса Фролова.
Матвей вздрогнул и резанул «Лезвием волоса», разрезая деревяшку напополам. Обломки упали на пол, а Матвей разозлился:
– Блин… Офицерка Фролова! Зачем вы так неожиданно входите?
Обычно кэресса Фролова обижалась, когда её называли «Офицеркой» и всегда поправляла, что её зовут Наталья, а не Офицерка. Но она была так напугана, что только прошептала:
– Простите…
– Только не говорите, что произошло что-то неожиданное, – досадно продолжил Матвей. – Надеюсь на нас не напали крипдеры или Аделла с Хадонком?
– Н… нет, – виновато ответила кэресса Фролова. – На башнях всё спокойно.
– Зачем вы вбежали так, будто началась финальная битва?
– У меня срочное дело к Бленде.
Матвей рассерженно махнул рукой и быстрым шагом вышел из мастерской.
3
Наталья Фролова всегда была сдержанной и вежливой, что отличало её от остальных воинов спецназа, которыми командовал генерал Пиротов. Позже я узнала, что гвардии сержант Наталья Фролова (такой её полный титул) вообще была не из его отряда. Даже не из Брянска. Она оказалась в городе проездом, путешествуя по служебным делам. Нападение крипдеров застало её, как и многих мирных жителей, на вокзале пассажирских хэрри. Она могла бы успеть уехать из города до того, как Самое Древнее Зло заключило его в пузырь, но женщина осталась, чтобы помочь другим военным.
Когда Матвей вышел, кэресса Фролова бросилась ко мне:
– Бленда, твой рулль косметики сделал что-то странное!
Я заметила, что у неё были мокрые волосы, а сквозь одежду проступила влага, словно она одела её на мокрое тело.
– Ну, рулль косметики – не мой, – поправила я. – Я их не умею делать. Это всё Дьярф. Рулли косметики и здоровья – удел ливлингов.
– Хорошо, хорошо, – торопливо согласилась Фролова. – Его рулль сделал что-то странное.
С этими словами она расстегнула рубашку и спустила её с плеч, демонстрируя своё тело.
– Видишь, какая-то ерунда проступила, после использования рулля?
Начинаясь от пупка, на её коже проступили какие-то бледно-сиреневые линии. Поднимаясь по животу, они изгибались и принимали форму вьющихся узоров, чем-то похожих на номасийские.
– И они продолжают расти!
Присев перед ней на корточки, я присмотрелась. Концы узоров действительно потихоньку увеличивались и разделялись на новые ответвления. Но происходило это медленно, почти незаметно.
– Хм, – сказала я. – Я такого не видела ещё. Хотя и похоже на рулли татуировок, которыми украшают себя номасийские женщины. Но я в этом не уверена.
– Как мне это убрать?
Я поднялась во весь рост:
– Сначала надо понять, как это появилось. Ты уверена, что это был именно руль косметики?
– Ну да, – Фролова застегнула рубашку. – Как обычно, я наполнила ванну водой. Достала руль, развернула его, бросила в воду. Подождала четверть витка, как ты учила, и окунулась. А когда вышла, увидела это!
– Если в этом украшении виноват рулль, то лучше спросить Дьярфа.
– Но он на совещании у Пиротова!
Я вздохнула:
– Ладно. Пошли в твою квартиру. Я попробую разобраться.