Страница 7 из 10
– Хороший участок, если привести здесь всё в порядок. Из-за того, что сильно зарос, трудно детально рассмотреть, – упрекнула Орловского Ольга.
– Да знаю, надо хоть траву покосить, – ответил он и сделал глоток чаю.
– А можно вопрос… Ты всегда хотел быть врачом? – как-то неожиданно спросила его спутница.
Проживав, Сергей, наконец, ответил:
– Да. По крайней мере, со старших классов школы. А ты тоже хотела быть агентом по недвижимости?
– Нет, конечно, – она пожала плечами и, опустив глаза, стала рассматривать телефон, который крутила в руках. – Я всегда хотела танцевать. Класса с пятого. Мама отдала меня на танцы во Дворец детского творчества. Мы растягивались, разучивали латиноамериканские и европейские танцы – самба, ча-ча, пасодобль, вальс. Я до сих пор помню, как выглядела наша тренер. Очень отчетливо помню, где студия и раздевалка. Даже вещи, в которых танцевала, детально помню. У нас было много девочек и мало мальчиков. Один. Я безумно любила заниматься. Смотрю фотки того времени, и до сих пор внутри ёкает. Я мечтала о настоящих бальных туфлях, которые дорого стоили. Танцевала в обычных, с квадратным каблуком.
– А потом что, бросила? – участливо поинтересовался Орловский.
– А потом случилось это… – вздохнула Ольга и отложила в сторону телефон. – В нашем Дворце должен был состояться концерт. Мне выдали пять билетов, чтобы я продала их своим друзьям. Каждый билет стоил тридцать рублей. Мне было очень страшно и неудобно кому-то предлагать эти билеты. Никто из моих одноклассников и друзей не знал, что я занимаюсь танцами. Короче, я даже предлагать не стала из-за страха и стеснения. А за непроданные билеты нас ругали. Прошёл концерт. Прошли несколько занятий. Я маме говорила, что иду на тренировку, а сама прогуливала. Просто боялась туда идти. Мне было стыдно и страшно. Я как сейчас помню – мы стояли у здания Дворца, в зале, где проходили наши тренировки, горел свет, и уже занималась моя группа. Мама предполагала пойти на занятие, а я, вся в смятении, не понимала, как поступить. Страх и волнение захватили меня настолько, что я не пошла. Мама спросила: «Ты понимаешь, что в таком случае ты больше не будешь ходить на танцы?»Я страшно сожалела, и очень хотела продолжать заниматься, но сказала: «Да, не буду». Об этом я жалею всю жизнь!
Сейчас она очень походила на себя в детстве, какой он её помнил. Надо же, какие страсти кипели в жизни этой девчонки, тогда совсем ему не интересной. Её вообще никто не замечал. И действительно, кто бы мог подумать, что она занимается бальными танцами? Обычно танцоры-бальники яркие, уверенные в себе. Он однажды, лет в шестнадцать, именно в такую девчонку влюбился. Правда она его отшила. Конечно, куда ему было до такой красотки, уже кучу стран объездившей и в свои пятнадцать имевшей какие-то там спортивные регалии, а ещё массу наград.
Наконец Ольге удалось дозвониться мужу. Для разговора с ним она отошла подальше. А потом всё-таки вызвала эвакуатор. Сергей решил оплатить все издержки. Ольга пыталась отказаться и не принимать от него финансовую помощь, но он был непреклонен.
Назад ехали на электричке и почти всё время молчали. Или обсуждали нюансы, расписанные в договоре между агентством и Орловским. Оба предпочли сделать вид, что ничего вчера вечером не произошло.
Большую часть пути Ольга внимательно рассматривала в фотоаппарате сделанные в доме снимки. Ей там очень понравилось. Жаль, не пересняла фото, найденные внутри. Наверняка на них бывшие хозяева.
Орловский тоже всё думал о доме и проведённой в нём ночи. Некоторые странности всё же имели место. Во время сна было отчетливое ощущение, как кто-то положил ему на лоб руку. Теплая женская рука… Так, бывало, делала мама. Он даже подумал, что это Ольга пришла. Однако когда открыл глаза, рядом никого не было. Сергей убедил себя, что это просто сон. Он не считал нужным об этом кому-либо рассказывать. Потому что о непонятном рассказывать сложно. Ведь начать рассказывать – это как потянуть нитку из клубка… Станешь распутывать и только сильнее запутаешься.
Что касается Ольги, эта поездка очень многое поменяла в её голове. Понимание мира, ценности, возможности и желания – буквально с ног на голову всё перевернулось. Она впервые осознала, что если захочет, может изменить мужу, уйти от него, развестись. А с другой стороны – ей было так неудобно перед Орловским, что хотелось сквозь землю провалиться или, по крайней мере, никогда с ним больше не встречаться. В глубине души именно на это она и надеялась. Вероятность того, что этот дом кого-то заинтересует, по её мнению, была крайне мала. А значит, и видеться им больше не придётся.
Но через пару недель ей пришлось ему позвонить.
– Да, Оль, – бодро ответил Орловский.
– Серёж, – её голос прозвучал как-то испуганно. – Покупатель на дом нашёлся.
На осмотр съездили без особых приключений. Да и наедине вообще не оставались. Претендент на покупку дома оказался крайне разговорчивым и всё мечтал найти в этих местах клад.
– Дом крепкий. Ещё лет пятьдесят, а то и сто простоит. Только крышу менять нужно. И природа вокруг исключительная, загляденье просто. Ну, вы сами видите, – говорила Ольга.
Мужчина кивал, заинтересованно осматривая местность вокруг. По его словам, дом они с женой хотели купить для себя. Сейчас живут в городской квартире. А хочется что-то вроде дачи, чтоб было, куда на выходные или летом поехать отдохнуть.
– Никто тут ничего не копал? – спросил он у Сергея.
– Нет. По крайней мере, мне об этом ничего не известно.
– А у меня как-то был случай… – оживился покупатель. – Приобрели детям дом. Дворик не благоустроен. Решили всё раскопать, чтобы каждая кочка была в деле. Совсем не глубоко из-под лопаты брызнули белые монеты! По черной земле – россыпи белых монет! Представляете эмоции? Хотя не серебро, а сталинские довоенные десять, пятнадцать, двадцать копеек. И с десяток билоновых, двадцать второго года. Под лопатой разбилась стеклянная рельефная банка с жестяной винтовой крышкой. Видимо, использовалась вместо копилки. Банка тоже старая и, наверное, заграничная. Вряд ли винтовые крышки в Союзе тогда были. Хотя не знаю, никакого клейма, просто зеленоватые склянки с красными полосками. Но эмоции! Там было пятьсот монет. Стоило всё это добро недорого. Но эмоции! В каждом из нас живет кладоискатель!
Человек явно был очень увлечённый. Ольга и Сергей, улыбнувшись, переглянулись.
Глава 5
Доктор, очень ухоженная дама лет пятидесяти пяти, снимая перчатки, внимательно посмотрела на Ольгу.
– К сожалению, прогноз не самый благоприятный, – она помыла руки и задумчиво потёрла подбородок. – Ну, про поликистоз вы свой знаете.
– А что ещё? – обеспокоенно спросила молодая женщина, приподнявшись в гинекологическом кресле.
– Сейчас! – врач вдруг оживилась. – У нас сейчас тут как раз хороший доктор из перинатального. Попрошу, чтоб он вас осмотрел. Не вставайте!
Екатерина Семёновна куда-то умчалась, обдавая Ольгу шлейфом духов «Императрица». Если бы не потребность в больничном листе, обратилась бы в частную клинику. Но с этим в агентстве строго. Тем более что не так давно она уже болела. И вот опять. Последние пару дней её беспокоили довольно сильные боли внизу живота. Пришлось идти в районную поликлинику. Своему гинекологу Ольга, естественно, тоже покажется. А тут просто для галочки, вдруг нужна будет справка…
Минут черед десять дверь в кабинет отворилась и появилась Екатерина Семёновна. Ольга снова откинулась на спинку кресла. Из-за ширмы ей не видно было, с кем она пришла. Но это явно был мужчина. Силуэт за ширмой выдавал довольно высокую плечистую фигуру в чем-то светло-зеленом.
– Вот карта и УЗИ, – тем временем спешно объясняла врач. – На УЗИ ничего не видно. А у меня стойкая уверенность в этом…
– Сейчас глянем, – прозвучал голос, звук которого заставил Ольгу ужаснуться.
Надевая одноразовые перчатки, ширму обошел и остановился перед ней Сергей Орловский. Молодой женщине в очередной раз после той роковой встречи одноклассников хотелось провалиться сквозь землю. Или хотя бы спрыгнуть с этого проклятого кресла. Она наверняка стала краснее томата. У Орловского, конечно, тоже брови поползли вверх. Но больше ничем не подал виду, что они знакомы. Присел на скамеечку перед ней и взял гинекологическое зеркало… Ольга откинулась назад, зажмурилась и мысленно попросила Господа вот прям сейчас сделать так, чтоб она хотя бы сознание потеряла и не участвовала во всём этом. Но чуда не произошло.