Страница 5 из 5
Не привязывайся цепью вечного обладания,
Будь лёгкой паутинкой бабьего лета
Ведь песенка не спета.
Будь пузырьком шампанского,
Вуалью, шляпкой,
Цветком, манящим пчёлку,
Медовой улыбкой
Карамельно-ванильной загадкой.
Виллы, замки, ипподромы, казино
Море, яхты, карусель,
Цветы, комплименты, хрустальная туфелька
Рог изобилия в руках, держи
Только до полуночи бабьего лета.
Сократ был прав или Эссе о Сладкой зависимости
Да что же это такое?! Только несколько недель назад -перед Новым годом- получила массу комплиментов о постройневшем теле, оно тут же обрадовалось и, как с цепи сорвалось: без малейшего стыда набрасывается на шоколадки, печенюшки и прочие конфетки. Ум сам себе обещает не есть вкусняшки с завтрашнего дня, но в магазине, рука уже привычно и почти бессознательно тянется за очередной упаковкой халвы по скидкам или красивого шоколадного зефира. Ум находит тысячу и одну причину, чтобы слопать, почти не жуя, вафельку, а потом снова ставит меня перед зеркалом и недоуменно взирая на округлившийся животик, вопрошает : Откуда????
Я наступаю на те же грабли. Я же всё прекрасно знаю о вредности сахара, всех сладостей, трансжиров, красителей и ЕЕЕ, я всё это изучила, я всё понимаю, но…. Я снова попала в программу-вирус под названием «Сладкая зависимость», причём подцепила я её именно на Новый год, тянущийся как минимум 2 недели, когда все без зазрения совести кушают огромные порции еды, запивают приторным шампанским, а на десерт – шоколаднейшие торты и нежнейшее сливочное мороженое, а реклама? Что с нами делает реклама…
Сама тяга к еде – простое и относительно дешёвое получение удовольствие тела. Лишние калории – затолкаем по углам, изготовим сало по бокам. Печень начинает ныть и жаловаться на жизнь, кровь густеет, а ножки не хотят быстро ходить, а предпочитают посидеть на диванчике, пока ум разбирается в хитросплетениях разборок полу-светских полу-львиц и душещипательных, таких смешных в своей банальности, драм.
Прекрасно. И что теперь делать? Как вернуть тело в то гармоничное состояние, которое плавно формировалось много месяцев, но споткнулось о нежный кремовый торт-суфле на дне рождении месяц назад, потом ручки вцепились в театральном буфете в медовое пирожное, вкус которого совсем не изменился с детства. Да и сам театр, с его дешёвыми свекольного цвета турецкими скатертями на огромных столах, окружённых интеллигентными стареющими любительницами балета и оперетты, тихонько закусывающими принесённый из дома коньячок в пластиковых бутылочках из-под Колы бутербродами с селёдкой. И потом всё полностью сорвалось на Новый год – тортик надо докушать, догрызть, как-нибудь, главное, чтобы не пропал, его же готовили, украшали, старались. Мама обидится.
Да и банальное чувство жадности, бедности – воспоминание о голодных студенческих годах, которое сидит в подсознании и боится выбросить несвежий кусочек торта, ведь завтра можем голодать. Как успокоить тот давний голод, который приваривал стенки желудка к позвоночнику, а ночью поднимал с кровати и, переваривая свой же желудочный сок, требовал хоть какой-нибудь еды, ну хоть грамулечку, капельку. В студенческом общежитии гуманитарного ВУЗа, где мы ожесточённо дрались за еду с тараканами и парнями с 8-го этажа, это была целая философия, игра на выживание. Когда нужно было следить за закипающим чайником, в котором «тайно» варились пельмени, чтобы никто не догадался, так как из кастрюль они (пельмени) испарялись практически незаметно, а килька в консервной банке приравнивалась к деликатесу, наравне с плавлеными сырками «Дружба».
Когда к некоторым студентам приезжали зажиточные родственники с домашней колбасой, пахнущей чесноком, квашенной капустой и многоэтажным домашним тортом Наполеон, от запаха которого можно было потерять сознание, начинался тяжелейший депрессивный период. Богатейшие, дразнящие, слюно-пускающие насыщенные домашние запахи доносились из-за дверей и терзали обоняние до полусмерти, а нам оставалось пить заваренный по 10 раз жёлтоватый чайный пакетик и заедать сухой булкой с жидким вареньем.
Иногда кто-нибудь сжаливался над нами и угощал какой-нибудь Едой, тогда, да! Слава! Слава! И Благодарение! Мы ели ЕДУ, настоящую, вкусную, а не кабачковую икру и тёртое яблочное пюре из банки за 7 копеек, которые можно было потом сдать в приёмо-сдаточном пункте, где мы были постоянными клиентами и нас поимённо знали приёмщики тары Петры Васильевичи.
В кулинариях мы пили густой персиковый сок, чтобы наполнить хоть чем-то желудок, а безумными глазами виртуально поедали бутерброды и пирожные из витрин. Иногда мы воровали пустые бутылки со столов… Мы были голодны, дерзки и предприимчивы, мы жили одним днём, заглушая голодные крики желудка, в парке, мы громко читали Есенина и Сашу Чёрного, мы так хотели быть счастливыми и сытыми.
Прощай моя голодная молодость, весёлая, безумная и безвозвратно ушедшая вместе с моими однокашниками, мечтами и обещаниями. Прощай и ты, мой Голод, прощай навсегда, ведь сейчас всего достаточно. Сейчас другое время, другие цели и задачи.
Вспомни, что было написано на плакате нашей общей кухни на 9-м этаже: «Non ut edam vivo, sed ut vivam edo” (Надо есть для того, чтобы жить, а не жить для того, чтобы есть.) Клянусь, Сократ не даст соврать.
Зелёный змий
-Будь здоров, Петя.
–Будь здоров, Коля.
На кухне две девочки восьми и пяти лет чокаются кружками с чаем и, забавляясь, изображают пьяных: с косыми глазами и невнятными речами. На столе – остатки обеда: паштет, вкривь и вкось толсто намазанный на ломти хлеба, пожелтевшее сало в солёной корочке, чуть покрытые плесенью, уродливо-огромные маринованные огурцы и пустые бутылки водки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.