Перемены

– Надеюсь, она похожа на нашу, – штурман попытался унять волнение. Вскоре их самолёт поднялся в воздух. Мэтьюз внимательно следил за действиями товарищей. Ллойд стал ощущать на себе его пристальный взгляд и оглянулся.

– Знаешь, Ллойд, ты выглядишь, как… как настоящий пилот, – выдал штурман.

– Ну, спасибо, – помощник не слишком-то обрадовался, – А прежде не похож был?

– Да нет. Ты, конечно, и есть… То есть, я хотел сказать… – Мэтьюз запутался в словах. Крайн помог ему выразить мысли: «Мэтьюз хотел сказать, что обычно ты выглядишь шарахнутым лётчиком, а сегодня – цивилизованным».

– Ясно, – на это Ллойд не обиделся.

– А давайте позвоним кому-нибудь, – заскучал штурман.

– Нет, – не разрешил Крайн. Мэтьюз не стал спорить, он уже заинтересовался другими вещами: «Обидно: приходится дежурить на своей частоте, в то время, как на другой идёт интересная передача… Он и телевиденье ловит. Мне б домой такую штуку. Красота».

– Да, действительно, штурвал очень красивый, – услышал Мэт голос командира.

– Я про приёмник.

– А я про штурвал.

– У кого что.

– И в самом деле. Ллойд, а что у тебя?

– Всё, – далеко не так задорно ответил помощник.

– Всё? А-а, в смысле… всё-всё я молчу, – замолк командир.

– Да нет, я в другом плане. Хотя не спрашивай.

– Хорошо, полетим молча, – Крайн перестал беспокоить Ллойда вопросами. Помолчав некоторое время, командир спросил штурмана: «Мэтьюз, а ты почему ничего не говоришь?»

– Я слушаю в оба уха, – отозвался тот. Крайн хотел было его похвалить, но он пояснил: «В одно – нашу частоту, в другое – прямую трансляцию с мотогонок. Фу, я проехал бы лучше».

– Мэтьюз, не отвлекайся, – сделал замечание командир.

– Я и не отвлекаюсь.

– Немедленно выключи посторонние передачи.

– Эх. Ну, хорошо… Крайн, можно я выйду? – попросился Мэтьюз.

– Зачем? – не хотел отпускать его командир.

– У меня от волненья разыгрался аппетит. Я быстро проглочу что-нибудь и вернусь.

– Я думал, от волненья он у тебя пропадает.

– Я тоже так думал.

– Ну, ладно. Сходи ненадолго.

Мэтьюз, ни слова больше не говоря, вышел. Через некоторое время, Крайну стало казаться, что он слишком уж задерживается: «Отпусти Мэтьюза, потом и не дождёшься», – думал он. Тот же разговорился с Инессой. Взяв себе пакет солёных орехов, штурман, не желая возвращаться в кабину, заговорил о мотогонках. Инесса хоть и любила покататься на мотоцикле, гонок не смотрела, поэтому вскоре говорить по данной теме стало нечего. Тогда Мэтьюз уверенно заявил: «Тебе надо менять работу».

– Зачем? – поразилась дежурная.

– Чтобы не считать саму себя дурой, – обескуражил её штурман.

– Я не считаю себя дурой. Мэт, если ты кажешься себе дураком, это не значит, что и другие, те кто находится в таком же положении, как и ты, считают себя таковыми, – Инесса чувствовала, что у него есть комплекс.

– Ну, тогда чтобы другие не считали, – продолжил говорить в том же духе Мэтьюз.

– Кто?

– Кто-нибудь. Лицемеров полно. Я не имею ввиду кого-то конкретного.

Инесса замолчала на пару секунд и ответила: «Да пусть, что хотят, думают. Главное, меня всё устраивает». Мэтьюз сгрыз последний орех, положил пустой пакет на стол и поинтересовался: «Если тебя всё устраивает, в чём тогда дело?»

– Тебе кажется, что у меня что-то не так? – хоть для Инессы и было странным слышать подобное, эта беседа была ей интересна.

– Вчера, когда мы заговорили о мрачных местах, вроде Энерджена, ты стала грустной, – вернулся ко вчерашнему разговору Мэт, – Понятное дело, тебе не хочется их посещать, но тебя ведь никто и не заставляет. Чего грустить?.. Или заставляют? – поймал он сам себя на слове. Инесса не спешила с ответом. Подумав, как лучше ответить, она сказала: «В той стороне есть военный аэродром…»

– «Бересклет»? Относительно военный. Облётами занимаются и-то редко, – был в курсе Мэтьюз, – Насколько я знаю, он принадлежит Танковому Отделению. О нём, почти, ничего не слышно, но не потому, что он такой засекреченный, а потому, что он, по-моему, совсем уже развалился.

– Он не развалился, но да, облёты он устраивает нечасто, – знала дежурная.

– У тебя там знакомые?

– Да… Настаивают, чтобы бросала «Винднорд» и шла к ним диспетчером. Мне это не нужно, – поделилась-таки своими мыслями дежурная.

– Так и не слушай их.

– Сложно не слушать.

– Родня?

– Да.

– Далеко забрались. Впрочем, чему удивляться? Стой на своём и когда-нибудь отцепятся, – Мэтьюзу больше нечего было посоветовать. Инессе и не требовались его советы. Она снова опечалилась. На словах всё выглядело проще, чем на самом деле. Мэт это понимал. Ему стало неприятно, что он завёл этот разговор, но просто встать и уйти он не мог. Штурману повезло: Крайн отправил за ним Ллойда. В другой раз Мэтьюзу бы это не понравилось, но сейчас он был рад, что у него появился повод прервать разговор.

– Мэт, вернись к делам, – заглянул на кухню Ллойд.

– Уже иду, – прихватив с собой ещё пакет орехов, он вместе с приятелем вернулся в кабину. К его радости, ему не стали задавать вопросов. Полёт прошёл относительно тихо. После дозаправки в Скрэле и взлёта, Крайн спросил Мэтьюза: «Нервничаешь?»

– Немного, – не скрывал тот, но дело было уже не только в воздушном движении над Чейном. Его отчего-то обеспокоили слова Инессы. Мэт полагал, что она чего-то недоговаривает. Он прекрасно понимал, что ему, чужому человеку, всех обстоятельств не расскажут. Дела Инессы не должны были беспокоить штурмана, но получалось наоборот. Странная тревога заставляла его думать, что у дежурной есть серьёзные проблемы.

– Скоро движение будет плотным, – предупредил командир, и отвлёк Мэтьюза от дум, – Я хотел попросить тебя кое о чём, но раз ты нервничаешь, то, теперь считаю, что не стоит.

– Проси, не сомневайся, – хотел заняться чем-то ещё штурман.

– Я хотел дать тебе фотоаппарат, чтобы ты самолёты поснимал, но боюсь, что ты его расшибёшь, – изложил суть просьбы Крайн.

– Фотоаппарат? Нет, действительно, лучше не давай его мне, – представив близко летящие самолёты, Мэтьюз сам засомневался в себе.

– Ладно, я сам.

– Кстати сказать, Дэвис на фотографиях, вторую зарплату зарабатывает. А мне папаша в своё время не велел деньги на фотоаппарат тратить. Сказал, что фотографии, как фантики, такой же сор. Есть парочка ценных и хватит, – штурман раздосадовался.

– Чтобы снимки хорошие делать, чувство композиции быть должно, а иначе действительно сор получится никому не нужный, – вступил в беседу Ллойд.

– Это и ежу понятно, – Мэтьюз принял его слова на свой счёт. Однако, Ллойд не имел ввиду его: «Ну, да? А как в сеть заглянешь, так там столько барахла неказистого пустого».

– Вон первый клин, – Крайн достал из кармана фотоаппарат и повернулся к левому окну. Штурман посмотрел туда же и увидел пять самолётов, летящих, действительно, клином: «Зачем сразу так много в одну сторону?»

– А чего каждые пять минут отправлять по одному? Всех уж разом тогда, – отозвался командир, делая снимки, – Тебе нестрашно?

– Нет. Издалека смотрятся даже красиво.

– Сниму-ка ещё и морской пейзаж… Ллойд, и тебя.

– Момент, – помощник отпустил штурвал и поправил чёлку, – Так нормально? Фоткай.

– Эй, – вдруг не понравилось такое штурману, – Вы что делаете?!

– А что мы делаем? – отозвался Крайн.

– Вы ж оба!.. Оба штурвал отпустили.

– А чего его держать? Он сам летит, – командир передал фотоаппарат Ллойду, – Сфоткай Мэтьюза.

Тот повернулся к штурману: «Прими естественный вид… Ну… повеселее. Пойдёт. Готово».

– Оставь пока у себя, – не стал забирать фотоаппарат Крайн, – Поснимаешь над Чейном, пока я буду в заторе толкаться.

– Ладно, – Ллойд убрал аппарат в карман. Какое-то время после этого на борту всё шло тихо. Мэтьюз успел заскучать: «Может, музыку включим?» – предложил он.

– Нет. Разумеется, нет, – не позволил командир. Штурман вздохнул: «Пойду, тогда чаю попью», – и вышел без разрешения. Крайн ничего не успел ответить ему, услышал только, как хлопнула дверь: «Оторвётся же», – сказал он в пустоту. Его слышал только Ллойд.