Рейтинг

За то время, пока они добирались к удобному с точки зрения провожатого спуску в нужный сектор первого этажа, Майя все о нем разузнала.

Павел был модом. И с его слов о том, что «генно-модифицированные продукты тоннельщики в пищу не употребляют» стало понятно, почему в провожатые выбрали именно его.

— Григорий Лазарев тоже мод и человек, которому я обязан выбором своей цели в жизни.

— И какая это цель? — млела Майя уже от одного только тембра его голоса.

— Помогать обездоленным, — просто ответил Павел, — что еще больше вознесло его до небес в представлении Майи.

— В сознании большинства людей бездомный — это непременно жуткий запах, отсутствие зубов и интеллекта, — рассказывал Павел. — Но я знаю многих, кто опровергает эти стереотипы. Есть такие, что много читают. Большинство из них приобщаются к алкоголю и галлюциногенам из-за одиночества и отсутствия поддержки окружающих в трудную минуту, и еще от недостатка воспитания. Люди на дне общества остро нуждаются в простой человеческой беседе. Они будут испытывать вас на прочность с разных сторон, если вы захотите принять участие в их судьбе. Поэтому, если захотите помочь — будьте искренни, не удивляйтесь ничему и запаситесь терпением. Конечно, бомжи редко возвращаются с помойки к нормальной жизни. Но это не значит, что всякие усилия и помощь им бесполезны. По крайней мере, я знаю, что тот, кого мы приютили, не будет избит собратьями по помойке и останется жив. Вы ведь согласитесь с тем, что пока человек жив, у него есть надежда эту самую жизнь изменить.

«Какие у него жилистые руки, — не переставала восхищаться Майя. — А улыбка действительно искренняя. Я нарисую…»

Владимир же, заметив резкое изменение настроение дочери и проснувшуюся в ней излишнюю болтливость, только больше хмурил брови. Он-то хорошо понимал всю опасность затеянного мероприятия.

Навигатор бы там не помешал, — думал он. — И Майю надо не потерять, и не менее бестолковую Тину легче было бы найти. Только бы службисты не опоздали и выудили бы Сашку живым. Хорошо, что черви не употребляют модифицированные продукты, это увеличивало вероятность, что Тина еще жива. Но они сами — он и его дочь, — к таким «продуктам» не относились, что не предвещало легкого пути. Заставило непроизвольно нащупать в кармане куртки пачку патронов и крепко сжать ее рукой.

«Я — наживка. Необходимая жертва, — пытался собрать воедино свои мысли Саша. — Все рассчитано, предвидено и рационально. Она не сказала про цель квеста, потому что добровольно жертвовать собой я не пошел бы. Чтобы вылечить раковую опухоль до того, как она пронизала организм сетью метастазов, надо сделать один точный удар, но прямо в цель — пока злокачественная клетка одна или несколько. Гольдштейн и Ломов отключаются, потому что они не дали бы мне стать наживкой. Включается Тришкин, который умеет принимать жесткие меры. Он находит меня и делает удар. Найти выход в сеть и бросить маяк — последнее, что остается сделать».

На правом плече под кожей был еще имплантобаг — тот же маячок, но недосягаемый для Тришкина. На его сигнал разве только отец мог броситься на выручку, но этого Саша как раз меньше всего хотел. Даже в какие-то моменты мысленно просил Асю не приносить лишние жертвы для достижения цели. И тут же оосаживал сам себя: «Ася не мифический бог, не услышит».

А он еще думал, что хуже, чем быть закрытым в бункере на минус втором уровне СБР без неборы быть ничего не может.

Хуже может быть только быть закрытым у пропащих и каждый раз, приходя в себя, обнаруживать инжектор на столе с новой порцией смерти. А самое ужасное — в один из таких дней обнаружить вместо инжектора своего старого пиксельного Гуляку на экране. А рядом десяток фанатиков, одержимых идеей убить дающий им жизнь организм Аси.

— Ты заходишь в сеть, даешь команду и получаешь свой рай на земле.

При этом толстяк демонстративно повертел инжектор перед глазами пленника, радуясь животной страсти, блеснувшей в его глазах.

Чтобы бросить маяк надо совсем мало, но сделать это невозможно. Они заметят и не дадут инжектор. Один день, второй, сколько он выдержит до тех пор пока не согласится? И какова вероятность, что маячок заметят и придут на помощь?

Саша чувствовал, что с каждой порцией «рая» желание получить следующую увеличивается и скоро перестанет поддаваться контролю.

Он надел шлем, не отрывая взгляд от прозрачной жидкости в инжекторе.

— Пойдем гулять? — спросила беззаботная фигурка на экране.

— Прости, Гуляка, — ответил ему, но голос дрогнул, и симулятор не распознал голосовой пароль с первого раза. И со второго тоже. Казалось, сетевой дрон пытался цепляться за жизнь даже в такой безвыходной ситуации. Только с третьей попытки, когда окружающие догадались, что он хочет сделать, и несколько человек навалились, пытаясь закрыть Саше рот, фигурка заняла горизонтальное положение и сложила ручки на груди, а пиксельное облачко взлетело над Гулякой и рассыпалось искрами по экрану.

Увидев в конце тоннеля свет, Тина не поверила своим глазам. Свет мерцал и, кажется, перемещался навстречу ей.

Предположения не обманули. Скоро в свете фонаря она различила силуэт медленно идущего человека. Была рада его увидеть даже несмотря на негативный настрой, с которым тот ее встретил.

— Кто ты, червь тебя бери?! — громом пронесся по тоннелю голос незнакомца. — Диггеры чертовы! Тут не место для игр! Всех червей распугали! Убирайтесь, или я начну стрелять!

Были бы силы, Тина обняла бы этого человека с фонарем. Но она смогла только снова расплакаться. Она бродила по тоннелям, потеряв счет времени и надежды на то, что когда-нибудь из него выйдет. И этот свет фонаря казался ей знамением.

— Это я, не ругайтесь. Я не специально, — ответила сдавленным голосом, внезапно почувствовав, что дико проголодалась и хочет пить.

Незнакомец подошел совсем близко, тыкнув фонарем в лицо.

— Кто это я?

— Тина, Валентина Гольдштейн, — промямлила Тина, разглядев в свете фонаря заросшего лохматой бородой и не менее лохматыми длинными седыми волосами старика.

Почувствовала неприятный запах немытого тела, и охота его обнимать пропала.

Старик задавал вопросы. Тина отвечала. Так и стояли в тоннеле при свете фонаря.

— Чего сюда полезла?

— Я не по своей воле. Если вы мне подскажете как выйти, я уйду.

— Еще чего. Кто тебя сюда?

— Вероятно боевики.

— За что?

— Мне не объяснили. Нас схватили боевики, потом что-то укололи в шею, и я очнулась в тоннеле. Подскажите, пожалуйста, как отсюда выбраться наверх. Сколько я шла, ни разу не встретила подъемник. Я не знаю, где Саша. Может быть он тоже здесь.

— Ага, подъемник тебе покажи, чтобы побежала и всем рассказала про меня. Вот это тебе. — Старик скрутил фигуру из трех пальцев и поднес Тине под нос, убрав в сторону фонарь.

От такого обращения Тина чуть не вспыхнула, но сдержала себя чтобы не нагрубить в ответ.

— Я заплачу, когда мы вернемся. И никому ничего не скажу. Мне очень нужно. Пожалуйста. — Сказала она сдержанно.

Вместо ответа старик развернулся и стал отдаляться.

Тину охватила паника.

— Не-не-нет! Не уходите! Я вас умоляю, пожалуйста!

Старик шел, держа впереди себя фонарь. Тина плелась следом. Он не пригласил ее идти с ним, но и не гнал.

И Тина была рада даже этому. Скоро она поняла, что нелюдимый старик привел ее к своему жилью. В одном месте тоннель перекрывала массивная стена с небольшой дверью посредине. Он долго возился с запорами, а Тина стояла поодаль, надеясь что зайдя в дверь, хозяин этого жилья не закроет вход у нее перед носом.

Не известно, были ли у него планы пускать Тину к себе или нет, но помог случай. За спиной в глубине тоннеля снова послышались шуршащие звуки. Старик задвигался быстрее, заскочил внутрь и закрыл двери перед Тиной.