Страница 2 из 3
Худой молодой мужчина в старом заношенном халате после обращения к нему Джамшеда раздражённо воскликнул:
– Что ты ищешь торговца на улицах?
– А где же его искать?
– На базаре!
Юноша радостно воскликнул:
– Действительно, я – дурак! Ищу совсем не там. А где базар?
Мужчина оглядел его уже более снисходительно и сообщил:
– Иди вперёд, а не доходя до дома с изразцами у дверей, тьам живёт имам Махмуд, поверни налево. Шагай, пока не услышишь ослиный рёв и всякий шум. Иди на них. Мимо не пройдёшь.
Действительно, так и оказалось. Характерный рёв ослов он услышал издали, их там имелось немало: на них приехали на базар, потом увезут товары.
Джамшеду открылось скопище лавок с обилием всяких товаров, толп покупателей. От них рябило в глазах. Вращалась мельница торга с долгими спорами перед тем, как ударить по рукам и получить желаемое. Деньги переходили из рук в руки.
Тоскливо оглядывая всё это, Джамшед думал, что сыскать торговца невозможно. Но всё же приступил к поискам. Для начала обошёл весь рынок по внешнему кругу, высматривая среди продавцов того, у кого имелась бородавка. Видел всяких и разных, но ни у кого бородавки не увидел.
Затем принялся ходить по рядам, не пропуская ни одного купца за прилавком.
У чайханы его внимание привлекло скопление народа. Юноша остановился и скоро понял, что готовится выступление бродячего музыканта.
Протиснулся вперёд и увидел его сидящим на тахте с дутаром из орехового дерева в руках. Певец был уже стариком с морщинистым лицом и серыми словно выцветшими от времени глазами, в стороны торчали его седые волосы, но инструмент он держал твёрдо. Вот он тронул шёлковые струны, полился тихий, нежный звук. Толпа замерла, и дутарчи запел приятным звучным голосом:
– Друзья пиров, бесед, друзья души –
Из трёх родов друзей все ль хороши?
Друзей пиров корми и – прочь от двери,
Друзей бесед беседы не лиши.
И лишь друзей души почти доверьем,
За них и чашу с ядом осуши!..
Последовали одобрительные возгласы в толпе.
Дутарчи немного прокашлялся и продолжил:
– Пока здоровым будешь и богатым,
Тебе любой знакомец будет братом.
Когда ж ты станешь хворым бедняком,
Твой брат забудет, что с тобой знаком…
После небольшой паузы певец запел:
– Живи, пока тебе живётся,
Пока ликуешь и страдаешь.
Нам жизнь не на века даётся,
Всего на миг; ты это знаешь!..
И дальше дутарчи пел короткие даже не песни, а четверостишия.
Джамшед подумал: «А почему? Он что, не помнит более длинных или такие более доходят до людей?..»
Но тут дутарчи опроверг его мысли, запев:
– В наш век избрал я только двух
для дружбы непритворной —
Бутылку длинную с вином,
стихов корабль узорный.
Поклажи не бери с собой —
путь верный слишком узок.
Ты захвати лишь пиалу —
ведь жизни нет повторной!
Не я один томлюсь тоской
без дела в этом мире.
И мудрым – горе: не взошли
делами знаний зерна.
Рассудком если оценить,
так здесь, в путях тревожных,
Деянья мира и он сам —
игра лишь тени вздорной.
Надежду я в душе питал
с тобой быть вечно вместе,
Но смерть на жизненном пути —
надежд убийца чёрный…
Прекрасной кудри ты ласкай,
оставь о прошлом повесть —
Судьба удач и неудач
путям планет покорна.
Нет дня, когда ты был, Хафиз,
случайно трезвым найдён —
Вином предвечности пьянеть
он обречён бесспорно!
Толпа благодарно ободрила певца. И Джамшед кричал вместе со всеми.
Пение всё больше завлекало его, он забыл о том, почему явился сюда на базар. До самого его сердца дошли следующие строки:
Как я страдал, как я любил – не спрашивай меня.
Как яд разлуки долгой пил – не спрашивай меня.
Как я любовь свою искал и кто в конце концов
Теперь мне больше жизни мил – не спрашивай меня.
Как я от страсти изнывал и сколько горьких слёз
Я в пыль у этой двери лил – не спрашивай меня.
Какие слышал я слова из уст её вчера!
Ты хочешь, чтобы повторил? Не спрашивай меня!
Ты не кусай в досаде губ, беседуя со мной.
От скольких губ я сам вкусил – не спрашивай меня.
Как стал я нищ и одинок, как все свои грехи
Я кровью сердца искупил – не спрашивай меня.
Как от соперников Хафиз мученья претерпел
И как он жалок стал и хил – не спрашивай меня.
Джамшед вспомнил про невесту: он же пришёл сюда в поисках того, кто её купил. С сожалением ушёл от чайханы, где соловьём продолжал заливаться духтарчи, восхищая толпу слушателей.
Пошёл дальше в разноголосой толчее, сутолоке, порой сталкиваясь с кем-то, обмениваясь не очень радушными репликами, правда, продолжения они не имели. Оглядывал казавшиеся ему бесконечными ряды шатров, палаток и лавок, осматривая больше не лица, а носы важно восседающих в них хозяев.
Юноше казалось, что здесь продаётся всё то, что есть на свете. Видел выставленные взорам покупателей цветастые халаты и различную одежду с обувью, тюбетейки, шапочки, тюрбаны, различные изделия чеканщиков и ювелиров, всякие одеяла и подушки, красочные яркие ковры, крепкобокие горшки, различные сладости. Много было выложено фруктов, овощей, риса, нута, пучки всякой зелени. Продавались блеющие овцы, мекающие козы, кудахтающие куры. В стороне стояла арба, нагруженная сеном. С сельчанином, привёзшем его, торговался дородный покупатель…
Колесо базарного торга неутомимо крутилось с раннего утра и до позднего вечера.
Джамшед добрался до лавки с драгоценностями. Ему бросился на глаза красивый браслет с красивыми камушками. Представил его на руке Мавджигуль, и аж заскрипел зубами от мысли, что сначала нужно её найти, заработать деньги и выкупить, уж потом покупать такие украшения…
– Ты что высматриваешь, оборванец? Тебе тут ничего не по карману! Иди себе дальше – раздался скрипучий голос хозяина лавки.
Джамшед поднял голову и остолбенел: у того на носу красовалась большая бородавка. Имелись и все остальные признаки, указанные Саидом – лоснящееся потное лицо, немалый живот и прочее.
– Иди, иди! – торговец махнул рукой в сторону, показывая направление, куда по его мнению следовало идти Джамшеду. Хотел было продолжить речь, но тут в лавке появился слуга с виноватой миной на лице.
Торговец повернулся к нему:
– Ну что, догнал водоноса?
– Догнал, но у водоноса уже не оказалось воды. Закончилась. При мне последнюю продал.
– Ну вот! Даже чаю не попить в такую жару! – воскликнул торговец, бросил недовольный взгляд на Джамшеда. – А тут ещё бродят всякие, глаз с товара спускать нельзя.
Юноша воскликнул:
– Я могу принести вам воду!
– Ты что, водонос? И где твой бурдюк? Неси, я заплачу!
– Я не водонос, бурдюка у меня нет. Но если вы дадите мне какой-нибудь бурдюк, то я схожу… нет, сбегаю к речки и быстро принесу вам воду.
– Получишь бурдюк и убежишь с ним.
– Куда мне бежать? Я только что пришёл в город. Уходить или убегать не намерен.
– И зачем?
– Хочу работать и заработать денег, – для чего ему деньги, Джамшед говорить не стал.