Страница 54 из 80
Глава 25
Одну из соседних комнат попаданец оборудовал под спортзал – с разрешения государыни.
– Да нешто тебе фехтовального зала мало – железяками-то размахивать?
– Да там не только железяками, – засмеялся тот, искренне считающий, что все должны разбираться в спорте.
– А что еще? – удивилась императрица, садясь в легкое переносное креслице, которое таскали за ней повсюду. – Ну, канатов да лестниц веревочных повесить парочку…
– Давай сделаю, да посмотришь, а то буду сейчас руками разводить…
На том и порешили.
Подготовка зала отняла больше двух недель – ну нет пока спортивных магазинов… Несколько типов канатов и веревочные лестницы удалось достать у моряков. А вот перекладины, брусья, боксерские груши, спортивное железо – с этим были проблемы. Точнее говоря, гири он просто-напросто купил. Оказалось, что их достаточно широко использовали в торговых рядах, да и формы встречались достаточно привычные. А вот со штангами пришлось повозиться и заказать у литейщиков почти полтора десятка цельнолитых. Увы и ах, но «классические» тренажеры были пока либо попросту невозможны, либо крайне дороги.
Взять хотя бы обычный гриф от штанги, привычный попаданцу, сделать-то его можно и сейчас, вот только сталь такого качества сама по себе стоит достаточно дорого, да соответствующая обработка… И так со многими привычными вещами.
– Эк у тебя богато, – подивилась Елизавета, войдя в спортзал с небольшой (человек на двадцать) свитой, – да и сам ты одет чудно.
Чудно – это банальнейшие широкие штаны из полотна да столь же банальнейшая рубаха с широким вырезом. Впрочем, для дворца наряд и в самом деле непривычен.
Следующие двадцать минут попаданец демонстрировал упражнения, комментируя после каждого, зачем оно вообще нужно и какие группы мышц развивает.
– Интересно-то как, Лизонька! – восторженно сказал Разумовский. – В армию такая мето2да не пойдет, а вот недорослям дворянским да гвардии лишним не будет.
– Неужто все такое смогут? – с явным скепсисом спросила императрица.
– Да нет, конечно, кто лучше, кто хуже, – ответил Грифич.
– Лучше? – уцепился за слово фаворит.
И… попаданцу пришлось показывать класс боевого паркура – не так красиво, как в будущем, но более… целесообразно. Все прыжки он совершал с клинками, пиками и ружьями, так что смотрелось представление сильно.
– Вот как-то так, – сказал он, тяжело дыша, – для всех такая подготовка не нужна, но абордажникам (здесь придворные стали многозначительно переглядываться, судя по всему, они «раскрыли» тайну, где все эти годы был князь) да пластунам.
– Экий ты шустрый! – восторженно сказала чрезвычайно довольная императрица. – А то я когда увидела эти стенки из бревен и кирпичей посреди зала – подумала было, что спятил князюшко. А тут вон как – абордажников да пластунов готовить предлагаешь!
* * *
Пожилая… да чего уж там от самой себя скрывать, старая императрица сперва думала, что при виде красавца Грифича, да с его «солеными» шуточками, всколыхнется женское естество… Но нет, князь сразу поставил себя так, что Елизавета неожиданно для себя отнеслась к нему как к родичу.
– Славный мальчик, – сказала она духовнику, беседуя после исповеди, – думаю приподнять его повыше, авось и получится что-то…
Женщина неопределенно покрутила кистью, а умный священнослужитель понимающе-благожелательной мимикой «помогал» ей подбирать слова.
– Грифич он, так что в Европах за своего считать будут. Имперский князь да на русской службе… этак-то интересно может получиться. Не он первый, не он последний… Однако такой вот… чтобы с рядовых службу начал… Нет, надобно приветить, я таких видала людей – они из благодарности и благородства всегда стараются долги отдать благодетелям, да многократно. Как уж там повернется, не знаю, но ежели он будет считать Россию своей Родиной, пусть даже второй… и Дом Романовых своими благодетелями… интересно может получиться…
Сказав это, императрица откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза и задремала. Духовник встал потихонечку и вышел из ее покоев, предупредив лакеев.
– Государыня задремала на креслице, пусть отдохнет немного, но не слишком, а то спину ломить будет.
Она стала частенько захаживать в зал, наблюдая за тренировками Грифича.
– Как тебя с сабелькой в руке да в рубахе мокрой увижу, так сразу молодость вспоминаю, – с ностальгией в голосе обмолвилась она. Остальных зрителей по большей части удалось отвадить, просто закрывая двери.
* * *
– А что это ты делаешь? – раздался детский голос у двери. Та-ак… В голове у улана моментально щелкнули соответствующие ролики, открыть двери без его приказа могли только в том случае, если на тренировку решила поглядеть сама императрица или кто-то из особо высокопоставленных вельмож – вроде Разумовских, Воронцовых или Шуваловых. Соответственно…
– Тренируюсь, ваше высочество.
– А-а, бабушка говорила про тебя. Ты князь Грифич, да? И зови меня Павлом – ты тоже высочество.
Сказав такое, ребенок весело засмеялся, улыбнулся и попаданец. Нет – не ради лести, просто был он такой милый и непосредственный, что само как-то… Няньки вскоре забрали ребенка, но через несколько дней он появился снова.
– Не докучает он тебе? – спросила как-то невзначай государыня.
– Нет, матушка, ребенок славный, воспитанный очень.
– Ну и добро, – довольно закивала та головой.
С этого разговора Павел стал частенько приходить к Грифичу, и как выяснилось чуть позже – только в качестве поощрения за хорошую учебу и поведение. Панин, его воспитатель, тоже частенько приходил к князю. Оказался он человеком бывалым и умным, но слишком увлеченным «европейскими ценностями» – это попаданец подметил сразу. Тем не менее они быстро стали приятелями, уважая друг друга за знания и убеждения и умение эти самые убеждения отстаивать.
* * *
К началу сентября всплыла та история с «кукушкой» и серебром для «бесов» – сами же поляки и проговорились. Именно поляки, на Игоря эта история произвела крайне гнетущее впечатление, и он попросил бывших с ним офицеров и возчиков не распространяться. Слова не нарушил ни один…
Да и поляки, собственно говоря, не слишком-то горели желанием рассказывать о подобном, ведь, так или иначе, в истории были замешаны все присутствующие. Стрельбу по «кукушкам» они не считали чем-то предосудительным, но вот брошенное в снег серебро…
Историю поведал один из шляхтичей-слуг того помещика, обиженный былым хозяином и ушедший на вольные хлеба, ну и проговорился. Сперва ему не поверили, но затем один из прихлебателей владельца-«кукушатника» рассказал ту же саму историю по пьяной лавочке.
– Пся крев, – ругался нищий шляхтич в трактире, заливая горе дешевой еврейской водкой и ругаясь себе под нос. После той истории с «кукушками» пан Ковальчик совсем озверел и начал срываться и на слугах-шляхтичах. Терпеть же такое… хотел, но не смог. Пришлось уйти бедному Анджею… Тут Анджей разразился громкой тирадой о «кукушках», «бесах», «проклятом серебре» и прочем. Два мещанина из Варшавы, бывшие в местечке проездом, переглянулись, история-то любопытная получается…
– Пан, позвольте угостить вас вином? – подсели они к Анджею. Шляхтич поднял на мещан мутный взгляд…