Набережная (ЛП)

Гермиона поняла, что несказанно рада приглашению Дафны, хотя на самом деле она была не из тех, кто пьет и веселится каждый вечер. Но она улыбалась и смеялась, в состоянии отодвинуть собственно построенные рамки приличий.

И она даже немного загорела.

Они с Дафной вернутся в Лондон через два дня, а оттуда… Гермиона уже не была в этом уверена.

Глядя через край пирса на океан, она почувствовала, как в сердце ее поселилась легкая радость.

Она не была уверена, что в следующий раз почувствует то же самое.

Легкий холодок поднялся в воздухе, когда солнце лениво опустилось ниже над горизонтом, и Гермиона обхватила свои голые плечи пальцами, поворачиваясь, чтобы вернуться в парк.

Они вчетвером договорились встретиться за ужином, ее будут искать.

Но Гермиона замерла, быстро разворачиваясь. В противоположном направлении прошел мужчина, и что-то кольнуло ее сердце, заставив его резко дернуться и быстро забиться.

Некоторые напоминания о войне все еще воздействовали на нее сильнее, чем хотелось бы.

И волосы у него были особенно светлого оттенка — такой оттенок Гермиона раньше видела только у одного мужчины.

Но момент был упущен. Это Калифорния, здесь обесцвеченные светлые волосы были не редкостью из-за почти вездесущего солнца.

Тем не менее, фигура мужчины была так похожа на ее знакомого, что по спине пробежала дрожь, и когда Гермиона всмотрелась в толпу, то она усилилась.

Это было неразумно — Драко Малфой считался мертвым.

После битвы за Хогвартс бывший слизеринец исчез, оставив после себя лишь свое имя, семью и будущее. Его личный банковский счет, по словам матери, был опустошен — но это было больше года назад.

С тех пор его никто не видел и не слышал. По словам Дафны, его одноклассники и друзья питали слабую надежду на то, что Малфой мог появиться в Хогвартсе в сентябре, чтобы получить свои Тритоны, но эта надежда не оправдалась.

Теперь, спустя четырнадцать месяцев после битвы за Хогвартс, Гермиона знала, что лучше не упоминать его имя в присутствии Дафны, которая тяжело переживала потерю друга. Девушке нравилось настаивать на том, что Малфой был не таким уж плохим, как казался. Пытаясь избежать оскорбления его памяти, Гермиона не настаивала.

Это все еще не меняло того факта, что он бесследно исчез с лица земли.

Гермиона подпрыгнула, когда чья-то рука обхватила ее запястье, и едва не вскрикнула, обернувшись и увидев Дафну с широкой улыбкой на лице.

— Вот ты где! Мы искали тебя.

— Отлично, — выдавила Гермиона, все еще всматриваясь в толпу, но мужчина со светлыми волосами почти исчез из поля ее зрения. Его прическа была не в стиле Малфоя — они были длиннее и неряшливее, чем носил тот «достойный» наследник своего рода.

Дафна хихикнула.

— На что ты смотрела?

Задумчиво покосившись на подругу, Гермиона покачала головой. Ее сердце заколотилось в горле, когда она повернулась, чтобы посмотреть еще раз — но мужчина исчез.

— Ничего, — она выдавила из себя улыбку. — Мы идем?

***

К тому времени, как они закончили есть, темнота неба над головой стала расплываться из-за обилия света, и Гермиона обнаружила себя бродящей по пирсу вместе с Дафной и туманом в голове от двух коктейлей, которыми она побаловалась за ужином.

Пока они шли, Дафна взяла Гермиону под локоть и принялась гарцевать по деревянным доскам, вглядываясь в ночное небо. Она улыбнулась, повернув голову к Гермионе.

— Вечером мы идем в клуб с Алексом и Мэри. Ты с нами?

Какое-то мгновение она раздумывала, не поделиться ли с Дафной увиденным ранее, но не было никакого смысла ворошить прошлое.

С извиняющейся улыбкой Гермиона покачала головой.

— Я подумала, что хочу остаться здесь еще ненадолго.

Щелкнув языком, Дафна отпустила Гермиону и закружилась, смеясь в темное небо.

— Черт. Я не удивлена… хотя и удивлена тем, что эту неделю ты соглашалась почти со всем, что мы тебе предлагали.

Позволив себе снисходительно улыбнуться, Гермиона сказала:

— Это было веселее, чем я ожидала… просто жить. Не беспокоясь ни о чем.

— Я же говорила! — с широкой улыбкой воскликнула Даф. — Иногда полезно расслабиться, Гермиона, — она перевела взгляд на часы на запястье. — Я лучше пойду — ты знаешь, где нас найти, если передумаешь. И будь осторожна!

— Будь осторожна, — эхом отозвалась Гермиона, с улыбкой наблюдая, как Дафна извивалась и танцевала в полупьяном трепете.

Что-то все еще шевелилось в мозгу Гермионы после недавней встречи, и когда она обнаружила себя бродящей между карнавальных палаток на пирсе, попыталась выбросить навязчивые мысли из головы. Но все же червь сомнения не ушел, ведь она пережила войну, полагаясь на свои инстинкты, поэтому было глупо сбрасывать их со счетов.

На самом деле, даже если бы Драко Малфой был еще жив — что вполне возможно, несмотря на то, что никто не слышал о нем больше года — из всех мест в мире он бы не отправился в Калифорнию. И самой главной причиной была его белая кожа, которая, вероятно, растаяла бы от этого солнца.

Гермиона фыркнула от этой мысли, чувствуя, как остатки кайфа от выпитого за ужином алкоголя растворяются в ночи. Холод начал пробирать ее до костей, и она решила вернуться на виллу, чтобы немного поспать, пока в доме было пусто и тихо.

И даже если тот человек, которого она видела раньше, если можно позволить себе такую мысль, был Малфоем, она не сможет увидеть его снова, прошло слишком много времени.

Она пожалела, что не захватила с собой джемпер, а покупать новый в магазине ей не хотелось, поэтому она повернулась и пошла обратно к выходу.

Резко остановившись, она открыла рот, и ее сердце с грохотом ожило в груди. Все, что Гермиона могла слышать, — рев пульса в ушах, когда она пристально, не мигая, смотрела вперед, пока глаза не начали слезиться, поджав губы в тонкую линию.

Это был Драко Малфой.

Драко, чертов Малфой, работал на пирсе Санта-Моники.

Кто-то протиснулся мимо Гермионы, заставив ее вздрогнуть и вернуться к реальности, но мысли все равно лихорадочно кружились в голове так, что она ничего не могла понять.

Пересекая мощеный тротуар, Гермиона поймала себя на том, что смотрела на него, как на зверя в клетке. И ведь действительно, выражение его лица было удивительно загнанным.

Остальные люди, управлявшие торговыми и игровыми палатками, кричали, привлекая внимание к себе, но Малфой просто смотрел на прохожих. Она видела, как он разговаривал с остановившейся парой, и видела, как его губы растянулись в намеке на ту старую ухмылку, которую она помнила еще со школы.

Гермиона невольно вздрогнула от неожиданности.

Он был жив.

Осознав, что она примерзла к тротуару, не зная, что делать дальше, Гермиона поймала себя на том, что смотрела куда-то вдаль. Затем ее ноги сами по себе начали движение к нему, когда пара у палатки ушла, не желая тратить денег.

Малфой смотрел в другую сторону, когда Гермиона приблизилась. Волосы у него стали длиннее, чем она помнила, зачесаны назад, подбородок зарос щетиной, а кожа приобрела золотистый загар, который она привыкла ассоциировать с калифорнийцами.

Почувствовав ее присутствие, он повернулся, чтобы заговорить, и замер. Его глаза расширились, губы приоткрылись, и он несколько раз моргнул, прежде чем захлопнуть рот.

Гермиона могла только смотреть, во рту у нее пересохло. Она склонила голову набок, что-то прикидывая, обдумывая.

Малфой потер затылок, его рот скривился в гримасе.

Чувствуя себя неловко из-за затянувшегося молчания, Гермиона пробормотала:

— Привет.

Его губы сжались в тонкую линию, и он кивнул.

— Грейнджер. Да. Привет.

Только тогда Гермиона набралась храбрости подойти, она взглянула поближе на его палатку: на главной стенке в ряд выстроились лошади, бегущие на деревянной планке, раскрашенной под искусственную траву.

Переминаясь с ноги на ногу, Гермиона кивнула.

— Ты… жив.

— Я жив, — Малфой застыл, как статуя, и нахмурился. — А ты не растеряла свой ум со временем.