Мулан

– Ко-кох!

Глумливое кудахтанье курицы вернуло Мулан от мечтаний о невозможном к реальности. Прищурив глаза, она пошла вдоль крыши. Внизу стояли жители деревни, они сбежались во двор на грохот рухнувшего крыла и теперь не сводили с Мулан глаз. Страх и неодобрение кривили их лица. Несколько женщин постарше переговаривались между собой, даже не пытаясь выражать своё недовольство тише.

Словно решив, что хватит с неё игр, курица остановилась, подошла к краю крыши и, быстро замахав крыльями, опустилась на землю. Издав для убедительности последнее «кудах», она метнулась в курятник.

Проводив курицу взглядом, Мулан удовлетворённо кивнула. Внизу отец подбежал и захлопнул дверь за баламутной птицей. Девочку окатила волна гордости. По крайней мере, одну неприятность она предотвратила.

Но, когда отец поднял голову и встретился с ней глазами, Мулан вдруг поняла, что ей предстоит ещё одно дело. Она влезла на крышу, но как теперь спуститься вниз? Она прикинула на глазок расстояние оттуда, где стояла, до весьма далёкой точки, в которой приземлилась курица. Решимость заполнила её, и она сжала в кулаки опущенные вниз руки.

– Мулан, – окликнул её отец, узнав выражение на лице дочери, – слушай очень внимательно. Ты спокойно выдохнешь, а затем медленно – очень медленно! – спустишься вниз. – Мулан не сводила глаз с курятника, в котором благополучно скрылась негодная курица. – Спускайся, – повторил он. – Ты всё поняла?

Мулан ответила не сразу. Для неё время словно остановилось. Вихрь перестал обдувать её щёки, и она лишь слышала, как воздух наполняет и покидает её лёгкие и как сердце колотится в груди. Ноги её так и зудели, словно не желали стоять на месте. Один шаг – и она прыгнет. Один шаг – и она, как и курица, полетит. Но затем время возобновило свой ход. Ветерок снова затрепетал у её лица. Встряхнув головой, она оторвала глаза от курятника, окинула взглядом собравшуюся толпу и снова посмотрела на отца.

– Да, – сказала она.

Едва наметившаяся улыбка на лице Джоу исчезла в испуганном вздохе, когда Мулан решительно шагнула вперёд. Поторопившись, она запнулась на скользкой черепице. Пытаясь удержать равновесие, она взмахнула руками, словно мельница лопастями. Но это не помогло. Она безнадёжно заваливалась назад. Сбежавшиеся соседи ахнули хором, и Мулан упала навзничь.

На какое-то жуткое мгновение Мулан показалось, что она разобьётся насмерть.

Затем мысли её прояснились. Ощущение замедлившегося времени вернулось, и глаза Мулан остановились на одиноко торчащей из-под одного из балконов балке, словно выхваченной солнечным лучом. Извернувшись ужом, Мулан перестала размахивать руками и уверенно схватилась за неё. Теперь она больше не падала, а раскачивалась, как маятник, держась за балку. Собравшись, она разжала руки, перевернулась в воздухе и ловко приземлилась на ноги.

Совершенно невредимая, Мулан оглядела толпу. Ей глаза сияли, щёки раскраснелись от возбуждения и гордости за ловкость.

А затем она посмотрела на отца. Джоу ничего не сказал. Нужды не было. Всё было написано у него на лице. То, что она натворила и навлекла на свою голову, – это было слишком. Мулан огорчила его.

Улыбка мгновенно исчезла с её лица.

Глава 2

Мулан сидела позади Сиу и рассеянно расчёсывала длинные чёрные волосы сестрёнки. Сидевшая перед ней малышка задумалась о чём-то своём. Мулан молчание не смущало. Её собственные мысли галдели и кружили, словно перепуганные пичужки.

Перед глазами стояло разочарованное лицо отца. Это воспоминание затягивало её, словно кошмарный сон, от которого невозможно пробудиться, и она была вся как на иголках. Меньше всего на свете ей хотелось огорчить отца. Но ведь у неё не было выбора. Не было, повторяла она сама себе. Отец никак не мог погнаться за курицей, с его-то больной ногой. Пусть батюшка и был героем войны, но из-за ранения он не мог осилить и половину деревенской работы, которую желал бы переделать. Мулан просто хотела помочь.

Но каким-то образом всё повернулось совсем не так.

– Мулан?

Тихий голос Сиу оторвал Мулан от мрачных раздумий. Её рука замерла, и расчёска остановилась над волосами Сиу. Мулан ждала, что скажет сестра.

– Что случилось, когда ты упала с крыши? – спросила Сиу.

Мулан без лишних слов поняла, о чём спрашивала сестра. Падая, она ощутила нечто… странное. Будто осознание опережало время, а тело само знало, какие движения совершить, раньше, чем она успела собраться с мыслями. Но она не собиралась говорить об этом вслух – и уж точно не младшей сестрёнке.

– Я гналась за непослушной курицей, – сказала она и снова стала расчёсывать волосы Сиу.

Голова Сиу под щёткой недоверчиво качнулась.

– Нет, – не отступалась Сиу. – Когда ты сорвалась. В то мгновение ты была словно птица… – и тут младшая сестра осеклась.

Мулан нахмурилась, прозорливое замечание сестрёнки застало её врасплох. Сиу была права. Она и почувствовала себя птицей. Спикировав к балке и раскачиваясь на ней, она не испытывала страха. Она чувствовала себя живой. Такой полноты жизни она не ощущала никогда прежде. Она была словно птица, парящая в небе и играющая на ветру. И не неуклюжая курица, а величавая хищная птица.

Но как такое могло быть возможно? До этой минуты она гнала от себя даже мысль, что едва не расшиблась, если не разбилась насмерть. Но откуда бы ни взялось это чутьё внутри её, оно спасло её. Это было так неправдоподобно. Вот она и не могла выразить свои ощущения словами, ведь Сиу непременно всё это покажется неправдоподобным. Так что Мулан решила отвлечь её.

– Сиу, – сказала она, перестав расчёсывать волосы, – только не пугайся. Но по твоим волосам ползёт паук.

Сиу втянула голову в плечи и повернула к Мулан искажённое тревогой доверчивое лицо.

– Ты же знаешь, что я боюсь пауков, – сказала она, и её нижняя губа задрожала. Но затем глаза её сощурились. – Это очередная твоя шутка, да, Мулан?

Мулан попыталась сдержать улыбку.

– Не шевелись, – сказала она. – Не шевелись, и я раздавлю его… – Она осеклась, так как из комнаты у них под ногами донёсся гневный голос матушки.

– Ты потакаешь ей, – говорила Ли так громко, что её было слышно за дверью. Мулан и Сиу заворожённо слушали. Закрыв глаза, Мулан даже не дышала. Она представила себе, как отец с матерью готовятся отойти ко сну: мать прибирается, а отец расшнуровывает повязку на ноге. Обычно они укладывались неслышно, но не сегодня.

– Что за беда загнать кур, – отозвался Джоу.

Мулан слышала тихую и ровную поступь матери, когда та приблизилась к мужу.

– Ты же знаешь, я не о курах говорю, – продолжала она. – Я говорю о её… её неуёмном духе. Мы не должны поощрять в ней дерзость.

– Мулан ещё юна, – парировал Джоу. – Она только учится самоконтролю.

В своей комнатке наверху Мулан ощерилась. Она знала, что отец не имел в виду дурного, но можно подумать, он говорил о необъезженной кобылке, а не о собственной дочери. Она заёрзала, ей ужасно хотелось прекратить этот разговор, и в то же время было любопытно, к чему он приведёт. Долго ждать ей не пришлось.

– Ты подыскиваешь ей оправдания! – в голосе Ли прозвучала досада бессилия. – Ты забываешь, что Мулан – твоя дочь, а не сын. Дочь приносит честь семье своим замужеством.

– Любому мужчине посчастливится, коли он женится на Мулан, – сказал Джоу.

Слыша убеждённость в голосе отца, Мулан закусила губу. Хотелось бы ей быть той, кого он в ней видел. Может, гоняться за курами и вправду было немного неразумно. Может, ей следовало послушаться, когда отец велел ей перестать. Но неужели теперешние глупые оплошности могут встать на пути её счастливого будущего?

Словно услышав, о чём думает дочь, Ли продолжала:

– О Сиу я не беспокоюсь. Сваха подыщет ей хорошего мужа. – Хоть Мулан и была в другой комнате, она так и видела, как матушка в волнении потирает виски. Когда она снова заговорила, в голосе зазвучала тоска. – Но вот о Мулан я тревожусь. Всегда о Мулан. – И после недолгого молчания она проговорила еле слышно: – Представить не могу, где её место в этом мире.