Превращение Карага

Ещё одно предложение

Вернувшись ближе к вечеру в дом Рэлстонов, я ожидал, что мне устроят скандал и замучают вопросами. Я никогда ещё не прогуливал школу. Однако вместо этого я застал дома какую-то суету, которая ко мне не имела отношения: Анна сновала по дому в кухонном переднике и с ощипанной индейкой в руках.

– А что происходит? – осведомился я.

Моя приёмная мать утомлённо вытерла пот со лба:

– Представляешь, неожиданные гости к ужину!

– И что?

Разве это повод так суетиться? А этому ощипанному без перьев как будто холодно.

– Эндрю Миллинг! Он приедет ради тебя!

Ничего не понятно. Эндрю Миллинг, этот знаменитый тип с плаката? Но при чём тут я? И хорошо это или плохо?

– Мог бы рассказать, что выиграл конкурс талантов, – продолжала Анна, сияя. – Горжусь тобой. А ведь тебе так трудно давались сочинения!

Конкурс талантов? Я бы, наверное, заметил, если бы участвовал в чём-то подобном. Я растеряно наблюдал, как паук плетёт паутинку под потолком кухни.

– Эндрю Миллинг, Джей, – один из самых важных людей на всём американском Западе, – начал объяснять Дональд, перебирая бутылки с виски, откупорил одну и потянул носом запах из горлышка, – ему принадлежат нефтяная компания, киностудия, пара фирм в Силиконовой долине и горнолыжный курорт здесь, в Джексон-Хоул, – «Сьерра-Лодж».

Ну, круто, наверное, но мне-то что с того? На горных лыжах я не катаюсь, нефть мне не нужна. Вот индейка, запечённая в духовке, – это другое дело. Теперь-то ей точно не холодно, в духовке 220 градусов.

Но мне не дали полюбоваться, как дичь покрывается корочкой, – нас с Марлоном заставили накрывать на стол. Мой приёмный брат с обычной глумливой физиономией притащил стопку тарелок. Я предложил кленовые листья для украшения стола, но Марлон скорчил рожу:

– Чё ещё за мусор! – И одним махом отправил охапку листьев в камин.

– Ты что! Было же красиво!

– Не повезло тебе! – Марлон злобно ухмыльнулся.

Злится, что местная знаменитость придёт в гости не ради него. Он бы никогда не поверил, что я выиграл какой-нибудь конкурс.

– Мальчики, не спать! Поторопитесь, гость может прийти в любую минуту! – напомнила Анна, поставив на стол блюдо с печёной картошкой, и снова юркнула в кухню. – Мелоди, ты переоделась?

– Переоделась!

Мелоди в новом платье сновала по гостиной, как белка. Посреди всей этой суматохи валялся равнодушно-безмятежный лабрадор Бинго. Он жевал свою косточку и недоверчиво поглядывал на меня. Я показал ему язык.

Без четверти семь – звонок в дверь. На пороге стоял спортивного сложения, мускулистый загорелый мужчина, блондин с проседью, одетый дорого, но не официально, как одеваются на Западе после работы: джинсы, белая рубашка, ковбойские сапоги, очевидно ручной работы, по индивидуальному заказу. Миллинг улыбался идеально ровными сверкающими зубами. Он излучал силу, уверенность в себе, как доминантный альфа-самец, который отвечает за жизнь большой стаи.

Но не это главное. Когда он пожал мне руку, я почувствовал то же самое, что и сегодня утром, когда познакомился с Лиссой Кристалл. Это безымянное чувство, когда встречаешься с другим оборотнем. Как поток тёплого воздуха по коже. Я смутился до крайности и уставился на свои ботинки. Неужели один из повелителей Запада – оборотень? Да не просто оборотень, а такой же, как я, – из хищных кошек. Он тоже пума! Но почему у него такие тёмные глаза? У нас глаза янтарные или зелёные.

– Очень рад познакомиться с тобой, Джей, – заговорил Миллинг. – Я Эндрю.

Он всё обо мне знает! Я это понял, когда он по-особенному произнёс моё имя.

– Привет, Эндрю, – выдавил я из себя.

– Проходите, пожалуйста! – суетился Дональд. – Мы так рады вашему визиту.

Каким маленьким, безобидным, пухлым и уютным казался он рядом с гостем!

– Садитесь, Эндрю, для нас это такая честь, – пригласил Дональд, потряхивая длинными седеющими волосами, стянутыми в лошадиный хвост.

Миллинг покорил мою приёмную семью за пять минут. Хвалил напиток, поданный Дональдом, оценил новое платье Мелоди, впечатлился фотографией над камином: на этом снимке президент США вручает Анне медаль за её вклад в борьбу с бедностью. К печёной картошке он не притронулся, зато индейку уплетал за обе щеки, нахваливая так, что хозяйка зарделась от гордости.

Я сидел напротив, ковырял вилкой индейку, кусок в горло не лез. Чего этот чужак от меня хочет? Пришёл предостеречь, чтобы не лез на его территорию?

– Ну, теперь о тебе, Джей, – обратился ко мне Миллинг. – Блестящий результат, ты выиграл конкурс талантов. Впечатляет. Ты всё выполнил правильно.

Я молчал. Даже спрашивать не стал, о каком конкурсе он говорит. Это лучше выяснить с ним наедине. И что такое я выполнил правильно? В последнее время меня, помнится, облили холодной водой, после чего я опозорился на ночной охоте. Неужели он об этом?

– Спасибо, сэр, – проговорил я.

– У тебя может быть блестящее будущее, – продолжал гость.

Я заставил себя улыбнуться. Что мне от его похвал? Всё равно что койоту от мобильного телефона! Не заслужил.

– Я решил лично передать тебе твою награду, – Миллинг вынул что-то из нагрудного кармана рубашки.

Карманный складной нож с ручкой из благородного полированного дерева. Ух ты, дорогая вещица! К нему прилагалась визитная карточка с золотой надписью. Он протянул всё это мне:

– Я буду рад поддержать тебя в будущем, Джей. Там на карточке мой личный номер.

Я молча кивнул, совершенно потерянный. Нож и карточку я взял и спрятал в карман.

– Что надо сказать? – шепнул Дональд.

– Э-э-э… Спасибо, – выговорил я.

– Вы позволите нам поговорить тет-а-тет? – попросил Миллинг моих приёмных родителей.

Оба с готовностью закивали: конечно, пожалуйста, не торопитесь! И повелитель американского Запада вместе со мной вышел на большую террасу, выстроенную из деревянных балок, откуда открывался вид на горы.

Я решился заговорить первым:

– Это же у вас ненастоящий цвет глаз, правда?

Миллинг тихо засмеялся:

– Ненастоящий. Я ношу цветные контактные линзы. Жёлтые глаза сбивают с толку деловых партнёров.

– А, ну понятно, – выдохнул я.

Невероятно – ещё одна пума-оборотень! У меня столько вопросов! Знакомство в Лиссой Кристалл меня слишком шокировало, с Миллингом теперь было по-другому. Он тоже пума и мне не враг. Он намного сильнее меня, в битве за территорию он бы меня уничтожил – но он хочет мне помочь.

– Вам так легко удаётся быть человеком?

– Я привык. – Миллинг пожал плечами и оглядел меня с ног до головы. – Ты, я вижу, тоже справляешься неплохо. Хотя нет, тебе трудно, я это чувствую.

Я сам не понял, как ему всё о себе рассказал: что до сих пор у меня нет друзей, что я не научился ладить с Марлоном, Мелоди и Дональдом, что не могу найти своих родителей. И мне полегчало! Просто камень с души упал!

– Это плохо, – отозвался Эндрю.

Он облокотился на перила, скрестил руки на груди и посмотрел на меня. Он меня изучал. В сумерках я видел, что он улыбается, только улыбка у него была неискренняя. Мне вдруг стало не по себе. Что этому типу от меня надо? Ну его, шёл бы он уже!

Но Миллинг не собирался уходить.

– Ты знаешь школу «Кристалл»? – спросил он, достал из кармана батончик шоколада и в одну секунду проглотил его.

Я смущённо засмеялся:

– Да, Эндрю. Меня как раз сегодня туда пригласили.

Правильнее было бы звать его «мистер Миллинг», но раз уж он сам представился как «Эндрю»…

– Хорошо, – кивнул гость, – вот и ступай в эту школу.

Это прозвучало как приказ. Будь я пумой, уже навострил бы уши и оскалился.