Повелитель теней

Даже хуже – у него складывалось мерзкое впечатление, что все его проблемы возникали именно из-за Микеля. Слишком уж тот был хорош. Во всём. И Джастину просто не оставалось места.

Джастин взглянул на лицо брата – один в один как его собственное – и задумался, а каково было бы стать Микелем. Стать крутым. Тем, кого вызывают на физике. У кого есть друзья. Кого первым выбирают в команду.

Каково это?

Приняв душ и переодевшись, все вернулись в зал и выстроились в очередь. Сегодня им выдавали годовые фотоальбомы. По гулкому залу разносился оживлённый галдёж, и Джастин тоже встал в очередь. Когда у него в руках оказался альбом, по телу пробежало волнение.

Он распахнул альбом, и перед ним замелькали глянцевые странички с яркими фотографиями. Одна за другой, они изображали Микеля: как он закидывает мяч в корзину, как он играет на трубе в школьном джаз-ансамбле, как он выступает на собрании болельщиков. Страница за страницей – сплошной Микель, Джастин и мельком ни разу не попал. Он даже всмотрелся в мелкие детали на фоне каких-то фотографий в надежде заметить своё лицо – хотя бы смазано. Но нет.

Джастин пролистал до списка награждений, но и там его не ждало утешение. Микелю присудили всё, что можно.

Человек года. Лучший джаз-исполнитель. Надежда школы. Первый спортсмен.

Разумеется, имя Джастина даже не упоминалось. Самое печальное состояло в том, что вообще-то он мог бы отличиться в некоторых вещах – ну или ему, по крайней мере, так казалось, даже если так и не казалось больше никому другому. Вот в физике, например. По физике у него все пятёрки. Ещё ему нравилось писать сочинения. Когда он писал на свободную тему, в своём сочинении он мог стать кем угодно и отправиться хоть на край света. Только на страницах своей тетради он и чувствовал себя по-настоящему свободным, наконец-то не в тени брата. Однако в школьном альбоме эти таланты никак не отражались. «И зачем тогда в чём-то себя проявлять, когда никто этого не замечает?» – хмуро подумал Джастин.

Настроение упало ещё ниже, и он перелистнул на раздел с классными фотографиями. Тут уж ему место должно найтись. На классных фотографиях есть все, и у каждого – хоть одно отдельное фото. Джастина, как и всегда, поместили рядом с Микелем. У них же фамилия на одну и ту же букву, и они в одном классе.

Со школьного портрета лучилась уверенная улыбка брата, а рядом висело… нечто ужасное.

Вместо того чтобы озаряться очаровательной улыбкой, Джастин на фотографии хмуро бычился. И весь снимок был вроде как затемнён и немного смазан, как будто его сделали впопыхах, когда Джастин случайно обернулся.

– Микель, Микель, подпиши мне альбом!

Джастин обернулся и увидел поодаль брата в окружении своих восторженных фанатов. Каждый пытался до него докричаться, все тянули к нему свои альбомы, наперебой предлагали ручку. А вот подписи Джастина не просил никто.

Он захлопнул альбом и заспешил к выходу, даже не стараясь получить хоть чью-нибудь подпись себе в альбом. Вынести ещё одно унижение за сегодня было уже не в его силах.

Джастин вышел на улицу и спрятался в сторонке, где и простоял, пока не подъехали школьные автобусы. Из своего укрытия он проследил, как Микель и компания его фанатов залезли в автобус и последовал за ними, словно тень. В руке он по-прежнему сжимал свой годовой альбом – хотя собственно своим альбомом считать его было трудно. Джастина там почти не было – сплошной Микель.

Может, Колтон и прав насчёт него. Может, он и есть пустое место.

Все ещё подволакивая ногу после стычки в спортзале, Джастин стал карабкаться в автобус, как вдруг дверь начала закрываться.

– Эй, чувак, осторожней!

Рядом мелькнула чья-то рука, дверь автобуса прижали, прежде чем она успела захлопнуться на больной ноге.

Джастин обернулся – внизу стояла Райли. Она в упор смотрела на него своими зелёными глазами, ещё более яркими по соседству с кричаще лиловой чёлкой. Джастину захотелось как-то круто ответить, произвести на неё впечатление и сделать ужасный день хоть немногим лучше. Микель бы сейчас точно нашёлся с ответом. У него был особый талант очаровывать.

А у Джастина все слова – и остроумные, и не очень – разом вылетели из головы. Будто он вообще разучился говорить. Молчание затянулось, стало неловко.

– Э-э… спасибо, – только и смог напоследок выдавить Джастин, рванул вверх по ступенькам и торопливо пробрался в конец салона.

Сгорая от стыда и прямо-таки унижения – иначе и не скажешь – он плюхнулся на заднее сиденье. Ему так хотелось завести с Райли разговор, но всякий раз, как выпадала такая возможность, становилось только хуже. Джастин обвёл глазами автобус – все сидели в дружеских компаниях, дурачились и шутили. Он натянул на лицо капюшон кофты и сполз по сиденью, а остальные весело балагурили и подписывали друг другу альбомы.

«Пожалуй, оно и к лучшему, когда тебя не замечают», – подумал Джастин, когда автобус тронулся и задребезжал по щербатым улицам. Последний ураган заметно потрепал городок, замостить проезды заново ещё не успели, и дороги до сих пор стояли разбитые.

Джастин поднял взгляд на небо. Над головой простиралась голубая бездна, да виднелось два-три безобидных облачка, однако в таком городе, как Новый Орлеан, погода может поменяться в одну минуту. Здесь Джастин родился и вырос, но с годами жизнь в этом городе не становится легче. Их предыдущий дом разрушил ужасный потоп, вызванный последней сильной бурей.

Автобус промчал по зелёным аллеям района Гарден с его огромными особняками, а затем выехал на запруженные улицы Французского квартала. Вокруг доносились звуки джаза. У лотков с едой толпились туристы, желая отведать знаменитые пончики бенье и прочую креольскую снедь. В ресторан Тианы, лучший в городе, как всегда, тянулась огромная очередь.

Через пару минут, когда автобус уже выезжал из квартала, взгляд Джастина привлекла одна лавка, которую он раньше никогда не замечал. Что самое странное, вид у неё был такой, словно она находилась на этом месте многие годы. На вывеске значилось: «Вуду-универмаг доктора Фасилье». Из витрины лавки глядели жуткие куклы. Джастин вытянул шею, чтобы получше разглядеть. Куклы, кажется, были самодельные, сшитые из жёсткой мешковины; грубо набитые головы получились бугристые и бесформенные. Смотрелись они просто ужасно, но по какой-то неведомой причине Джастин не мог отвести от них взгляд.

А затем куклы посмотрели на него.

Сердце у Джастина ёкнуло. Не может такого быть. Но было. Куклы устремили на него глаза, и когда автобус подался немного вперёд, их взгляды сместились следом. Как? Как это возможно? Такого не может…

Бип-бип. Бип-бип.

В кармане у Джастина запиликал телефон. Мальчик торопливо выудил его, отключил уведомление и сразу снова оглянулся на лавку, но «Вуду-универмаг» уже остался позади, и ни его, ни странных кукол больше не было видно.

«Просто показалось», – подумал он, хотя сердце до сих пор бешено колотилось. Куклы не могут водить глазами. И тем не менее в голове так и застыла эта картинка: кукольные взгляды все прикованы к его лицу. Чтобы отвлечься, он снова достал из кармана телефон. На экране было новое сообщение.

КОМУ: Микель, Джастин

ОТ: Мама

«Как у вас там в школе, всё нормально? Вам обоим пришли необычные подарки от бабушки, в наследство. Откроем, когда приедете домой. Целую, мама».

Джастин уже пробовал объяснять маме, что подписывать СМС-сообщения не надо, ведь они сверху и так в телефоне подписаны. Но, как и многие взрослые постарше, она не очень дружила с техникой.

Он ещё раз пробежал глазами сообщение, и по коже забегали мурашки. Бабушка жила в одном из тех самых особняков района Гарден. Месяц назад она скончалась от сердечного приступа, они ездили к ней на похороны и поминки. Перед мысленным взором живо возник её образ: лицо и тело покрыты плотной чёрной вуалью, руки в перчатках сжимают шишковатую трость.