Страница 130 из 199
— Да не знаю, — пожал плечами Никита и хмыкнул, рисуя на лобовом стекле руны «железо» и «крепь». — Мои приемные родители рассказывали, как я впервые показал свои неординарные способности. Я, кажется, очень обиделся, что мне чего-то там не дали, и даже запретили. Закатил концерт с дрыганьем ног и воплями. Мать взяла меня за ухо и вытащила на крыльцо. Она и без отца справлялась с такими огольцами, как я. Посоветовала успокоиться, а я шарахнул со злости энергией по поленнице. Потом, правда, две недели собирал ее обратно.
— И сколько лет тебе было?
— Года три, пожалуй. С тех пор возле меня постоянно был наставник. Дядька Кирилл много интересного открыл для меня в первозданной простоте. Силу, Ильяс, надо любить и не бояться ее. Дар магии — это не зло или добро в чистом виде. Это проверка твоих жизненных ценностей; она усиливает то, что дала тебе природа, и только.
— А что для тебя магия? — поежился от бодрящего ветра Бекешев. Какой-то неугомонный, так и крутится вокруг них. И внезапная догадка озарила мужчину. Это же последствия магических техник. Природная физика! Магия не берется из ничего. А пустоту в природе надо чем-то заполнять.
— Элементали Воздуха, — Никита улыбнулся, прочитав на лице верного служаки догадку. — Я впечатываю руны в металл, беру Силу из пространства, а их заполняют сущности вроде этих шалунов.
Он вылез из машины, постучал костяшками пальцев по стеклам и удовлетворенно кивнул. Потом мягким движением открыл передний капот машины и осмотрел двигатель.
— Что для меня магия, Ильяс? Ну… Человек рождается с необходимым набором качеств, физиологических потребностей, с нужными для жизни конечностями — и почти никогда не задумывается об элементарных вещах. Так и магия. Она закреплена за мной как наследие предков, и я с самого детства живу с ней. Единственное, что гложет человека, так это вечный вопрос: а для чего я появился в этом мире? Вот и у меня такие же вопросы, и к нему дополнительный: а зачем мне
— Получается, боевая магия — для тебя зло, а дар артефактора — благо? — почесал затылок Ильяс, разглядывая ложащиеся на металл двигателя руны.
— Если рассуждать с точки зрения обывателя прошлых веков — так и есть, — рассмеялся Никита и мягко закрыл капот. — Отлично. Движок укрепил и придал ему дополнительные возможности. Теперь машину только из гранатомета остановишь. И десяток очередей выдержит. Пошли домой, а то погода расшалилась.
В кармане его куртки отчаянно заголосил сигнал вызова. Вытащив телефон, Никита удивленно вскинул брови.
— Здравствуй, Андрей, — сказал он, приложив аппарат к уху. Ильяс отошел в сторону, чтобы не слушать разговор хозяина. Судя по имени, звонил Коваленко из Верхотурья. — Рад тебя слышать. Нет, не отвлекаешь…. Да говори уже. Ты же управляющий, должен облачать в краткую форму суть проблемы. Угу… Никто не пострадал? Это главное. Передай моим старикам, чтобы не лезли сгоряча в гадюшник. Аккуратно, спокойно. Если появится необходимость — пусть действуют жестко. Но не перебарщивают. Они где сейчас? На прииски умотали? Вот же неугомонные. Я постараюсь к вам в гости приехать, но не скоро. Появились проблемы, аналогичные вашим. Вот так, Андрей Станиславович, и живем.
Никита отключил телефон и озабоченным голосом произнес, глядя куда-то в сторону парка, подсвеченного фонарями:
— Что-то разошелся «Лотос». Мало им одного предупреждения, решили закрепить послание. Кинули гранату в контору нашей приисковой компании. Хорошо, дело в обед было. Никого не убило. Но я намек понял. Зря это они. Придется, Ильяс, остаться пока в Петербурге. Хочу завтра кое-какое дело провернуть.
— Как скажешь, Никита Анатольевич, — кивнул Бекешев. — Может, подмогу вызвать? Боевое крыло Донского подтянем…
— Я не собираюсь боевые действия открывать в столице, — волхв рассмеялся, не отрываясь от телефона. Что-то искал. — Ступай в дом, дружище. Я поговорю с одним человеком.
Ильяс кивнул и оставил Никиту одного. Он представлял, какая буря эмоций клокочет в душе молодого хозяина, хотя по внешнему виду и не скажешь. Ему бы в покер играть с такой выдержкой.
Не желая оставаться на промозглом ветру, Никита спрятался в теплом нутре внедорожника и терпеливо ждал, когда человек, которого он хотел попросить о помощи, соизволит откликнуться.
— И снова-здорово! — чуть глуховатый голос Разумовского прервал монотонные гудки. — Молодец, что позвонил! А то пришлось бы до полуночи сидеть в компании трескучих сорок во главе Катерины свет Константиновны.
— Что за собрание? — хохотнул Никита.
— Подружек позвала моя ненаглядная, чаепитие устроила, — пояснил Семен. — А тут я, на свою беду, рядом крутился. Пришлось отвечать на многочисленные вопросы любопытных барышень, а заодно отбиваться от нахальных предложений устроить семейную жизнь. У меня же еще братец младший есть. Вот и вцепились мертвой хваткой.
— Бедненький, — пожалел его Никита, и меняя тембр голоса, попросил: — Можешь решить одну проблему?
— Какую? — судя по смолкшим громким голосам на заднем фоне, Разумовский перешел в более тихое место.
— Слышал, что сегодня произошло неподалеку от Садовой? — поинтересовался Никита.
— Ты про несанкционированное применение боевой магии и какую-то сшибку магов на глазах обывателей?
— Именно. На мою родственницу Аню злодеи напали. Вот она и вдарила по ним со всей щедростью молодого организма.
— Них…, - тут же оборвал себя Разумовский. — Я хотел сказать, внимательно слушаю объяснение.