Найденыш 9

— Баловство все это, — небрежно сказал Семен. — Знаешь, такими фокусами только барышень из купеческих или мещанских семей охмурять. Дворянские крали сами кого хочешь изумят фокусами, как, например, твоя Тамара. Я помню, как она однажды в гимназии парочку идиотов клинками к стене прижала. Слишком уж языкастые были. Сама, правда, испугалась, но факт — я это лично видел.

— Она мне ничего про свои художества не рассказывала, — покачал головой волхв. — Особенно в годы ученичества. Сколько ни просил — уворачивается от необходимости раскрыть секреты отрочества и юности.

— Свои скелеты в шкафу, — глубокомысленно произнес Разумовский, и оба в унисон расхохотались. Потом Семен, покосившись на собеседника, негромко добавил: — По столице слухи ползут, что ты у Велимира Шереметева девушку отбил. При том, что она под вассалитетом Бельских. Молодежь офигевает — извиняюсь за свой французский — от такого поворота. Часть столичных мажоров всерьез обиделась за княжича.

— Бойкот не собираются устраивать? — усмехнулся Никита. — Или темную в подворотне?

— Ты знаешь, хотят. Я про обструкцию… Якобы при твоем посещении каких-то увеселительных мероприятий все дружно встают и покидают заведение, — поморщился Разумовский. — Дети, ей-богу. Я тут в жаркую дискуссию с одним из жирафов вступил, доказывая, что Назаров вырос из коротких штанишек еще пару лет назад. Ваши дурацкие выходки только рассмешат его. Пока вы будете бойкотировать — он, то есть ты, всех боярышень столицы уведет из-под носа.

— Что за жираф? — заинтересованно спросил Никита.

— Да я так называю людей, до которых простые истины доходят через несколько лет, — хмыкнул Семен, выдыхая в прохладный воздух кольца дыма. — А если серьезно, я в историю про Юленьку Васильеву не поверил. Слишком картинно и драматизировано. Шереметевы хотят показать, что мгновенно поглупели? Или там что-то другое?

— Я сам не понимаю, почему из истории раздули пожар, — пожал плечами Никита, с удовольствием рассматривая тихий парк с желто-красными кронами деревьев. Осень подступала на кошачьих лапках, тихо, но неумолимо. — Встретились в Вологде, поговорили. Юля мне понравилась. Я же не знал, какие виды на нее у княжича Велимира.

— Теперь как честный человек ты обязан на ней жениться, — полувопросительно произнес Разумовский, но в его глазах прыгали бесята. — Или третью жену не потянешь?

— Сначала нужно уговорить бастионы цитадели сдаться, — Никита недвусмысленно показал пальцем за спину. — А они очень крепки! И Юля отвергает мои просьбы встретиться и обсудить проблему. Не люблю навязывать женщинам одну-единственную точку зрения, причем, только свою.

— Она живет у Воронцовых, — напомнил Семен.

— Знаю. Я сам просил Андрея уговорить ее погостить в их особняке. Чувствовал, что Юля не хочет покидать столицу. Да и мне выгодно ее присутствие в городе.

— Слушай…, - будущий муж Кати загасил окурок о перила и сжал его в ладони. Повеяло слабым ветерком. Дунув в кулак, Семен разжал пальцы. Окурка как не бывало. — Видел? Вот за это меня отец порол. Я же курить с двенадцати начал, и фокус такой освоил ударными темпами… Могу поговорить с девушкой, пока не уехал. Обрисую контуры ваших взаимоотношений и выгод.

— Если она тебе пощечин надает — чур, я не при делах, — отшутился Никита.

— Заметано, — легко согласился Разумовский. — Да и нельзя такой девушке без поддержки сильного рода одной по Петербургу разгуливать. Заклюют наши золотые клуши.

— Мальчики, к столу! — в дверном проеме показалась мордашка Кати. Она подозрительно повела носиком по воздуху и подозрительно уставилась на Семена. — Опять курил! Ну ты же обещал! Я не буду целоваться с пепельницей!

— Опять она про поцелуи, — шутливо проговорил Разумовский и быстро затолкал в рот ломтик лимона. Скривился. — Я и забыл про способности Катеньки читать грешные мысли. Все-все, моя птичка! Больше не буду!

— Сигареты сюда дал! — требовательно произнесла младшая княжна Меньшикова и вытянула руку с раскрытой ладонью. — Давай-давай, выкладывай! И ты, Никита, как можешь! Сам не куришь, а терпишь рядом с собой коптильню!

— А мне-то за что выговор? — изумился Никита, подталкивая локтем в бок Разумовского. Дескать, образумь невесту!

— За мужскую солидарность! — пояснила Катя и ойкнула, когда Разумовский обхватил ее за плечи и без церемоний развернул в сторону гостиной, пока родители не видели подобной вольности.

Никита понял, что с Семеном можно иметь дело. Старший сын графа легко и непринужденно вел себя в семье Меньшиковых, умело находил темы, которые интересовали всех, и легко уходил от ненужных вопросов. Чувствовалась суровая школа МИДа. И дело даже не в остром языке и пытливом уме Разумовского. Кажется, молодой мужчина дал понять, что он полностью на стороне Никиты в последних событиях. А это немалого стоит. Разумовские, хоть и не входили ни в чей клан, представляли чиновничий род на службе государей, так же, как и Апраксины.

Семен поведал, что Даниил Алексеевич после дуэли «молодых задир» (как он сам выразился) спешно меняет инструкции Дуэльной комиссии, дюже недовольный увиденным.

— Не понравилось ему, что дворянская молодежь игнорирует неписанные правила дуэлей, — посмеиваясь, рассказывал Разумовский. — Скоро и по ночам будут драться. Почему бы и нет? Гонки на машинах проводят по улицам? Вот и отношения между собой выяснять начнут. Так недалеко и до несанкционированных дуэлей.

— Велимир сам предложил, — пожал плечами Никита, заслужив гневный взгляд Тамары. — Подозреваю, хотел побольше своих дружков притащить, чтобы его слава разнеслась по столице.

— В общем, графа Апраксина Никита очень заинтересовал, — нелогично закончил Семен. — Может, на обед пригласит когда-нибудь, готовься. А он дядечка интересный, много историй знает.