Страница 85 из 104
Генерал Данилов, выходя из кабинета, удивился, как его грозный, пышущий гневом начальник вдруг превратился в карлика, став на голову ниже и заглядывая на британского майора снизу вверх, хотя был с ним одного роста.
— Ну-с, Рузский, — Торнхилл издевательски по буквам произнес фамилию командующего Северным фронтом, — стало быть, вы решили за нашей спиной сыграть свою игру? Надеетесь прослыть героем нации, повысить свои политические шансы, так сказать?
—Джон… Простите, сэр… Мне кажется, я никогда не давал повода сомневаться и всегда говорил…
—Неважно, что вы говорите, Рузский, гораздо важнее, что вы делаете! Вы создаёте проблемы серьёзным людям, заметьте, весьма могущественным! И прекрасно знаете, что бывает…
—Я ничего не знал! — взвизгнул генерал, — всё произошло… происходит помимо моей воли! Я всё исправлю!
—Интересно — как? — саркастически скривился Торнхилл.
—Я намерен снять с командования 12й армией генерала Радко Дмитриева.
—Это даже не обсуждается…
—Верну войска на исходные позиции…
—Вы от расстройства совсем рехнулись, Рузский? — дерзил британский майор, глядя на русского генерала с невыразимым презрением.
—Я не знаю… Я что-нибудь придумаю…
—Думайте быстрее, генерал, и запомните: то, что недалёкие люди считают однозначным успехом, в донесениях должно быть представлено, как бесповоротная и полная неудача…
Майор Торнхилл вышел из здания штаба Северного фронта и сильно, до боли потер виски, не снимая фуражку. Голова раскалывалась от бессонницы и выпитого кофе. "Опять щенячьи глаза и тупое овечье блеяние азиатских туземцев при виде “белого сахиба”. Это не игрок и даже не фигура. Пыль под ногами. Одноразовый инструмент. Кто же тогда? Какой неведомый противник вмешался в филигранную партию по выведению России из списка стран-победителей, разыгранную так тщательно и заботливо? Кто точечными, чрезвычайно болезненными уколами разрушает зыбкий карточный домик сдерживания и противовесов, выстроенный вокруг царской армии? Даже такое хорошо законспирированное оружие — революционная ячейка в Сибирской дивизии, имеющая задачу сорвать наступление, — оказалось блокировано. 17-й полк просто не послали в атаку. Просидев сутки на собственных позициях, стрелки без боя заняли оставленные ландвером траншеи. Протестовать против такого наступления было глупо. Поэтому революционеры старались не отсвечивать и предпочли вместе с другими однополчанами радоваться бескровной победе. Кто это всё делает? Гучков? Гурко? Нужно ехать в ставку Главнокомандующего и принять решение, особенно по Непенину, покопавшись в мозгах тамошних обитателей. Этот сонный адмирал вдруг сорвался с места и утащил в открытое море главную ударную силу предстоящей революции — матросов Балтфлота. Как в дымовую трубу, улетели огромные деньги, вложенные английской разведкой в пропаганду, подкупы и чистейший, качественный кокаин для скучающих команд линкоров. Их требовалось вернуть во что бы то ни стало…"
Генерал Рузский, проводив взглядом широкую спину британского офицера, с облегчением вздохнул и снова уселся за чистый лист бумаги, стараясь собрать в кучку разбегающиеся мысли. Идиотская ситуация, когда по поводу достигнутого его войсками военного успеха полагалось не радоваться, а горевать, вымораживала и ломала психику. Но честолюбие боевого офицера слабо и неуверенно сопротивлялось клятвам, принесенным генералом при зачислении в масоны, некрасивому компромату из кокаиновой зависимости и совсем нехорошим распискам в руках англичан.(**) А значит, требовалось быть решительным и бескомпромиссным, даже если речь шла об этом болгарском генерале, с которым Рузский съел пуд соли.
—Ваше высокопревосходительство! — голос адъютанта был вежлив, но тревожен, — с Вами просят срочно выйти на связь Его высокопревосходительство генерал Гурко, господин Гучков и Его высочество великий князь Николай Николаевич…
Генерал Рузский раздраженно бросил перо, нервно смяв бумагу.
—Да что происходит, черт побери?!!…
—-----------------
(**) Наркозависимость Н.В. Рузского не являлась особым секретом. Об этом в октябре 1916 г. в письме к Николаю II упоминала даже императрица Александра Федоровна: «…старый Рузский… человек довольно болезненный (дурная привычка нюхать кокаин)».