Страница 37 из 104
—Мы имеем четырёхкратный перевес в живой силе, — возразил командарм, склоняясь над картой. — Вот смотрите. По данным разведки, на фронте от болота Тирель до мызы Олай включительно, нам противостоят 3-й батальон 427-го пехотного полка, 1-й батальон 49-го ландверного полка, батальон ландштурма «Познань IV», 16-й батальон ландштурма, 3-й батальон 10-го полка ландштурма, 3-й батальон 34-го ландверного полка. В резерве в районе Митавы находятся гвардейский резервный стрелковый батальон, 4-й батальон 133-го ландверного полка, четыре эскадрона 12-го уланского полка, южнее болота Тирель — 261-й резервный полк. Всего 19 батальонов и четыре эскадрона против наших восьмидесяти.
—Это лишь первая линия обороны немцев, Ваше высокопревосходительство, — покачал головой Георгий Ефимович, — ваша разведка не смогла вскрыть оперативный резерв фон Кирбаха — полсотни батальонов, размещенных со всеми предосторожностями и маскировкой в многочисленных мызах и поместьях по течению реки Аа, которую латыши называют Лиелупе, в пяти верстах от фронта, откуда подтянутся сытые и отдохнувшие, по мере надобности. А ваши орлы в это же время будут бивуачить на морозном воздухе под открытым небом. У фон Кирхбаха имеется еще и двадцать батальонов ландвера. Не Бог весть какие вояки, но дырку заткнуть можно и таким пушечным мясом. Так что не девятнадцать, а девяносто девять батальонов против ваших восьмидесяти. И поддерживают их шесть сотен орудий, половина из которых тяжёлые, против ваших трёхсот, большей частью трёхдюймовых. Как видите, нет у вас преимущества ни по одному компоненту.
—Будем надеяться на внезапность удара и силу духа русского солдата, — поиграв желваками, тихо произнёс Радко Дмитриев. Его настроение заметно ухудшилось, но решимость не убавилась. — Если надо, сам поведу цепи в атаку, не впервой…
—Никто не сомневается в Вашей личной отваге, — извиняюще поднял руку Вандам, — но встать со знаменем впереди цепи всегда успеется. Мы сейчас анализируем диспозицию и не можем, как лица, заинтересованные в успехе операции, игнорировать объективные обстоятельства. От себя хочу добавить, что даже в случае прорыва первой линии обороны, фронт атаки будет все время увеличиваться, борьба при прорыве будет вестись на три стороны, с отвлечением на фланговые заслоны, а если еще учесть потери, утомление боем при зимней обстановке, необходимость усиленных работ по укреплению новых позиций. Все эти данные, при условии действий в лесу, после надлежащего их учета должны привести к убеждению, что собранных сил хватит лишь для первого удара. Для продолжения понадобится свежее подкрепление.
Генералы обменялись понимающими взглядами.
—На этот случай я уже заготовил телефонограмму командующему фронтом с запросом резервов… — кивнул Радко Дмитриев.
—Мы подходим к самому главному, — подал голос молчавший до сих пор Непенин.
—Резервов не будет, — добавил “коллежский асессор”. — У вас заготовлена просьба на выделение дополнительных сил из состава фронта, а у Ставки — отказ их предоставить и предложение обходиться своими…
Радко застыл камнем, мучительно осмысливая услышанное.
—Причём, проблемы будут не только с пополнением за счёт фронта, — осторожно продолжил Георгий Ефимович. — Из всех частей 12й армии наибольшим моральным подъемом обладают латышские полки, дерущиеся на своей родной земле. Из прочих подразделений лучшими по боевой стойкости следует считать 3 и 5 стрелковые дивизии. Личный состав 6-й особой пехотной бригады и 110-й пехотной дивизии вообще не имеет боевого опыта. Но ещё хуже другое. Скажите, ваше высокопревосходительство, вы ведь не так давно были в войсках с представителями английской миссии?
—Да, — удивился командарм, — мы с майором Торнхиллом ещё осенью посетили несколько полков…
—Вспомните, какие, — попросил Вандам, — и постарайтесь не задействовать их в первом эшелоне, да и во втором тоже…
—Особенно это касается 17го Сибирского стрелкового полка, наиболее других распропагандированного и склонного к бунту, — добавил “коллежский асессор”. Подытожу. Из восьмидесяти двух имеющихся у вас батальонов боеспособны только сорок восемь. Других не будет… И это тоже надо принимать во внимание.
—Простите, господа, но это какая-то нелепая мистификация! — возмутился командарм, — с чего это генерал Рузский, с которым я уже пуд соли съел, откажет мне в резервах? Почему взбунтуются солдаты? Вам не кажется, что для рассмотрения подобных предположений требуется хоть какое-то обоснование?
—Не горячитесь, Радко Дмитриевич, — поднялся со своего места Непенин, — я хотел бы прояснить кое-что насчёт некоторых способностей Георгия Ефимовича. Намедни он предупредил меня, что линкор “Насау” сел на мель в устье Эльбы. Я распорядился о проверке этого факта посредством нашей агентуры, и вот отчёт, полученный мной сегодня утром. Извольте ознакомиться!
—Ну да. И что в нём такого? — пожал плечами командарм, пробежав глазами по тексту, — информация подтверждена. Это означает, что Георгий Ефимович имеет свежие оперативные разведданные…
—Вы, наверно, волнуетесь, поэтому невнимательно прочли, — мягко возразил Непенин, — агент сообщает, что “Насау” сел на мель у него на глазах, хотя шифровку об этом от нас получил накануне и прибыл на место для проверки указанных сведений!
Генерал от недоумения снова превратился в мраморное изваяние.