Ганс Бессмертный

Но вот, в первый ряд встал тот же воин, с приметной фибулой и шлемом с золотой насечкой. Асдинги заволновались, увидев Воскресшего.

Святая граната Антиохийская

Железные ряды датчан опрокинули ополченцев, и теперь бойцы лишь ожидали приказа короля. Марио Кастелли стоял в четвёртом ряду, одев под рясу тяжелую кольчугу. Он не боялся быть раненым или убитым, но он не мог пока умереть. Рядом был и верный Томмазо и Карл фон Ратсдорф, державший щит, прикрывая епископа. Экселенц держал обеими руками дубовый крест, поставив его на землю. Но датчане держались отлично, сражались неустрашимо, епископу не надо было вмешиваться. Но тут раздался страшный крик:

– Влево! Поворот влево! Станица над ними!

С лязгом строй развернулся, готовясь встретить дружину Святовита. Епископ видел, как подобрались асдинги, один к одному, и в первый ряд встали свежие бойцы. Длинные топоры в их руках ожидали лучших бойцов Поморья. Но тут засвистели дротики, или как их назвали венды, сулицы. Оруженосцы пытались прикрыть воинов с двуручными топорами, но несколько человек упали на землю, обливаясь кровью. Впереди обычных святовитовых воинов стояли настоящие великаны, с двумя мечами в руках. Доспехи на них были невероятные, на вид, громадного веса, и непонятно, как эти бойцы двигались в них столь быстро. Эти громадины мигом снесли первый ряд данов, накидав окровавленных тел, и даже ранить никого асдинги не смогли. Но, один из датчан, из четвертого ряда, бросил дротик, и попал одному из великанов в шею. Тот залился кровью, богатыри усилили натиск, а оруженосцы вынесли убитого.

Марио Кастелли воздел крест и принялся громко читать псалмы, пытаясь придать бодрости воинам. Епископ видел, что бойцы устали, и их ещё сводит с ума звук славянских гудков. Они топтались на этом месте, и дружина Святовита лишь усиливала натиск. Датчане стали уставать и подаваться назад.

Они держались уже два часа, два часа рукопашной. Марио знал. что это предел человеческих сил. Он с тревогой смотрел, как колышатся щиты, и по лицам бойцов пот не капает, а льётся ручьём.

– Карл, – сказал епископ, – плохи дела… Ещё час, и нас сомнут.

– Да екселенц, – согласился рыцарь, – мы покидаем сечу? Мои кнехты сторожат ладью, мы сможем спастись.

– Я беспокоюсь о вас, мои друзья. Смерти я не боюсь, – ответил бывший кавальери.

– В дружине есть обычные воины и с десяток невероятных убийц, экселенц. У нас с собой Святые гранаты Антиохийские?

Улыбка просто расцвела на бледном лице епископа. Изобретение мастеров из Святой Земли, керамические горшки с ужасной смесью. горящей, обжигающей любого, и убийственные осколки, вонзающиеся в тела проклятых еретиков и отступников, врагов Веры Христианской!

– Бери кнехтов Карл, и неси сюда двадцать сосудов! Мы изгоним сынов Диавола!

Но вот, по рядам датчан раздался крик. Воины увидели, что витязь из дружины Святовита вернулся, из долины смертной тени, и опять готов идти в битву.

Датчане подались назад, сделав три шага. Епископ воздел вверх Крестное Древо, и прокричал:

– Остановитесь, это всё козни Антихриста! Но слуги бога уже получили в свои руки Его оружие, и идут к нам на помощь!

– Верно ли говоришь, епископ, – кричал датчанин, – Воины Святовита даже не умирают! Всё за них! Надо уходить, пока можно!

– А с нами, сын мой, – говорил Марио Кастелли, – Вся сила Господа нашего!

Наконец Карл фон Ратсдорф с тележкой, которую волокли три кнехта, оказался в рядах данов. На его груди висела ладанка с горящим фитилём. Рыцарь был весьма предусмотрителен, не упуская ни мелочей, ни важного.

– Воины, – кричал епископ, – прикройте щитами этого рыцаря, Слугу Господа!

Датчане прикрывали Карла он стрел и дротиков, а он, перекрестившись, как истинный рыцарь Христа, взял первую гранату, зажёг фитиль, торчавший из керамического горшка, досчитав до трёх, кинул её в воинство Святовита. Марио Кастелли смотрел на дымный след в воздухе, и граната упала точно под ноги адского отродья и взорвалась. Вздох датчан сменился криком, когда они увидели, что обожженный воин, уже без ноги, упал на землю. Следом, одна за одной, и полетели все двадцать гранат. Дружина Святовита ещё стояла, но ополчение Арконы стало отступать к городу.

От гранат погибло не меньше пятидесяти воинов, ещё больше было искалечено. Но витязи не бросали убитых, а тащили их в город. Крестоносное войско, как натасканная собака на охоте, не отпускало врагов, и держалось буквально в пяти шагах, осыпая руян ливнем дротиков.

***

Яромир, увидел вспышку, ослепившую его на несколько секунд, тут же оглох от грохота. Кожа, не прикрытая шлемом, горела от ожога, а рядом, на земле, кричал Тиудемир, покрытый сажей с ног до головы. Кровь хлестала из его бедра, а красный, теперь чёрный, сапог с голенью и стопой, лежал в двух шагах. Он схватил друга за ремень и руку, и потащил за строй. Отрок Сечень шустрый парнишка, поднял ногу, и побежал за ним. За спиной грохнуло ещё два раза, да так, что опять заложило уши.

– Славомир! – закричал витязь, укладывая на носилки умирающего, -беда! Датчане прямо огнем мечут! Тиудемиру ногу оторвало!

Волхв, отставив посох, нагнулся и обнюхал тело воина, сдвинул брови и произнёс:

– Не пойму, но ведь серой пахнет. Словно даны спустились в подземные пещеры за этим зельем. Значит, близко с ними не сходитесь, лук и стрелы используйте. Далеко они свой огонь мечут?

– Шагов двадцать, не больше, – думая над каждым словом, ответил Яромир, – попытаемся… Присмотри за ним, – и он кивнул на мёртвого с оторванной ногой.

Волхв кивнул, и сделав знак служкам, удалился к городскому валу.

Бой продолжался, ополченцы были сломлены, но ещё дрались у вала. Саксонцы усиливали натиск, стараясь пробиться в город. Десятки и десятки убитых. раненых лежали у ворот, но пока Аркона держалась. Наступила ночь, которая развела сражающихся.

Ворота города пали

Марио Кастелли сидел на складном стуле, рядом стоял верный Томмазо. Дамиано чистил серебряный кубок, поглядывая на город язычников. Епископ смотрел на звёзды, потягивая горячее вино с пряностями, кутаясь в тёплый войлочный плащ. Рыцарь Карл фон Ратсдорф, вальяжно расположился с сеньором, рассматривая золотой, только подаренный ему кубок епископом.

– Экселенц, вы просто великолепны. Раньше бы не поверил в подобное. Если бы не вы, эти язычники бы изрубили и датчан и саксов.

– Знания – это власть, запоминай, Карл. Хуже было под Эдессой, мой рыцарь, – и итальянец поджал губы, – арбалетчиков в тот день было мало, и тут вспомнили про ящик этого, – и он показал на глиняные сосуды, – важно, что бы метатель гранат не был ни дураком, ни трусом. А это трудно, сам понимаешь.

– Вы знаете толк в человеческих недостатках.

– Сам дрался в Victores, в папской гвардии. Сын мой там сейчас служит. Жена умерла, его святейшество рукоположил меня, что бы утешить. Так я и стал прелатом, и очутился в Сирии. Но всё равно, в походах в Святую Землю, надо и за папскими деньгами следить, и провизию доставать. Служу я и дальше, выполняя приказы Святого престола, почти как воин. Только вот, одежда попроще, – и показал на свою сутану.

Рыцарь рассмеялся, с довольным лицом встряхнул замшевый кошель, полный ромейскими дукатами.

– Экселенц, вы настоящий воин Христа, И не забываете своих верных слуг.

– Всё заслужили, до последней трети дуката, – мрачно говорил епископ, – только Вальдемар будто ничего не заметил, то что мы сотворили, – и опять стал пить вино глоток за глотком.

Ратсдорф знал, что епископ очень честолюбив, и помнит зло, которое ему сделали. Это было обычно, впрочем. Но экселенц, что было невероятно в эти времена, помнил и добро.

– Экселенц, – закричал запыхавшйся Томмазо, – король Вальдемар к вам!

– Лёгок на помине! Кресло, столик и кубок для короля!

– Сейчас, экселенц, – служка низко поклонился и убежал.

Через секунды стояло кресло, столик и кубок, полный вина, и блюдо с закусками.