Ганс Бессмертный

– Помощь Эльги, Повелительница. Раскинь для нас кости!

Казалось, что лица под капюшонами смеются. Но вот, в руках одной показался кожаный мешочек с альчиками, с нанесенными на низ знаками, в рука другой – Серебряная чаша. Одна из Вечных встряхнула мешочек, и произнесла:

– Познай судьбу воин. Возьмёшь три раза по три кости.

Витень снял шапку, и только улыбнулся друзьям, не желая показать слабость, но его колени предательски подгибались. Но не от страха, сказал он сам себе. Волновался просто. Старшина протянул пальцы в емкость из замши, и пошевелив пальцами, взял три кости. Положил альчики в чашу, и глянул на лицо Мары. Оно не выражало ничего, словно окаменело. Витень ещё два раза вытягивал кости, и вот, средняя из Прях, начала петь:

Сам узнает, Сам придёт.

Сам он Мёртвую Возьмёт

В годы Ивана войдёт

Все покровы он сорвёт

Лёд растопит поцелуем

И очнуться, все ликуя,

Но полюбит лишь одну

Сердцем милую ему

Все же Семеро царевен

В силе тяжкой с ним

пойдут и на трон

Златой Воссядет

Белый отрок, сын Зари.

Этот день не скоро жди…

Витень опустил голову, и побледнел. Смутные мысли полезли в голову вождя, заронив тень сомнений.

– Мы идём, витязи, – сказали Пряхи одновременно, три, как одна. – И помните- Убежище есть на Урале.

Вот Вечные, опять, разом, удалились в свои покои, оставив богатырей размышлять о сказанном.

– Не больно ростом велики, – прошептал Яромир Салиту, – видел я Избранных, так ростом чуть меня ниже. Царевна Альма тоже…

Остальные же смотрели во все глаза на знаменитые горние покои. Так сразу и не заметишь вход в гору.

– Спасибо вам, воины. Удачи вам в пути дальнем, – прощалась и Мара.

– Разреши переночевать, владычица на Алатыре, – попросил Витень.

– Завтра утром вы должны отплыть, витязь. Но я была рада тебя увидеть и твоих друзей, – ответила Мара и ушла в гору, так, что они и не заметили тайный путь.

Богатыри вернулись на берег затопили печь в гостевом доме, поели и заночевали. Поутру, лодья вышла в море.

***

Салит правил ладьёй, держал курс северней и мористее от Алатыря, или Новой Земли по-новому. Стало холодновато, войлочные плащи никто не снимал, ветер пронизывал до костей. На море упал туман, непроницаемый, плотный, шли словно в молоке.

– Верно ли идем, кормщик? – всё спрашивал без конца Витень.

– Нашли мы убежище, Царевны, старшина. Это вернее верного. Такое это место, страшное. Не передумали?

– Идём, как решили, – сжал зубы старшина.

– На нос пусть встанет самый зоркий. Здесь всё дно усыпано скалами.

– Яромир, встань на нос!

Витязь быстро прошел через скамьи и встал на площадку.

– Прямо скала перед нами!.

И точно, словно вынырнула перед ними скала, но впередсмотрящий её увидел. Яромир был зорок, но скоро вспотел от напряжения даже в этом холодном тумане. Он чуть было не сломал пальцы о килевой брус, напряженно всматриваясь в морскую гладь. Время стало тянуться, делаясь просто бесконечным. Но, наконец, ладья выскочила к скалам, и они увидели берег желанного острова, усыпанный камнями. Небо на острове Царевны не было видно вовсе, и беспрерывно капал мельчайший дождь, здесь царил холод и сырость.

Они вытащили лодью на берег, сгрузили скарб и дары. Соратники напряжённо смотрели, ожидая Стражей острова.

– Салит, где же они? – нетерпеливо спросил Тиудемир.

Другие положили ладони на рукояти мечей, закинули щиты за мощные спины.

– Они и так мертвы, – с кривой ухмылкой сказал кормщик, – их не убьёшь, покойников, вот они, шествуют …

По тропинке, протоптанной среди чахлой травы и бледных цветков, шли шестеро людей, или нелюдей. Одеты существа были в меховые одежды, правда, весьма старой и вытертой. Шли молча, смотря в одну точку. Хотя витязи стояли от них недалеко, но стражи не обращали внимания на гостей острова и прошли, исчезнув среди валунов.

Витязи пошли мимо ручья, рядом с горами валунов, и оказались перед громадной каверной в горе. Четверо несли две бочки с мёдом, дары для Царевны.

– Мы и в темноте видим, – словами Витень пытался успокоить воинов, – не хватайтесь за мечи, об оружии и думать нельзя. Кого бы вы не увидели.

Ответа не было, лишь только кивнули богатыри. Витень открыл незапертую дверь, и они пошли по коридору. В темноте Бессмертные видели всё серым или чёрным, белым, цветов не различали. Вот и сейчас Яромир увидел обилие золота, украшающего покои, двери и просто стены, по особому блеску, отличающему этот металл от всех остальных. Но центральный зал заставил подумать о вечном даже их, воинов, живших тысячелетия. Белый трон, и потолок зала, богато изукрашенный звездами из полированного золота. Но пыль, обилие пыли на всём – словно хозяев подземных чертогов давно здесь не было. Богатыри поставили бочонки с мёдом на каменный полированный пол.

– Худо дело. Видать, ушла Эльга. А на Урале искать – полжизни в поисках проведёшь, и не найдёшь.

– Яромир, ты не умрёшь… Времени хватит, – усмехнулся в темноте Салит.

– Чёрт, – вдруг выругался Витень, отбивший ногу о острый угол.

– Что там?

– Не пойму пока…

Старшина поправил шапку, и прищурился, пытаясь рассмотреть нечто блеснувшее под слоем пыли на громадном плоском камне. Он вдруг хватил рукавицу, и отер всю поверхность.

– Смотрите! – подозвал он спутников.

Поверхность не была камнем, это был прекрасно обработанный горный хрусталь, или стекло, скрывавший под собой тело человека. Это был бородатый мужчина, средних лет, с очень светлыми, пепельными волосами.

– Да это же сам Пуруша! – вскрикнул Яромир, – один из волхвов Эльги! Видел его, в день битве при Оуме!

– Вот в чём дело! Может, и другие здесь!

Витязи нашли ещё шесть гробов, со спящими волхвами. Нурчат и Ситалк, Ургаз, Ратаг и Атамас, Респа – все были здесь. Все семеро спутников Эльги спали беспробудным сном, вытянувшись в ледяном молчании.

– Идите сюда! – позвал Яромир.

Он старательно отёр блистающий саркофаг, украшенный резьбой. Витень, разжег фитиль и зажег два масляных фонаря. Даже в жёлтом свете хрустальный гроб переливался огнями, свет отражался от резьбы, и острые грани горного кристалла отражали свет на потолок, к пылающим золотым звёздам.

– Эльга здесь!

– И она спит, – горестно вздохнул Витень.

– При ней нет жезлов власти, – тихо проговорил Салит, – любой из нас, в ком есть частица ихора, с жезлами может повелевать мёртвыми. С армией Мертвецов мы станем неодолимы, и сами нападём на Рим!

– Так ли это? – спросил молчавший до сих пор Евпатий, по прозвищу Коловрат.

– Волхв Эльги вёл Мёртвых. Видел сам, – ответил кормщик, – но в руках обычного человека жезлы бесполезны. Нет здесь и меча Эльги.

– Но мы можем пробудить Деву…

– Поцелуй? Если ты ей не угоден, как гласит предание, окаменеешь, – добавил Евпатий, – и станешь спать до конца времён.

– Надежды больше не осталось, – прошептал Витень, – я пойду и на это.

– Согласны, старшина, – зашумели все, – слишком долго шли.

– Надо за жезлами охотиться, – сжал руки в кулаки Евпатий, – это вернее. Вернёмся на Алатырь, старшина? – и посмотрел прямо в лицо предводителю.

Но остальные богатыри осторожно подняли крышку, и положили на чистое место. От спящей отчётливо пахло жасмином. Эльга была очень красива, с белыми волосами, украшена золотом, платье также было золотым. Только лицо Мёртвой Царевны было ослепительно бледным, а губы – синими.

– У Альмы губы тоже синие, – прошептал Яромир, – буду первым…

– Мы за тобой, брат, – прошептал Витень.

Витязь склонился к гробу, и прижался губами к синим губам ведьмы. Ледяной холод ожёг его тело, и он упал рядом, на каменный пол. Словно он видел долгий сон… Шестеро Царевен, и юноша, совсем молодой, с белым до синевы лицом, с пепельными волосами, в совершенно невозможном наряде, скрепляет союз поцелуем, и Эльга распахивает свои льдистые глаза…