Страница 7 из 79
Глава 2
Когда у вас появляются деньги – у вас появляются женщины.
Появляются женщины – пропадают деньги.
Пропадают деньги – пропадают женщины.
Пропадают женщины – появляются деньги…
Если вы сможете из этого замкнутого круга
убрать женщин – вы будете сказочно богаты.
Утром, проснувшись рядом с Катей, я разглядел ее получше – вчера в ресторане, да и у Марата, был полумрак. Фигурка у нее, конечно, была просто класс! Но красавицей Катю нельзя было назвать, скорее очень симпатичной: я разглядел и веснушки, и слишком мускулистые ноги. Да, вчера девочка смотрелась гораздо лучше, но она, несмотря на социалистическое воспитание, оказалась весьма подкованной в плане секса и не была дурочкой, что редко сочетается с приятной внешностью. В общем, Катя мне понравилась, и я решил по возможности продолжать знакомство.
Я, конечно, не собирался зацикливаться на одной девушке, но Катя стала первым близким мне человеком в этом несуразном времени.
Мало-помалу на кухне у Марата стали собираться все участники вчерашней пати – сначала мы с Катей, затем немного помятые, смущающиеся Марат с Региной. Через некоторое время появились две ненакрашенные девчонки, имен которых я не запомнил. Мы все вместе попили чаю, обменялись телефонами, и девчонки засобирались – кто домой, кто на пляж. Регина пригласила и меня с Маратом на пляж их санатория. По ее словам, он был чище, и народу там было гораздо меньше, чем на городском пляже. Марат отказался, сославшись на дела, а я пообещал подъехать позже. Все снова загрузились в «Волгу», и вскоре я уже был на квартире.
Кинув на диван пакет с шортами, я вдруг заметил, что в квартире кто-то побывал: шкаф был приоткрыт, на столе сдвинута скатерть, а я точно поправлял ее перед уходом. Сначала я заподозрил хозяина дома, но вспомнил, как тетя Валя утверждала, что того нет в городе, а ключ был в единственном экземпляре.
Про записи, которые есть у меня, здесь знал только Марат, но тот всю ночь был рядом и вряд ли оставил бы Регину одну. И вдруг мне вспомнился внимательный взгляд Рустама в ресторане, и стало понятно, что я не зря оставил свои вещи в камере хранения. Открыть без ключей два не самых простых замка смог бы только специалист или домушник. Связываться с ворами очень не хотелось, но, с другой стороны, кто мне еще поможет сделать документы?
Зазвонил телефон, и я уже догадывался, кто был на другом конце.
– Привет, Рустам.
– Привет, Артур, – произнес тот после короткой паузы. – Откуда знаешь, что это я?
– Догадался.
– Догадливый – это хорошо. Перетереть бы надо кое-что, – заявил Рустам.
– Надо, но сначала тест на честность: твой человек был у меня ночью?
– Мой.
– Хорошо, подъезжай, адрес, стало быть, знаешь.
Через пятнадцать минут под окном взвизгнули тормоза белой «Волги», и я пошел встречать гостя. Рустам зашел с сумкой в руке, поздоровался, оглядел мои хоромы и попросил разрешения закурить.
– Пошли на кухню, – сказал я. – Там окно открою. Сам-то я не курю.
– Хорошая квартира, – заметил Рустам.
– Ничего, – для вида согласился я, вспомнив двести метров, евроремонт, джакузи и домашний кинотеатр с проектором в Перми.
– Один живешь?
– Знаешь ведь.
– Ну да, знаю, город маленький, здесь местные все про всех знают.
Мы помолчали. Рустам закурил и спросил:
– Это ты Марату записи привез?
– Я.
– Я ведь и правда в Москву звонил. Нет там пока нового «Бони-Эм», и в Польше нет!
– А у меня есть. И другое будет – все на месяц-два раньше, чем у всех!
Рустам уважительно на меня посмотрел.
– А зачем тогда с Маратом связался? Он же шушера, пацан еще.
– Повезло ему, пешком ходить не люблю, – уклончиво ответил я.
– Давай вместе работать, меня здесь все знают. И деньги будут другие. Не только здесь – с Москвы башли рубить будем!
– А как же шмон?
– Извини, я же не знал, что вместе работать получится.
– Да, корова любила свое молоко, но не дотягивалась! Я пока ничего не решил.
Рустам встал, принес из прихожей сумку и достал из нее красивую литровую бутылку.
– Вот, прими в знак извинения! Настоящий «Арарат»! Только на экспорт идет!
Я осмотрел бутылку. Круто! Не знал, что в Союзе такой коньяк могли выпускать: шикарное хрустальное стекло, яркие этикетки, куча медалей – я такого и в наше время не видел!
– Хорошо. если без этих твоих уркаганских штучек.
– Артур, мамой клянусь, больше не повторится. Какой смысл один раз воровать – постоянно сотрудничать выгодней! Да и у друзей брать западло – за это легко на разбор попасть можно. Давай выпьем за дружбу!
– Ну давай, выпьем пока за дальнейшее сотрудничество.
Я достал рюмки, он открыл бутылку, налил, и мы выпили. Коньяк оказался потрясающим.
– Да, вещь! – признал я, почувствовав настоящий кайф, хотя коньяк особенно не жаловал. – Жалко, лимончика нет.
– Как нет?! Обижаешь, дорогой! – Рустам движением фокусника извлек из сумки пару лимонов.
– Молодец. Уверен был, что соглашусь?
– Не совсем, но тебе со мной работать лучше будет, сам увидишь! – снова стал убеждать меня Рустам.
Мы опрокинули еще по рюмашке, закусили лимоном, и Рустам разоткровенничался:
– Здесь, в Анапе, центровой – Абхаз, мой кореш, даже родственник. Он общак держит, моя жена Лола – его двоюродная сестра, а мы с ним вместе на зоне чалились. Я в молодости сдуру пятеру по сто шестидесятой отхватил… (Позже я посмотрел Уголовный кодекс СССР: 160-я статья касалась хищения госимущества.) А ты сам-то кто по жизни, – вдруг спохватился Рустам, – не мент, случайно?
– Нет, но связи везде есть.
– И в ментуре? – заволновался Рустам.
– Нет, в основном в «конторе». – Я многозначительно показал пальцем вверх, намекая на всемогущий КГБ. – Не бойся, там мелочами не занимаются.
Выпив еще, мы перешли к делу.
– Что у тебя сейчас есть конкретно? – поинтересовался Рустам.
– А что хотелось бы? – ответил я вопросом на вопрос.
– Ну, «АББА» всегда хорошо идет, «Бони-Эм», Пугачиха новая. – Рустам на секунду задумался и продолжил: – Молодежь все просит какую-то «Машину времени», мне в Москве предлагали. Я послушал, «Марионетки» ничего вроде песня, должна покатить, но качество было вообще паршивое – будто на «Романтике» записывали. В общем, я отказался. Может, ты сможешь достать в нормальном качестве?
– Смогу, – уверенно ответил я, подумав: только бы не перепутать года. – А ты помнишь, какие песни тебе предлагали?
– А что помнить, у меня бумажка с их катушки есть, сейчас найду.
Порывшись в сумке, он протянул мне помятую бумажку, какие обычно клали в пакет с магнитной лентой.
– Так, что здесь. «Марионетки», «Поворот», «Право», «Снег», «Свеча», «Будет день», «Три окна». Вроде все есть, – сказал я.
– А качество?
– Лучше, чем у Макаревича!
– А кто это?
– Руководитель их группы, – пояснил я. Насколько мне было известно, «Машину» не пускали на профессиональные студии, и два своих первых альбома они записывали в речевой студии ГИТИСа, а у меня, конечно, были качественные записи, сделанные ими позже в отличных студиях. Вот удивятся «машинисты», если услышат в 79-м свои поздние, еще не сделанные записи.
– Слушай, за «Машину» в Москве запросто могут три штуки дать, – с уверенностью произнес Рустам. – Зуб даю! Две – тебе, одна – мне, идет?
Я кивнул.
– Идет.
– «Океаны фантазии» «Бони-Эм» я слушал, – продолжал Рустам, – не очень, но за пару штук тоже возьмут.
– Нет, «Бони-Эм» я обещал Марату неделю никому не давать.
– Зря, через неделю вряд ли дадут больше тысячи пятьсот, но раз обещал. через неделю, так через неделю.