Невезучая

– Скажи пожалуйста, Астра, ты действительно хочешь работать в этой Чудаковатой средней школе? – строгим тоном спросила меня матушка.

В маминой трудовой книжке значилась всего лишь одна запись о приёме на работу в Ленинградскую городскую детскую библиотеку. Неудивительно, что к вопросу трудоустройства моя мама относилась очень серьёзно.

– В Чудикинской средней школе, мама! – поправила я её, испытав при этом некоторое чувство негодования из-за того, что она подумала, будто я собираюсь работать в школе со странным, даже нелепым названием – «Чудаковатая».

– Хорошо, в Чудикинской, – терпеливо повторила мама. – Однако, я боюсь, что твоё решение уехать из дома, Астра, носит спонтанный характер. Ты даже не знаешь, где находится школа, куда тебя направили?

– Да это проще простого! – запротестовала я и пояснила: В деревнях название школы происходит от названия самой деревни. Чего тут не знать? Всё и так понятно!

Я с торжествующим видом посмотрела на матушку, но её трудно было сбить с толку.

– Тогда скажи мне, Астра, название деревни, где так ждут твоего приезда?

– Название деревни, где находится Чудикинская средняя школа? – тупо повторила я, пытаясь выиграть время для ответа.

– Может быть, тебе лучше уточнить этот вопрос в министерстве? – предложила мама.

Но я, вспомнив того, не в меру разговорчивого дядьку, отказалась.

– Ну, что ж. Тогда давай поищем твою деревню на карте.

Мы разложили на письменном столе карту Ленинградской области, а потом надолго призадумались. Всё-таки было непонятно, что искать. К счастью, моя мама недаром работала в библиотеке. Её осенило.

– Так тебя, дочь, не в село направили, а в город! Вот видишь, на границе Ленинградской и Новгородской областей находится город Чудово? Отсюда и название: «Чудикинская средняя школа». Всё верно!

– Мама, так я же в деревню хотела поехать, – растерялась я. – Посмотреть, как там живут люди, чистым незагазованным воздухом подышать, чему-нибудь научиться, а главное, начать свою жизнь заново.

– Господи, да что тебе начинать в 21-то год? – пожала плечами мама и добавила: Радуйся, что будешь жить в городе, где есть все удобства, транспорт, асфальтированные дороги, в общем, цивилизация.

– Понимаешь, мама, смысл моего переезда был в том, чтоб пожить совсем другой жизнью, узнать что-то новое для себя, – попыталась я объяснить матушке свою позицию. – А какой мне смысл менять один город на другой? Опять автобусные давки, очереди в магазинах, этот вечный запах бензина, на дорогах пробки и повсюду толпы наглых иногородних!

– Ну, ты Петербург и Чудово на одну-то полку не ставь! – обиделась мама. – В Чудово население тысяч двадцать, а то и меньше. Разумеется, никаких пробок на дорогах, автобусной давки и толп с иногородними там нет.

– Приятно слышать! – съязвила я, несколько разочарованная тем, что моя попытка начать жизнь с чистого листа, в условиях почти нетронутой дикой природы, похоже, провалилась. Придётся ехать в Чудово.

Поскольку в те времена об интернете мы ещё даже и не слышали, я посмотрела карту и начала собираться в дорогу. Нежелание уезжать прошло. Ему на смену пришли азарт и любопытство.

VII

Ранним утром 15 сентября 1995-го года я приехала на Московский вокзал. Спустя полчаса с большим жёлтым чемоданом времён юности моей бабушки и с клетчатой китайской сумкой в руках я села в электричку сообщением Санкт-Петербург – Малая Вишера.

Обрадовалась, обнаружив свободное место у окна. Время в пути занимало около трёх часов, и теперь его можно было приятно скоротать, глядя в окно. Напротив меня расположилась старушка в строгом сером пальто, в начищенных до блеска чёрных туфлях, с аккуратно уложенными седыми букольками на голове и спокойным, умным взглядом ясных серых глаз, на редкость удачно гармонировавших с цветом её волос. Типичная представительница очень уважаемой мною нашей старой петербургской интеллигенции. Я поздоровалась с ней и заняла своё место.

На улице стоял ясный чудный день, за окном светило неяркое сентябрьское солнце, но на душе у меня почему-то было неспокойно. Своей интуиции я всегда доверяла, и это, внезапно охватившее меня чувство беспокойства, не позволяло сейчас мне расслабиться и подумать о том, что ждёт меня впереди. Придерживая одной рукой сползавшую с деревянной скамьи китайскую сумку, я пыталась понять, чем вызвана моя тревога.

Проверила портфель. Все документы были на месте, включая направление на работу. На дне сумки я нащупала кошелёк, заботливо упрятанный туда бабушкой. А вот туго набитая косметичка, наоборот, оказалась на самом верху. Ну, это уже мамочкина работа: бери, кто хочет! Ведь моя матушка считает, что воспитанные девушки не должны пользоваться косметикой. Слава Богу, её мнение разделяют далеко не все. А то представляете, какими бы мы, девчонки, ходили страшными – ненакрашенными?

Когда моя рука, поочерёдно перебирая в сумке все вещи, коснулась немного шероховатой резиновой поверхности, я вздрогнула, а лоб мой покрылся лёгкой испариной. Ага, моя настырная бабуля умудрилась-таки всунуть мне в дорогу грелку! Понимаю, что для профилактики. Понимаю, что любя. Но если кто-нибудь вдруг обнаружит у меня эту самую грелку, то что он обо мне подумает?

Конечно, резиновое изделие можно выбросить в ведро, но жалко. С одной стороны, это какие-никакие, а всё ж деньги, а с другой – вещественный, так сказать, знак внимания и заботы любимой бабушки. Пришлось грелку оставить, но желание проверять сумку дальше, чтобы узнать, не забыла ли я что-либо из вещей дома, прошло.

Задумчиво глядя в окно электрички на умиротворяющий душу осенний пейзаж, я прислушивалась к своему внутреннему состоянию. Проклятая тревога не уходила. Она то покалывала в груди, то подступала удушьем к самому горлу, и даже торжественно–тихая красота осени от этой тревоги не спасала. Я закрыла глаза и мне удалось задремать, ведь сегодня подъём у меня был очень ранним.

Разбудил меня какой-то шум. Электричка стояла на месте. Несколько мгновений, не в силах так сразу стряхнуть с себя сон, я сидела, прислонив голову к стенке, и уговаривая своё сознание открыть глаза.

Между тем электричка тронулась. С быстротой, достойной скорости дневального на тумбочке, глубокой ночью приветствующего высокое армейское начальство, я выпрямила спину и распахнула глаза. Сидевшая напротив меня старушка куда-то исчезла. Я оглянулась по сторонам. Количество пассажиров в вагоне заметно уменьшилось. За окном электрички промелькнуло название станции, от которой мы отъезжали: «Чудово».

На пороге вагона показались двое, о чём-то споривших между собой, кондукторов. Я бросилась к ним. В ответ на мой отчаянный возглас: «Неужели мы проехали Чудово?», специалисты железной дороги абсолютно спокойно пожали плечами: «Ну да, проехали. Что, весь день нам здесь стоять?» Затем заглянули в мой билет и удивились: «Вы-то что переживаете, если у вас билет до Малой Вишеры? Это же следующая станция».

Я села обратно и задумалась. Действительно, билет я брала до Малой Вишеры. Но так я поступила из-за того, что название этой станции, как конечного пункта моего назначения, мне обозначил чиновник из минобразования. Вот я и решила, что в городе Чудово железнодорожная станция носит название «Малая Вишера». А что? У нас в стране всё возможно.

Карту Ленинградской области я тоже не удосужилась толком рассмотреть: нашла город Чудово, да и успокоилась. Правда, меня несколько смутило, что г. Чудово, расположенный на границе Ленинградской и Новгородской областей, относился почему-то к Новгородской области, а ведь я брала направление на работу в минобразования Ленинградской области. Но я не стала придавать этому большое значение. Теперь же выясняется, что Чудово и Малая Вишера – это ещё и два разных населённых пункта. Ну и ну! Как пить дать, сотрудник школьного отдела оплошал. Ему всё о картошке во время нашей встречи хотелось поговорить, нет чтоб мне дорогу толком объяснить! Придётся теперь возвращаться обратно. В Чудово.