Страница 57 из 74
С трудом сдерживая смех, Мага продолжает:
— Тогда рассаживаемся, где кому удобно, слушаем, готовим вопросы и задаём по очереди. Но уже не мне. Сейчас я познакомлю вас с великим экспертом по иномирным сказкам, а заодно и с лучшей их рассказчицей.
— Сказительницей тогда уж! — громко шепчет Соня.
— Принимается. Со сказительницей волшебных историй, Обережницей, непревзойдённым знатоком неизвестных этому миру защитных амулетов, и, наконец…
— … нашей мамой! — хором заключают девочки, горделиво поглядывая на детвору.
— Совершенно верно. Итак, сегодня на вопросы, задаваемые неспешно и без суеты, отвечает Иоанна, она же Ива.
— Верховная жрица? — почтительно уточняет Миа.
«Ива, не возражай! Жрецами и Жрицами в её мире называют учителей высших ступеней. Ты вполне достойна этого звания».
Мысленная скороговорка Маги удерживает меня от смешка.
Жрицей я ещё не была, но ведь всё однажды случается впервые, не так ли? Зато… вот она, прекрасная возможность подружиться с магическими созданиями. Разве не к этому я стремилась?
Пристраиваюсь на знакомое бревно и обвожу взглядом непосед, собирающихся вокруг меня в кружок. Глазёнки у всех горят. Лапки-ручки-хвостики подрагивают. Нетерпение. Азарт. Любопытство.
— Начнём с Ариэль, — объявляет мой «Жрец», присаживаясь рядом. — Она не может долго пребывать на воздухе, скоро ей придётся вернуться в озеро, так что её вопрос первый. От неё пойдём по кругу.
Детёныши серьёзно и с пониманием кивают.
— Я? О, я! — в восхищении выдыхает русалочка. — Ой! Спасибо! Привет! — Закашлявшись, она поспешно ныряет в ванну, булькает… появляется снова. — Ой! Сухое горло, плохо, простите!
— Мы знаем, Ари! — ласково говорит Миа. — И наши новые друзья теперь знают, что твоё горло не дружит с воздухом. А мысленная речь пока что плохо даётся. Ничего, не смущайся, просто спроси, о чём хотела узнать, и ныряй снова. Ты всё отлично услышишь!
— Что такое «лёд»? — выпаливает русалочка. — Зачем он? Он опасен? Если моё озеро станет льдом, я не погибну?
Поперхнувшись, вновь опускается в ванну, прямо к окошку-иллюминатору в торцевой части. Окошко большое, обзорное, причём работает, как линза, позволяя детально разглядеть озабоченное русалочье личико с плоским носиком и шестигранными крупными чешуйками на скулах.
— Хороший вопрос! — бодро отвечаю я. — Ари, тебе не нужно бояться ни холода, ни льда. В этой Долине настоящей зимы не бывает, а та, которую наколдуют для вас, будет очень короткой. Ты спокойно переждёшь её в тёплом доме.
По поляне проносится вздох облегчения.
— Ари, мы с тобой!
— Видишь, всё будет хорошо!
— И интересно!
А наши девочки озабоченно переглядываются и, похоже, начинают мысленно что-то обговаривать. Наверняка изобретают нечто креативное для русалочки. Какой-нибудь скафандр наоборот, с подогревом, в котором можно будет «дышать» не воздухом, а водой. Им же вечно неймётся!
Ариэль невнятно булькает и, спохватившись, высовывается из воды.
— А как же милые озёрные рыбки? И тритончики? И усатые зверьки-выдры? Они не замёрзнут?
— Что ты, им холода не страшны!
Украдкой перевожу дух. Вопросы такого порядка давно не пугают: покажите мне хоть одну маму, не поднаторевшую отвечать на них в любое время дня и ночи! Я продолжаю:
— Рыбы спокойно зимуют подо льдом, им нужно только, чтобы кое-где были просветы во льду, чтобы иногда глотнуть воздуха. Лягушки и прочие зароются в ил и заснут. У них изменится состав крови, что позволит без всякой магии пережить даже заморозку, если водоём промёрзнет до дна. Впрочем, нашему озеру это не грозит.
Так вот и начинается наш первый урок.
Наш. Общий. Во время которого обучаются не только дети.
А к радужному куполу, граница которого угадывается недалеко, смешно прилипают носами в попытке расслушать и разглядеть, девочки в пышных платьицах из цветочных лепестков, с крылышками за спиной. Переступают копытцами белоснежные лошадки-единороги. Порхают огромные бабочки и крошечные птички. Замерла парочка жирафов с бархатными чёрными глазами. Им тоже интересно. Теперь-то я понимаю, почему ареал погодного эксперимента жёстко ограничен.
У здешнего теплолюбивого народца нет телевизоров, зато есть жажда новых знаний. И вот кто-то могущественный и добрый подарил им возможность взглянуть на другую сторону их иномирной Луны.
Честное слово, не будь я Обережницей, я бы захотела стать магом-погодником.
***19.2
Вечер прошёл в обсуждении, в каком всё-таки антураже провести завтрашний день, день Зимы. В рождественском или в новогоднем? Совместно остановились на последнем, более нейтральном варианте, несмотря на то, что в Гайе, населённой множеством иномирян, праздновалось и то, и другое. Однако слишком долго пришлось бы разъяснять детёнышам сакральную суть Рождества, чтобы они поняли суть праздника; с объяснением целой лавины попутных вопросов вещать о рождении когда-то в ином мире будущего Спасителя, о волхвах и Звезде, о бегстве святого семейства в Египет, о традициях, соблюдаемых в Святки… Лично у меня после сегодняшних посиделок гудела голова, и это всего лишь в рамках обсуждения безобидных «Двенадцати месяцев»; что уж говорить о целом пласте истории, без поднятия которого невозможно обойтись, затевая праздник для существ, абсолютно о нём несведущих! Пожалуй, проще и быстрее поведать о смене времён года, о добром волшебнике Деде Морозе, о наряжаемой ёлке, подарках, гостях и непременном угощении с гуляньями и плясками. Для детских умишек, познающих новый мир с нуля, и того достаточно. Дон Куадро, примчавшийся на наш с Магой и Стражами настоящий Совет, так и заявил: «Учитывайте, доны и донны, что неокрепшей детской психике вреден перегруз. Наши воспитанники и без того ежедневно получают уйму информации, которую им порой нелегко бывает усвоить».
И мы учли.
После этого меня, как наиболее уставшую за день, проведённый в почти непрерывном общении с малышнёй, отправили отдыхать. Велев не беспокоиться и даже голову не забивать программой завтрашнего дня: авось тут полно желающих приобщиться и поработать. Так что в свою спаленку на чердаке я отправилась с чистой совестью.
…А заодно перед тем, как уснуть, успела разгадать узор магического плетения, позволяющего лёгкой крыше сохранять тепло, не пропуская ни сквозняков, ни осадков, а заодно и самоочищаться от всяких птичьих «подарочков», время от времени прилетающих с неба, как же без них. Ещё одна полезность легла в копилочку заклинаний, в мой личный уникальный архив.
…И почти на стадии провала в сон меня настиг мысленный зов.
«Ваня, привет. Не спишь? Можно к тебе? Твой суровый муж не возражает».
«Аркаша! — отзываюсь радостно, выныривая из дрёмы. — Тебя что, пригласили в команду? Погоди, я сейчас!»
«Ни-ни, даже не думай вставать!»
Под его ногами уже поскрипывают ступени.
«Ага, меня привлекли, как группу поддержки. Да ты не дёргайся, я так, по-дружески, на пару слов загляну. Уложу тебя и пойду по своим делам».
Мне становится смешно.
Сажусь на постели.
— Ты меня разбудил, чтобы уложить? — весело спрашиваю у друга, появившегося в дверях. Тот улыбается от уха до уха.
— Ага. Дурак, да? А вот и нет. Ключевое слово тут — «в спячку».
— Не поняла?
Он присаживается на край постели.
— Я пришёл уложить тебя в спячку, что тут непонятного? Завтра ж тут снега навалит — под крышу! Были бы здесь кроме тебя ещё мишки — давно сопели бы в берлогах. Инстинкт штука могучая и своенравная, с ним не поспоришь. А ты у нас медведица совсем ещё молоденькая, природе своей послушна, и шатуньей, звереющей от недосыпа, тебе становиться ни к чему, так ведь? Так что, Вань, ты давай, сама засыпай, по-человечески, а твоей подружке я помогу заснуть по-медвежьи, на всю зиму. Вам обеим, кстати, пойдёт на пользу: Во сне она с тобой гораздо лучше сживётся. Давай, укладывайся, я не помешаю, так, рядом посижу.
Я даже слегка огорчаюсь: