Князь Хаоса

Глава 4

«Больно, животик!», в первый раз за всю свою короткую жизнь Гаыгха ощутил боль не после ударов врага, а из-за съеденного сородича. Даже десятки камней, которыми монстр набивал воющий от пустоты желудок, не вызывали таких неприятных ощущений, как это пресное, но не ставшее от менее вкусным мясо.

«Нас много! Мы сильные! Убьем! Сожрем!», проскрипело в мозгу у монстра. Он попытался разогнуться, отрываясь от долгожданной трапезы, но непослушное тело словно задеревенело. Любое движение отзывалось неприятными ощущениями и болью.

«Много. Хватит и без меня», неожиданно грамотно подумал Гаыгха, превозмогая себя и отползая от оказавшегося столь опасного мяса.

Секунд тридцать потребовало организму на то, чтобы частично нейтрализовать такую массу отравы, которую хватило бы на мгновенную смерть сотни иных существ до двухсотого уровня включительно.

Алая пелена, застилавшая глаза Гаыгха, полностью сошла, после чего он с натугой распрямился, осматривая поле боя.

«Нас много, мы сильнее, мы победим!» сделал вывод монстр, дернувшийся было в сторону одного из врагов, но неуверенно замерший из-за того, что происходило с лидером.

Его, настоящего воина с огромным уровнем, с показушной легкостью уделывал один мелкий человечишка, который скакал вокруг, словно какой-то кузнечик. Здоровье главаря резко уменьшалось, букашка прокричала что-то на своем языке, вонзила длинное лезвие в тело сородича, которое моментально начало дымиться, а потом, и вовсе, упало на землю разрубленное пополам, источая противный запах жареного мяса.

«Нас много…», мысль Гаыгха вдруг оборвалась.

«Нас трое, их много», гулким набатом раздалось в башке моба. «Нас двое… Я один!», внезапно понял всю тяжесть своего положения «хитрый» Гаыгха, после чего отключил мозг и действовал так, как подсказа ему внезапно засвербевшая задница.

— Гаыгха! — представился он внезапно возникшему перед собой человеку, который с такой легкостью покончил с главарем, и сразу, не дожидаясь дальнейших действий противника, который уже начинал замахиваться, бухнулся на колени и поднял вверх руки в жесте, который как-то подсмотрел у людей.

Сдающийся монстр, которого я раньше считал абсолютно безмозглым и не способным на переговоры, весьма сильно меня удивил и поставил в тупик.

— И что мне с тобой делать? — я слегка склонил голову на бок, смотря на неподвижно стоящего передо мной монстра, который не опускал руки и каким-то жалобным собачьим взглядом следил за зажатым в моих ладонях двуручным мечом.

— Гаыгха! — лишь повторил он, не смея даже дернуться.

— Ты мне понимаешь? — попытался я наладить контакт с неправильным мобом, задав ему вопрос на всеобщем языке, который использовался в «Новом мире».

— Моя понимать! — с ужасным акцентом, едва-едва выговаривая сложные звуки из-за неприспособленной к адекватной речи пасти, выдавил из себя моб.

— Тебя зовут Гаыгха?

— Моя — Гаыгха! — согласно закивал моб.

— Нифига себе, — ошарашено выдохнул подошедший Кертис, услышав два крайних слова монстра. — Они, что, разумные?

— Гаыгха умный! — если бы мне такое сказал человек, то я бы со стопроцентной уверенностью заявил, что это произнесено обиженным тоном того, кого вечно недооценивают. Но ждать подобного от монстра? Не знаю…

— И что мне с тобой делать, умный ты наш? — задал я вопрос, который сам бы назвал скорее риторическим, поскольку ответа на него от монстра я точно не ждал.

— Я — хитрый! Рассказать, показать, если жрать и жить, — неожиданно адекватно сделал свое предложение монстр, который с невероятным трудом оторвал свои маленькие глазки от моего оружия и уставился на меня.

— Стой тут, руки не опускай, — приказал я, отходя метров на тридцать, чтобы этот неправильный монстр не подслушал мою беседу с приближающимися ко мне временными заместителями, которые недовольно смотрели на оставленную в живую тварь. Ещё бы, самому сложно было бы понять подобный мотив, если не услышать адекватную речь способного логически мыслить и строить предложения моба…

— Да завалить эту тварь и не о чем думать, — решил первым высказаться командир отряда мечников, которого не особо интересовали потенциально открывшиеся варианты дальнейших действий. Или, что более вероятно, он попросту их не видел.

— А я бы оставил, забавный экземпляр. Интересно, что он может поведать? — спросил начальник магов, почти полностью повторив мои мысли вслух.

— Допросить и убить, — предложил Кертис некую середину между двумя услышанными мною ранее решениями.

Итак, ничего нового и дельного они мне не дали. Я и так понимаю, что есть три варианта.

Первый, тупо забить на его разумность и окончить земной путь у этого монстра путем укорачивания его на целую голову. Не нравится мне совершенно.

Второй, выпытать все, что он знает, и прикончить. Какой минус у этого плана? Если эта толстая скотина действительно хоть немного хитрый, то он способен наврать с три короба и отправить нас в какую-нибудь ловушку, отомстив таким образом за свою последующую смерть.

Третий, к которому я и склоняюсь, хотя он слегка авантюристский и не самый простой в реализации. Заставить этого Гаыгха поклясться мне в вечной верности, включить обязательный пункт, при котором он должен выкладывать мне только правду, после чего оставить его при себе в качестве устрашающей игрушки.

Возможно ли это? Если у него хватило мозгов сдаться, то понять эти простейшие требования и произнести слова клятвы не должно составить никаких проблем. Если откажется, тогда, да, придется вернуться к предыдущему варианту.

— Ладно, пойдем, — сказал я и подошел к продолжающему стоять неподвижно на коленях мобу, чья голова даже в подобной позе возвышалось надо мной где-то на метр.

— Гаыгха согласен! — радостно закивал моб после озвученного мною предложения.

Да, жить, видимо, всем хочется. Не стал исключением, подтверждающим правило, и этот персонаж.

— Полчаса передышки, — объявил я и начал наставлять Гаыгха, перечисляя слова, которые хотел услышать в его клятве перед Равновесием…

Моб оказался не из самых тупых, на лету словив всю суть предложенной ему судьбы. Оставался ли у него выбор? Искренне сомневаюсь. Думаю, что он попросту не особо переживал по поводу клятвы, даже не подозревая, что первая же попытка её нарушить приведет к таким ощущениям, что даже опытный палач позавидует неудачнику.

Все отведенные тридцать минут на отдых отряду я провел рядом с монстром, которому разрешил опустить руки и сесть на том же месте, где он стоял. Клятва оказалась слишком длинной и сложной для этого неправильного моба, который желал полного разъяснения своей будущей судьбы.

— Плохо! — таким образом он выражал непонимание очередной части транслируемых слов, после чего мне приходилось объяснять этой огромной туше в максимально доступных для него выражениях процитированным мной отрезок клятвы.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы заметить искреннее недовольство Гаыгха, понявшего, что есть людей и иных существ без моего на то позволения запрещено. Отдельным стимулом ускориться в своем понимании клятвы для моба стал постоянно напоминающий о себе голодными и громкими звуками желудок, из-за чего монстр переводил завороженный взгляд с меня на валяющихся вокруг сородичей.

«Отправляйтесь на базу», приказал я остальному отряду, понимая, что за эти тридцать минут я едва растолковал треть фразы, которую необходимо произнести этой хитрой гадине.

Поле почти моментально опустело. Остался лишь десяток моих телохранителей, я сам, размышляющий Гаыгха, от головы которого, насколько мне казалось, доносились звуки плохо смазанных шестеренок. Благо, что он хоть что-то понимал и разжевывать каждое слово не приходилось, иначе тут можно сутками сидеть.

Своеобразная хитрость и разумность моба не помогла ему хоть как-то ослабить или изменить клятву, которая, по большому счету, превращала его в моего раба.