Страница 72 из 74
Вернулись боль и тяжёлое дыхание. Ну и если я долго пытался на чём-то сосредоточиться – например, смотреть вперёд, – то картинка опять начинала расплываться.
Вытянуть гонку с каждой минутой казалось мне всё более трудной задачей.
Ещё и Лайма кинула подлянку: пробившись-таки после церемонии к призовой тройке, в интервью со мной она, кроме всего прочего, спросила на камеру также и о моём здоровье.
В голове вновь прозвучали слова, которыми я Лайме ответил:
– Здоровье? Я в норме. Просто немного устал. Сезон выдался достаточно долгий для юниорской серии, насыщенный… все мы уже думаем о том, что будем делать дальше. Конечно, я слежу за собой, так как знаю, что собственный максимум человек может выдавать в двух случаях: когда он на своём текущем пике – или когда загнан в угол и это последний шанс что-либо сделать. А я, как-никак, нахожусь ближе к первому варианту…
Журналистка мне, судя по всему, не очень поверила, хоть внешне это никак и не проявилось.
А теперь себе не верил уже я сам…
Прошляпив начало чемпионата, я пожинал горькие плоды. Финишируй я хотя бы где-нибудь чуть выше – не имел бы сейчас такого безжалостного расклада.
В мозгу внезапно родилась шутка: «Сколько версий финала ты просмотрел?» – «Более десяти миллионов». – «А в скольких из них я становлюсь чемпионом?» – «В одном».
Такие дела. Или всё, или ничего. По-другому никак.
И у меня уже нет времени, чтобы пробовать на что-то повлиять. Как пойдёт, так пойдёт.
А выиграть я и вправду когда-нибудь успею.
Но всё равно хочется сегодня. Очень сильно…
Эх, как там, в моём родном «будущем», Макс с Хэмом?.. Кто из них, интересно, возьмёт титул второго года пандемийной эпохи?..
Нет ответа. Жалко. Надо отвлечься. Например, погонять.
Меня критично важные детали всё-таки не стали. И врач как будто тоже махнул на меня рукой. Такое чувство, что на меня все тупо забили, чтобы не портить в самый ответственный момент нервы себе и другим.
Мне же лучше. В конце концов, от исхода этой гонки зависит моё будущее.
Глаза медленно закрылись… и вскоре резко открылись вновь.
Волнения нет. Всё. Я готов.
Будь что будет. Главное, что в ближайшие полчаса я выложусь по полной.
И меня не остановит никто из тех, кто пока – лишь пока! – впереди. Ни Владимир Атоев, ни Нико Кари – ни даже, будь он неладен, Энаам Ахмед.
Я сделаю это.
Раз, два, три, четыре, пять…
Вышел рейсер погонять!!!
Газ на три четверти, передача вверх – педаль в пол!
Пелотон срывается с места и устремляется к первой связке.
Я стартую с «грязной» стороны, но благодаря своему рывку оставляю за собой четвёртое место, и едущему за мной Хуовинену приходится остаться ни с чем.
Но что я вижу?
Жёлтые флаги с самого старта!
Лидеры послушно сбрасывают скорость, и я волей-неволей пристраиваюсь за ними. Кари, кстати, почти обогнал Атоева в крутом изгибе, но включённый «сисадминами» из ФИА безопасный режим не позволяет финну завершить начатое.
Не здесь. Не сейчас.
Позже. Вся борьба – впереди.
Память подкидывает обрывки информации, но в этом случае я знаю лишь, что ничего точно не знаю. Текущая гонка вообще в той реальности была самой загадочной в сезоне. Нигде не нашлось записи; всё, на чём я мог теперь основываться, – это расстановка мест по кругам. Похоже, на решётке столкнулись Матвеев с Евстигнеевым: Иван, очевидно, заглох на седьмой позиции, лишив себя шансов побороться с Нюлундом за восьмую строчку в общем зачёте, а Семён, не заработавший очков на этом и на прошлом этапах, с двенадцатого места въехал по неосторожности в соперника, – как Мавланов в Хуовинена в Сочи. За это, по-видимому, и получит исключение из протокола…
Хотя… погодите! А за что тогда Алексантери вкатят плюс двадцать секунд и выбьют из очковой зоны? Узнаю, скорее всего, после финиша…
Пока мы все осторожно, виляя туда-сюда для поддержания температуры шин, проезжаем опасный мини-сектор, я стараюсь не напрягать самого себя и машину. Моральные и физические силы, а также ресурс болида мне ещё понадобятся. Полностью, без остатка.
Флаги держатся над стартовой прямой до третьего круга; это значит, что «с радаров» пропадает и Нюлунд. То ли на обломки наехал, то ли ещё что, но по хронологии из борьбы должен выключиться и он. Не получится вернуть седьмое место в чемпионате…
Но путь открыт, можно атаковать! И Кари делает это при выходе на главную прямую на третьем круге. Просто обходит сбоку и устремляется вперёд, мимо россиянина. Тот как будто и не старается ничего сделать. Мотивации, видно, нет: первых двух мест в чемпионате всё равно уже не видать, а с третьего скинуть некому…
Я еду недалеко, поэтому вслед за Нико обгоняю Володю – правда, в конце скоростного отрезка, перед заходом в крутую дугу. Тот опять не сопротивляется… а когда я на мгновенне поворачиваю голову вправо, то вижу, как он, также глядя в мою сторону, выбрасывает вперёд руку со сжатым кулаком. Словно призывает меня догнать Кари, а на него, Атоева, внимания не обращать.
«Сам я уже вряд ли стану здесь чемпионом, – отдаются вдруг у меня в ушах слова Троицкого, сказанные в Аластаро, – а вот ты ещё можешь за это побороться».
На глазах выступают слёзы, но я моргаю и избавляюсь от них. Поднимаю кулак в ответ и проношусь мимо, преследуя удаляющегося финского парня.
Спасибо, Володя. На твоём месте я поступил бы точно так же.
Снова ложатся под колёса километры ровного асфальта… Кари не становится ближе, но хотя бы не уезжает в горизонт. Ничего. Гонка пока только начинается…
Круге на пятом в утробном жужжании двигателя мне слышатся нехорошие призвуки. Точно агрегат едва сдерживается, чтобы не начать кашлять – подобно простудившемуся человеку, который хочет это скрыть.
Но от меня-то ничего не скроешь.
Плохо дело. Если так дальше продолжится, не догнать мне финна и не видать главного приза как своих ушей.
Что делать? Сбавить темп? Атоев, как я знаю, пропустит вперёд Хуовинена с Исаакяном, но наши расклад знают и обгонят меня, только если я конкретно начну отставать из-за неполадок. Но всё равно мне будет стыдно перед собой за упущенный шанс побороться. Не-ет, не вариант…
Значит, остаётся одно: газовать. Плевать на последствия – надо сделать хоть что-то. Авось получится…
И я прибавляю.
Это езда на грани вылета. Болид на полной скорости влетает в изгиб, ещё до апекса разворачиваясь носом в сторону выхода из поворота, и уже через полсотни метров снова достигает максимальной мощности. В пологой дуге, продолжавшей главную прямую, машина мчится под сто восемьдесят, и я разве что каким-то чудом успеваю среагировать перед следующим поворотом и на пару мгновений убрать ногу с газа.
Как бы там ни было, я за два круга вновь подбираюсь к Кари – и боюсь даже подумать о чём-нибудь постороннем, чтобы не потерять концентрацию.
…А когда я, будучи на дистанции атаки, начинаю первую попытку обгона, происходит непредвиденное.
Дисплей на руле, где отчётливо видна царапина от падения на асфальт, выключается.
Секунда бессловесной паники – и Кари опять отъезжает на два корпуса. А я тупо смотрю вперёд, вцепившись в руль, и не знаю, что делать дальше.
Теперь я не знаю ни своей скорости, ни оборотов двигателя, ни передачи, которая сейчас включена. Впрочем, нет, передачу я помню – шестая, верхняя. А вот остальное – лишь приблизительно оценить, на глазок…
Выходит, пятнадцать кругов надо ехать на чистой интуиции – причём любая ошибка будет стоить мне возможного места впереди Кари.
Плевать, на всё плевать… Нечёткую логику же никто не отменял, вот и посмотрим, насколько она здесь применима.
Отставить цифры – ориентир на ощущения.
Это оказывается сложнее. Несколько раз я цепляю поребрик и чуть не выношусь с трассы прямо в барьер, но уже не удивляюсь тому, что конечности, словно бы управляемые неведомой силой, отлавливают машину буквально в последнюю миллисекунду – и я гоню вперёд, почти не теряя скорости. Точно это узнать, увы, я больше не смогу.