Страница 34 из 58
Пока же я стреляю в одного из раненых красногвардейцев, проявляющих нездоровую активность, норовя попасть ему в голову, и попадаю, естественно, разбрызгав мозги. Скоро рядом со мной, укрываясь за стенами, уже располагалось 10 человек. Знают, что к чему. Знают, как ходить, знают, как стрелять. Даже горному инженеру Савельеву хватило ума убрать с линии огня свою жену и дочку. Один из моих калмыков ранен, а еще один вынужден залечь у наших телег, чтобы помешать возницам сбежать с нашим грузом. Даже Гульнов с помощником перенес наш пулемет в более удобное место. А у наших противников, похоже, никакого пулемета нет. Конница! Так что все в норме: "Все будет так как мы хотим, на случай разных бед, у нас есть пулемет "Максим", у них "Максима нет".
Минут пять ведем ожесточенную стрельбу без особого эффекта, пока наш калмык не уводит три оставшиеся телеги с линии огня. Вторая лошадь тоже ранена, и ее пришлось пристрелить, чтобы не опрокинула груз. Что там у противника- непонятно. А когда неизвестность… Это сложно терпеть.
Пойдем, понемногу разведаем обстановку. Осторожно обогнул хату, прополз вдоль плетня по земле, щедро усеянной навозом, до другого строения. Заглянул в открытую дверь хаты, но нашёл там пустое помещение, затем во вторую — и тоже там увидел пустоту, а вот на кухне обнаружил трех "теплых" красномордых буденновцев. Нажрались уже они на отдыхе самогонки, как свиньи в хлеву, пьяные и грязные, эти чушки пребывали в таком состоянии, что никакая война их уже не волновала. На столе, на расстеленных большевистских газетах, красовалась приличный натюрморт из порезанного сала и огрызков домашней колбасы, открытой тушёнки, чёрного хлеба и четверти ведра мутного самогона, окружавших огромную кадку солёных огурцов, выставленных посередине.
Эти "товарищи" мне не противники, но за спиной врагов оставлять нехорошо. К тому же, если уж человек выбрал себе такой путь заработка, значит, на месте души у него помойка смрадная, и ничто его уже не исправит. Всепоглощающим смерчем в голове проносится обжигающая бешеная злость, которая спустя мгновение уступает место холодной ярости. Три тихих выстрела и одна из хат теперь безопасна. Готовы, предатели! Бандюги лишь вздрагивали во сне и никли, расслабляя лицо, и не только. Но так я долго буду всю деревню обследовать. Победа в бою на девяносто процентов из планирования состоит, а не из стрельбы. Надо подавить активных, вон какие-то горячие парни бушуют в хате наискосок.
Если гора не идёт к Магомету, то он идёт к горе. А ввяжись мы в перестрелку с рассредоточенным противником, который ещё может быть и поопытней нас может оказаться, лучше знает тут обстановку, то неизвестно, чем она закончится. И когда.
Прицелился в краешек лица, мелькнувшего в окне над дулом винтовки, и аккуратно выстрелил. Там кто-то закричал, долго, на одной ноте, задыхаясь и захлёбываясь. Люди там заняты, поэтому, выскочив из демаскированной хаты, я перебежкой, короткой, рванул в сторону, упал, прополз метров пять, а потом, уловив пулеметную очередь с нашей стороны, заставивших красноармейцев укрыться, рванул снова вперед, что есть мочи. Прекрасно, враги за стенкой, а гранат у меня нет. Ничего, зайдем с тыла. Главное — без героизма!
Завернув за угол, внезапно натыкаюсь там на двух застывших от шока буденовцев. Везет мне, так как им труднее быстро поднять дула винтовок в мою сторону, и доли секунды решают все в мою пользу. Головы моих противников дёрнулись, выбросив целый фонтан брызг, а тела завалились набок, словно их выключили. А если бы они первые услышали мои шаги? Тогда продолжения лично я бы уже не увидел, сто процентов. Но тут же прозвучал чёткий, словно гвоздь забили, выстрел из «мосинки», пуля шлепнулась в стену рядом со мной, а потом, после мгновенной паузы, ещё один. Но я уже успел опять отпрянуть за угол, чуть было не упал. Умей эти придурки стрелять, я бы сейчас уже в раю был.
Да что же это такое делается? Осторожно выглядываю из-за угла снизу, рядом с землей — вот вы где, в соседнем доме окно разбили, но молчат, не стреляют. Это я Вас, Зоркий Глаз, прощёлкал. Кого-то замечаю в окне, становлюсь на колено, попасть несложно, и если попаду правильно, то там мало никому не покажется. Тихий выстрел, но непонятно, зацепил кого или нет. Снова дробно застучал пулемёт, это хорунжий Гульнов опять сменил позицию и теперь активно помогает мне. Теперь вокруг неприятельского окна пули, выпускаемые бравым хорунжим частыми короткими очередями, выбивали целые облака пыли. Сейчас "товарищи" там сильно заняты, им уже не до меня.
Пока займемся ближними, всему свой черёд, и я рванул к окну, и прямо через стекло начал стрелять по тройке силуэтов, чьи спины прижимались у противоположной стены. Кажется, удачно. Пока не раздражаем дальних, а навестим ближних. Огибаю легко, как мастер-слаломист вешки на спуске дом и кувырком вваливаюсь в хату, посмотреть на своих "крестников." Благо, что древние доски пола устилали потрепанные дерюги. Предчувствия меня не обманули, им хорошо досталось. На полу трое, судорожно сучат ножками, побеленная саманная стена вся побита-покрошена пулями, всё кровью забрызгано. Одиночными, каждому с ходу по пуле в голову, на всякий случай, чтобы не дергались. Положил конец мучениям… Спите спокойно, дорогие товарищи… Пок! Пок! Пок! Идиоты. От своей же глупости погибли, за тылами надо присматривать. Я прикинул — уже нормально получилось.
В это время по раздающимся крикам понимаю, что будёновцы, которым не понравилось как складываются у них дела, рванули наутек. И правильно, братья по коммунистической вере уже шахидами стали, хрен ли им здесь ловить? Точно соскочат, если живые. Чуть более дюжины бойцов, как тараканы на свету, по сигналу (донёсся дикий крик, словно кого-то рвали заживо) бросились бежать. Половину срезал наш умелый пулеметчик, неотвратимый, как сама смерть, но остальные, попав в мертвую зону, сумели добраться до коновязи и, сев на коней, рванули прочь из деревни.
На выезде и немного далее (метров на двести), они еще раз попали под губительный обстрел, но быстро юркнули в ближайшую балку и в наступающих сумерках скрылись из виду. Пускаться в погоню с непонятным результатом было бы глупостью. Обыскав деревню, вместе с рассерженными постоем "буденовцев" селянами, теперь пребывавшими в эйфории, нам удалось прикончить еще семерых раненых или же просто пьяных врагов. А за околицей мы прервали мучения еще троих израненных беглых красноармейцев. А не надо было так орать, всех сусликов в степи распугали… Ушло от нас всего два или три человека. Главное, чтобы они теперь с подкреплением к не вернулись.
Теперь эти беглецы, как пить дать, наведут на нас еще отряды противника, а до линии фронта еще километров сорок. Хотя ночью конница сюда не нагрянет, лошадям тоже отдых положен, как и нам. Ни один нормальный человек, какая бы нужда ни гнала, не поскачет посреди ночной темени по буеракам и колдобинам, где конь быстренько сломает шею, и дело останется невыполненным. Но караулить посменно все равно придется.
Один нанятый в Дубках возница был тяжело ранен, и я оставил его лечится в деревне. У нас было убито две лошади, но лошадей будёновцы нам в наследство оставили много. Так что пять телег я "купил", а проще говоря, конфисковал в этой деревне. В каждую теперь мы запряжем по тройке лошадей. Если враги убьют или ранят одну или парочку, то мы просто обрежем постромки. Рассчитались добычей, награбленной красноармейцами, собранной с трупов, этого на мой взгляд за телеги, постой и ужин, еще и много будет. Один из моих калмыков ранен, но жить будет. Если окажется вместе с нами среди своих. В противном случае все мы умрем… Тогда будешь удобрением, друг степей… И я тоже…
Утром отправились еще до рассвета. К тому же сегодня пошел мелкий осенний дождик, так что рассвет можно долго дожидаться. Завтрак прошел в темпе пошедшего под гору скоростного курьерского поезда. Оружие и боеприпасы убитых красноармейцев мы забрали с собой, пригодится. А вот к нашему пулемету боеприпасов осталось всего на пару часов хорошего боя. Шли ходко, нахлестывая лошадей, если их загоним то не беда. Сжатые поля мелькали по сторонам. Дождик побрызгал немного и прекратился, так что скорость мы набрали хорошую. Дорога расстилалась впереди сплошной прямой линией, чуть поднимаясь и опускаясь по небольшим неровностям ландшафта. К обеду быстрым темпом мы одолели около 20 км и я начал надеяться, что, может быть, нам сегодня повезет. А если нам повезет, то мы сумеем оторваться от врага на несколько километров. Ну а потом начнется гонка.