Страница 25 из 58
А это значит, что пора и мне брать Царицын и заканчивать здесь все свои дела.
ГЛАВА 4
И, наконец, наступил тот момент, когда уже нельзя было бездействовать. Час мести пробил. Довольно ждать. Если всему есть свое время, значит, мое уже настало. За пару дней я управился. Трудностей не возникло, так как я был фактически главный начальник в тылу. Это было так же просто, как стащить из сельской церкви коробку с милостыней. Здесь моя земля — и только я тут решаю, что законно и незаконно. Привыкаю, черствею, начинаю воспринимать творящийся вокруг кошмар как обычную теперь жизнь. Да так оно и есть, собственно говоря, выбора у меня никакого, так что себя лишний раз переживаниями терзать? Никакой практической пользы от этого. Раз уж выпал нам выбор жить, то жить надо нормально, насколько это теперь возможно. Хотя мне и пришлось вырабатывать новую тактику, формировать боевые группы, правильно подбирать транспорт. Для подготовки мы просто приобрели еще пяток Маузеров, к ним глушители и нарезали резьбу на стволах в железнодорожных мастерских. Дюжина термитных шашек, уже хорошо себя зарекомендовавших, так же была приготовлена.
В назначенный день я, питая коварные замыслы, заменил воинскую охрану банков на своих людей. Кроме того, в Госбанк и в здание Первого Ростовского общества взаимного кредита, ближе к вечеру были отправлены две команды на грузовиках (с бойцами в основном из калмыков) официально по бумагам получать ценности. Далее погрузив необходимое, мои бойцы сунув к носу банковским клеркам револьверы, связали их и заперли в хранилище, а сами "разделали под орех" все сейфы. Там было всё, что когда-нибудь могло понадобиться в этой жизни. Потом все ценности погрузили на грузовики «Руссо-Балты» и увезли. Теперь полякам ничего не достанется и будущая Польша будет нищенствовать!
Одновременно, мои китайцы осуществляли операцию прикрытия. Для этой цели нам подошел слабоумный генерал Эльснер и четверо его подельников из числа офицеров Добровольцев. Как выяснилось почти сразу после обмена приветствиями, всё же тыловиков из Добровольческих войск недостаточно хорошо готовят к скоротечным огневым контактам на таких дистанциях боя, особенно если стрелять начинают в тушку или затылок и именно те, кто гарантировал на Дону их безопасность. Как планировали, так и получилось, китайцы тихо пришли, пустили по пуле в лоб или грудь из Маузеров с глушителем, и тихо ушли. Известные казнокрады получил по заслугам… Награда нашла героев! А то совсем нюх потеряли.
Что же, не хлопнув по щеке и комара не убьешь! В сущности этим мы только немного ускорили бег истории. Многие Добровольцы были убиты в первую очередь в междоусобной борьбе и погибли от рук своих же. Тут можно вспомнить судьбу моего коллеги, начальника штаба Добровольческой армии — генерала Романовского. Почему-то именно его, а не Деникина называли "черным гением" Добровольческой армии, связывая с его именем все несчастья и невзгоды, выпавшие на долю Добровольцев. Погиб генерал Романовский в Константинополе от руки убийц в форме русских офицеров, оставшихся не разысканными. Так что, убить одним из них больше, одним меньше — разницы это не сделает. Высокая политика, да.
В качестве добычи мои китайцы прихватили с собой печати и бланки Добровольческой армии. Затем золото грузовики выгрузили на подворье одного из убитых добровольческих офицеров, и там оставили убойный компромат из пары смятых бланков (а выписанные мной документы в банках изъяли) и нескольких мешков из под денег и ценностей. Грузовики ушли в гараж. А мы на других машинах есаула Уварова и Ефима увезли все ценности в станицу Заплавскую, под крылышко местного атамана. Почти всех своих людей за исключением китайцев, Уварова и Ефима я отправил туда же. Чтобы не мелькали в городе, а заодно охраняли добычу. При этом уровень собственного величия в собственных же глазах вырос у молодых калмыков до неба. А на десерт для организации паники еще мои китайцы устроили пожар на квартире генерала Эльснера.
Конечно все это было шито белыми нитками, но я же по долгу службы и расследовал все эти дела. «Что разрешено Юпитеру, не дозволено быку». Только теперь я выступаю в роли Юпитера! Естественно, я постарался создать крепкую версию, подкрепленную фактами и свидетельскими показаниями, что во всем виноваты или большевики, переодетые под Добровольцев, или же Добровольцы, которые в душе симпатизируют большевизму. Что пнем по сове, что сову об пень — разница не велика. Когда же я стал на этом примере всех вокруг горячо убеждать, что Деникин и сам главный законспирированный агент большевиков на юге, то Краснов и его окружения стали испытывать горячее желание заткнуть мне рот.
Мне официально заявили, что я заблуждаюсь, что это — плод моей фантазии и больного воображения, выдумки и необоснованные поклепы на Добровольческое командование. А мне только этого и надо было. Мне надоело чувствовать себя идиотом. Пусть идиотами чувствуют себя другие… Сделав вид что оскорблен до глубины души подобным недоверием родного командования, я попросил освободить меня от обязанностей начальника штаба Донской армии и отправить на Царицынский фронт, к генералу Мамонтову. В качестве представителя ставки, с правом решающего голоса. В обмен на это, я обещал взять Царицын — эту мрачную цитадель большевизма. Мою просьбу удовлетворили, так как потери у донцов в офицерском составе были огромны. Всё верно, такие теперь времена, мать их ити.
Так что еще через пару дней я передал свои дела дежурному генералу Донской армии генералу Бондареву и своему заместителю Кислову и стал готовится к отъезду. Пришлось немало потрудится, чтобы после моего ухода у этих господ не осталось бы оснований обвинить меня хоть в чем-то серьезном. Нет, в том, что такое желание у них появится, я даже не сомневался. Но для того чтобы это желание воплотилось в опасных для меня действиях, им придется очень и очень постараться.
В банках на этот раз мы помимо бумаги и серебра забрали чуть больше тонны золота. Кроме того, калмыцкий старейшина Убаши согласился проинвестировать в мою операцию еще 100 кг драгоценного металла (я обещал вернуть ему 150 кг). Кроме того, мной было накоплено и извлечено из захоронок почти 230 кг золота, из личных запасов. В Сальских степях сиротливо оставалась лежать в земле всего одна закладка на черный день из 10 кг золота с первосортными камешками. Каждый грамм добытого золота у меня в голове уже давно был расписан и будет потрачен на благо России и немножко для моего. Калмыцкая и моя доля уже давно и заблаговременно были доставлены, и хранилась в Заплавах. Этот ценный груз и охранявших его бойцов мой поезд, отправляющийся на север, должен был подобрать на ж/д станции Персиановка. Там сейчас кипит коловращение жизни из-за развернутого лагеря подготовки солдат Постоянной Армии. Люди постоянно приезжают и убывают. С собой я забираю всех своих людей, даже китайцев, мне верные люди под Царицыном пригодятся.
Скорым поездом (курьерских пока на Дону нет) мы поедем на север до станции Лихой, а потом будем пересаживаться на Царицынскую ветку. Хватит задницу просиживать. Наконец, с формальностями было покончено. Так что я бодро стою на Новочеркасском ж/д вокзале и немного переживаю. Начинается новый этап моей жизни, в котором я уже буду действовать самостоятельно, без всякой поддержки. На вокзале было много народу, больше военных. Медленно подошел поезд, пора. "Вот стою, держу весло, через миг отчалю, Сердце бедное свело, грустью и печалью…"
Погрузили вещи и с есаулом Уваровым сели в двухместное купе в синем вагончике. Тут надобно заметить, что классность вагонов в Российской империи можно легко определить по цвету вагона. Вагоны 1-го класса окрашиваются в синий цвет, 2-го класса — в жёлтый или светло-коричневый, 3-го класса — в зелёный, 4-го класса — в серый. Поехали! Поезд пополз вперед, сцепки с лязгом дернулись, гармошкой передавая это движение по всему длинному составу, а потом он вновь остановился. Затем еще раз тронулся, радостно свистя, и наше путешествие на север, на Урал, в тыл к большевикам, началось!