Страница 18 из 58
Как могут рухнуть бумажные деньги, я знал. А золото так и останется в цене, сейчас тройская унция стоит 21 доллар США. А то уйдут ценности разным Добровольцам и прочим мошенникам, а остаток грабанут беженцы поляки. Небось они уже прикидывают как его лучше присвоить из Ростовских банков. К тому же, если раньше, например, лицо присвоившее казенные деньги, подвергалось вполне понятной обструкции — от него сторонились, избегали принимать в обществе, клеймили преступником и мошенником, то теперь в нашей многочисленной "оппозиции" на такого вороватого субъекта смотрели только как на очередного "героя" и невинную жертву произвола Донской власти.
Хотел я Краснова убедить, но не получается, лучше позаимствую средства так, а потом, если жив останусь, с процентами деньги в валюте верну, но только уже генералу Денисову. У него целее будет. Добровольцы у него для своих нужд гроша ломаного не выцарапают.
Естественно, задача стояла намного проще, чем в первый раз: пришли и изъяли. И я же буду расследовать это дело. Свалю все на Добровольцев и большевиков. А потом на штурм Царицына и на Урал за платиной. Дело моей жизни — это поступать правильно, вот и всё.
Так что после некоторой подготовки колесо закрутилось по нарастающей. Китайскую расстрельную команду в 30 человек, под командованием Шэн Сю-Чена я до сих пор держу при себе. Но теперь, так как я с Красновым не договорился и не могу являться бессребреником среди множества растратчиков казенных денег, то ее я оплачивал из Донского бюджета. Своего старого знакомого Джа-Батыра с его калмыками я тоже отозвал с фронта в Новочеркасск, под свое крыло и поставил тоже на госдовольствие. А это еще 45 голов.
Плюс к этой толпе еще и русские: мой старый приятель и попутчик капитан Терентьев, которого я сманил скорой зарубежной командировкой, с последующим путешествием во Владивосток, искать семью, пулеметчик-хорунжий Гульнов, подхорунжий Татаринов (мои сальские знакомые), мой личный водитель Ефим, два его товарища шофера (пойдут на грузовики), мой личный помощник еще по первому взятию Новочеркасска есаул Уваров, атаман станицы Заплавской, мой старый знакомый по "Заплавскому Сиденью". В общем, людей у меня хватает, кому-то раздал обещания, кто-то будет работать за деньги, кого- то буду использовать в темную. Я уже стал умелым игроком, великолепно владевшим всеми градациями не только кнута, но и пряника. Что умеет сейчас молодой человек, мобилизованный в армию после школы? Ничего, кроме как стрелять или рыть окопы. А за мной не пропадет, мне верные люди нужны. Были они у меня теперь за помощников, телохранителей и кого угодно.
Я тут рассказал про нужных и полезных людей. А ко мне еще дополнительно пытаются прибиться и ненужные. Так, к примеру, на днях к нам заявился мой бывший начальник, командующий 9-й армии Румынского фронта "революционный генерал" А. Келчевский. Ума не приложу, куда мне этого генерала пристроить!
Первое, что я ему сказал, в тщетной надежде сплавить куда подальше, было:
— Но ведь ты, вероятно, зачислен в резерв Добровольческой армии и обязан пройти там через "чистилище" — "реабилитационную комиссию" (учреждение чрезвычайно уродливое), в этом случае тебе надо для поступления к нам запастись разрешением генерала Романовского.
— Ничего подобного, — бодро ответил он мне. — В Екатеринодаре я несколько дней ожидал аудиенции, пока, наконец, Антон Иванович не соблаговолил принять меня, а приняв, с царские величием "обласкал" меня за мое пребывание на Украине, определенно дав мне понять, что я им неугоден и могу убираться на все четыре стороны. Я выбрал одну и приехал к тебе.
Ладно, по старой памяти оставим его при штабе, в наследство Краснову! Как говорил гораздо позже глава абвера адмирал Канарис: отбросов нет, есть кадры. Забегая немного вперед, скажу, что данный генерал у нас прижился и в последствии стал начальником штаба северо-восточного (Царицынского фронта). Для не казака это немалое достижение.
Добытые же деньги я вложу в оборот и использую потом для создания условий русским беженцам. Вернее лучшей из них части. Черт, нам нужны герои, но некоторым все же придется дожить до конца войны и создать новый дом. Иначе коммунисты оприходуют наших жен, а мы будем просто гнить в могилах.
А человеческого материала для выбора будет достаточно. Русские, выдавленные из своей страны тремя волнами эмиграции, окажутся рассеяны по всему свету. В Европе больше всего приняла Франция — 200 тысяч, в Азии — Турция, 300 тысяч, Китай — 76 тысяч, большинство в Харбине и Нанкине, еще в Югославии, Чехии, Болгарии, Греции по 30–40 тысяч. А были еще и в США, Финляндии, да кто их тогда считал? В 1934 г. бывшие офицеры белой гвардии, в немалом количестве осевшие в Парагвае, как раз и обеспечили победу в парагвайско-боливийской войне (иначе именуемой по составу участников еще русско-германской), командуя дивизиями, полками и ротами. Впоследствии, когда чуть ли не вся рыбоперерабатывающая промышленность и сейнерный флот Парагвая оказались в руках русских, в самые мрачные времена диктатора Стресснера действовал его секретный приказ: членам русской общины пустых дел не «шить»! Наказывать только за реальные преступления.
Конкуренция будет велика. А народ можно отобрать отличный, в Европах таких нет. Не случись октябрьского переворота, Россия и дальше бы успешно развивалась. В 1914 году Россия занимала пятое место в мире по ВВП, с 7,4 % процента от мирового. По подсчетам экономистов, не случись революции, Россия к 1940 году заняла бы второе место, уступив только США. И без всяких сталинских репрессий. Так что нагло лгут те, кто утверждает, что Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой. Маховик репрессий сработал впустую.
Впрочем, трудности трудностями, а Большая Игра на фронте шла своим лишенным эмоций чередом. Сезон смертей был открыт. Ленин с такой новацией, как независимость Дона, конечно, не согласился, но гордые казаки, уже потеряв много и многих, в конечном итоге находили достаточно убедительные аргументы в защиту своей позиции, записывая концом сабли свои подвиги на полях битв. А если мы начали сражаться с красной Москвой, то сражаться придется до конца. Борьба продолжается и мы не сдаемся!
Пришло тепло. Это была лучшая погода для войны, и по всей Донской земле люди подымались, острили дедовское оружие, готовили лошадей. Ягнята блеяли среди могильных курганов предков, поля распахивались. Очередной задачей Донского командования в борьбе с красной гвардией, после овладения 28 апреля городом Александровск Грушевским (Шахты), было очищение от большевистских банд центра Области, то есть восточной части Донецкого и 2-го Донского округов. Пришло время покинуть наши укрытия и пуститься в открытую степь, чтобы направить наши пики на врагов.
Осевшая здесь большая группа противника, состоявшая частью из остатков наших же III и V казачьих армий, пока зараженных бациллами большевизма и отошедших сюда с запада под давлением немцев, частью же из красногвардейцев местного происхождения (этот район изобиловал неказачьим населением) совершенно отрезала и парализовала весь север Дона от юга и до самого сердца Области — Новочеркасска.
Между 15 и 19 мая концентрированным наступлением донских войск, объединенных под командой генерала Фицхелаурова (около 9 тысяч пехоты и конницы при 11 орудиях и 36 пулеметах) отряд центральной группы противника, под начальством некого прыткого хохла Щаденко, после жарких боев, был нами выбит из Донецкого округа. Казаки косили красных захватчиков без труда и пощады. Но недолго музыка играла. Пасьянс сложился очень интересно. У серьезных невзгод есть привычка подкрадываться бесшумно, на мягких лапках.
Бежавшие от немцев украинские большевики, мня себя наследниками «древних протоукров», с запада буквально своими огромными ордами захлестнули Донскую область. Тут-то гром и грянул. Насыпались "камрады", словно зерно из распоротого мешка, понеслись быстрым аллюром. Вот какие соседи были у нас. Прут огромной лавиной! Принцип «война все спишет» явил себя во всей красе. Наверняка в России не состоялось бы гражданской войны, не пройди миллионы людей фронты Первой мировой.