Страница 2 из 11
Затем ссоры с мужем и как итог многолетних мытарств – детский дом. Выходим сразу с двумя конвертиками шевелящегося в них счастья!
Пробегая очередной этаж, пробежал образ, дети растут, мы в отпуске на море, младший, Лешенька неожиданно начинает тонуть, судороги, головная боль. Мы в больнице. Ему ставят страшный диагноз – эпилепсия!
Наступило время мучений. Приступы, таблетки, врачи и постоянный страх за сына! Приход в церковь…
Подбегая к пятому этажу, мигом открываю дверь, запыхавшаяся влетаю в детскую. Лешка спит у сестры на кровати, в ногах. Наверное, страшный сон приснился. Почти как у меня сейчас!
Медленно сползаю по стене на корточки.
Рыдаю:
– Прости меня Господи за маловерие, благодарю, что не сегодня!
Глава вторая
Участок № 13
Валентина Ивановна шла по деревенской дорожке вдоль забора, к старому кладбищу, где под номером тринадцать ее давно ждало место под личную могилу, в тенистом уголке у большой ветвистой березы.
Невысокая, худощавая с аккуратным седым пучком. Шла она к единственному человеку, который ее понимал и любил, да и тот сейчас находился за этой зеленой кладбищенской оградой с прослойками ржавчины на заостренных завитушках.
От многого в своей жизни Валентина устала, но больше всего от пьющего сына Сашки. Регулярно и до дна выпивал он силы матери. Раз в месяц, день в день, требовал ее пенсию – единственный источник существования семьи.
Как раз сегодня и был этот черный день, тот самый, когда приходила соседка – почтальон и после росписи в получении нескольких купюр, выдавала ей незримый билет на мучения. Оставшаяся часть дня Валентины Ивановны гарантированно становилась испытанием на прочность.
Проходя через ограду, повернула в сторону могилки любимого мужа. В такие дни, ночевала она на улице, а в холодное время года, пошла бы к соседке, да часто проситься на ночевку стеснялась, а воспитание Валентина унаследовала от покойного отца, Ивана Ивановича, уважаемого деревенского учителя.
Изредка Валя пыталась вразумить сына, но за поучения обеспечивался ей новый синяк и бессонная ночь. Часто бежала она по деревенской улочке, спасаясь от топора или березового полена. Соседи сочувствовали, помогали советами, но надежд на исправление сына, почти не оставалось. Многое испробовала, лечение травами, беседы и угрозы, даже «зашивался» он однажды в городской клинике у приезжего врача, но затем снова срывался и пропивал при первой возможности все, что у них водилось ценного в доме.
Сидела у могилки, плакала, вспоминала, как они познакомились, и вскоре родился сын, как дружно жили. Муж помогал в алтаре соседнего храма, искренне верил Богу, пытался приобщить и ее, но Валя все откладывала:
– Вот стану старая, свободного времени больше станет, тогда и пойду в церковь!
Затем неожиданно пришло горе. Муж заболел, скоропостижно скончался, практически высох за неделю. Сын тоже страдал и стал понемногу захаживать к Марье – самогонщице, что торговала дома, на соседней улице. Так и пришла беда, да не одна!
Рядом с могилкой Сережи, глубоко она погрузилась в облако воспоминаний, когда нет тебя, на земле, а летаешь там, в прошлом, где хорошо и беззаботно.
Неожиданно Валентина ощутила, что она не одна, повернув голову в сторону калитки, вздрогнула. Совсем рядом стояла незнакомая старушка. На голове белый платок, накинутый на шею в несколько витков, как носят пустынные жители с икон, в руках длинная палочка и небольшая сумка:
– Христос в помощь, дочка! Не будешь ли против, если отдохну немного?
– Конечно, присаживайтесь, – вытирая мокрые глаза, ответила Валентина.
Усаживаясь на скамейку и облокотившись на край палки, несколько скрипучим, но приятным голосом, произнесла:
– Не горюй милая, все наладится со временем, Господь милостив. Молись чаще, да читай книгу Иова. Да вспомни дорогая, историю от преподобного Серафима, когда одному благочестивому человеку старец предсказал, – Брат, какой же ты будешь пьяница! – Так и вышло, через время человек тот стал сильно пить, а спустя годы, вдруг резко перестал и более не впадал в этот грех. Все потому, что Господь хотел уберечь душу, через его же страсть. Хотел спасти от совершения более страшного греха. Пусть пьет, лишь бы не навредил себе и чужим душам сверх меры!
Понимая, что беседует не с простой старушкой, Валентина поинтересовалась:
– Вы бабушка, откуда приехали? Я вас не замечала здесь, похоронен у вас кто?
Продолжая мысль, старушка с вздохом произнесла:
– Одна девица много зла сделала в молодости! Муж ее уехал, домой к отцу, там и остался. Вот он и просил проведать жену, да передать подарочек, любят ее они все там, очень любят!
Валентина ощутила, как что-то щекочет лицо и неожиданно для себя открыла глаза, по щеке ползла божья коровка.
Озираясь по сторонам, подумала: «Удивительно, и как это я заснула? Как будто наяву, бабушка с клюкой. А что за подарок и не сказала, странно!»
Легкий ветерок шевелил длинные ветви березки над оградой, вдалеке пели птицы, солнце заходило.
Скоро потемнеет, вздохнула и решилась отправиться домой. В глазах все еще стоял образ старушки в белом платке: «Что же этот сон означает? У кого бы узнать, может зайти в церковь расспросить священника?»
Тихо вошла в дом, сын спал, села рядом на краешек кровати и пригладила его светлые кудри.
Подумалось: «Он ведь не плохой, мучает себя. Господи, как бы я хотела его излечения».
Отец Григорий
Прибралась в доме, завершила дела по хозяйству, приготовила ужин. Ничего не поменялось, но странное, неизвестное ощущение выросло внутри – «жизнь наладится!»
Спать еще рано, вышла на воздух и в сумерках за забором заметила фигуру в длинном платье. По мере приближения к дому, фигура стала узнаваемой: «Да это же батюшка – отец Григорий! Да и не платье это вовсе, а подрясник!»
Священник из деревенского храма святой Валентины, произнес:
– Приветствую, Валя, Господь посреди нас!
– Здравствуйте, батюшка, – смутилась немного.
– Дело у меня к тебе есть от мужа твоего Сергия.
Валентина так и села на пень, что стоял у летней кухни. В голове зашумело, сердце обдало кровью, а руки стали слегка трястись.
– Да ты не пугайся, все славно, Господь с нами! Хорошо, что села, слушай тогда! – по-деловому, но с улыбкой произнес батюшка.
– Около пяти лет назад, после вечерней службы Сережа помогал мне в алтаре и как-то так таинственно говорит:
– Батюшка, хочу поделиться с вами. Недавно убирался я в храме, вот как сегодня. Работаю понемногу и молюсь про себя. Внезапно случилось что-то удивительное. По правде сказать, долго не решался, делиться ли с вами, надеюсь, не подумаете, что Сережка с ума сошел?
– Выкладывай дорогой, не подумаю, со мной всякое бывает здесь.
Сережа, немного теряясь продолжил:
– Так вот, убираюсь я в храме, открываются двери в притворе, входит старушка. Невысокая такая, лица я не запомнил, в светлом, очень длинном, платке. Вот и говорит она:
– Хорошо ты делаешь, что помогаешь здесь, нравишься ты мне. Наблюдаю давно за твоей семьей. Вот только, то, что твоя жена в молодости акушеркой служила, да много младенцев погубила – это беда, – покачала головой бабушка, – нужно ей понять и исправить себя, потому как в Царствии Божием нет не раскаявшихся. Господь хочет, чтобы все спаслись и не повторяли своего греха!
– Когда умрешь, начнет жена твоя помогать тем, кому вредила с детоубийством в утробах. Тем, кто растит сирот или потерял младенца. Напиши ты ей письмо об этом и отдай священнику, пусть после твоего ухода передаст Валентине. Что писать я тебе подскажу.
– Скоро Сергий отправляться тебе к нам – домой!
– Пора, готовься!
Пока я приходил в себя, исчезла старушка. Просто взяла и испарилась в один миг. Я как стоял, так и застыл. Полчаса, наверное, не мог отойти. Решился теперь рассказать вам, да и письмо я принес для Вали.