Страница 1 из 9

В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить

Парк Айна

Айна Парк

От автора

С целью защиты личной информации моих пациентов и коллег, решившихся рассказать о себе, их фамилии и подробности личной жизни, по которым их можно было бы узнать, изменены. В тексте этой книги приводятся лишь имена, причем вымышленные. Полностью я указываю имена лишь тех моих коллег и ученых, кто дал на это свое согласие.

Несмотря на то что я дипломированный врач, имеющий опыт лечения многих заболеваний, о которых пойдет речь в этой книге, информация, изложенная на ее страницах, никоим образом не может заменить читателям консультации терапевта или узкого специалиста. Вопросы, связанные со здоровьем, имеющимися заболеваниями, назначением, отменой или изменением дозировки препаратов, которые они принимают, прохождением лечения, читателям следует обсуждать со своим лечащим врачом или другим медиком. За все решения, принимаемые в отношении своего здоровья, ответственность несут сами читатели.

Введение

Вначале был взрыв

Бывает, что несчастья влекут за собой удивительно счастливые последствия. Книга «В постели с бактериями» стала радугой после грозы, прогремевшей над нашей семьей в январе 2015 года, когда для нас с мужем в реальности воплотился кошмар любого родителя. Мы собрались на день рождения, вышли из дома, наш семилетний сын Нейт отпустил мою руку, бросился через дорогу, и его сбила проезжавшая в тот момент мимо машина.

Помню, как под ней оказались его ножки и как по улице эхом разносился его крик. Я же не могла выдавить из себя ни звука. Это не мой сын там лежал, а пострадавший, которому нужно было оказать помощь. Я подбежала к нему и молча начала выполнять действия, предусмотренные протоколом осмотра пострадавшего, заученные наизусть во время учебы: свободны ли дыхательные пути пациента, дышит ли он, есть ли у него пульс? У Нейта была разбита голова и вывернута нога, но он кричал, и от этого, как ни странно, становилось легче – значит, он дышит, находится в сознании и отчетливо понимает, что ему больно.

Нас с Нейтом на «скорой» отвезли в детскую больницу имени Марка Бениоффа при Университете Сан-Франциско в Окланде, где моего сына поместили в детскую палату интенсивной терапии; на следующее утро ему должны были сделать операцию на сломанном бедре. Поскольку у Нейта также был перелом кости черепа, медсестры каждые два часа проверяли его неврологический статус. Не стоило – ведь я за всю ночь глаз не сомкнула; чувство вины за случившееся отгоняло сон.

Не было еще семи часов утра, когда на обходе к нам заглянули четверо нейрохирургов. Один из них начал задавать Нейту вопросы, чтобы определить его психическое состояние, – как его зовут, сколько ему лет, в каком классе он учится. Потом хирург посмотрел на меня: «Мама, я так понял, вы доктор?»

Я даже не успела ответить, а Нейт уже выпалил: «Да, доктор». И ни с того ни с сего добавил: «У вас герпес был? Спросите маму – она про это все знает». Я покачала головой, закрыла глаза и спрятала лицо в ладонях. Бригада хирургов захихикала. Задававший вопросы хирург поднял брови, посмотрел на меня и сказал: «Что ж, похоже, неврологических проблем нет».

За несколько недель до того, как угодить под машину, Нейт понял, чем я занимаюсь. Я не просто врач, я – специалист по инфекциям, передающимся половым путем (ИППП). До того, как его привезли в больницу, он никому не рассказывал о моей профессии, но вскоре понял, что стоит лишь упомянуть о моей специализации – и любой собеседник сконфузится, чем он и собирался пользоваться при каждом удобном случае.

За время пребывания в больнице Нейт успел поговорить с медсестрами палаты интенсивной терапии о ВИЧ, с хирургом педиатрического отделения – о сифилисе, а с больничным капелланом – о хламидиозе, чем немало меня расстроил. Позже я узнала, что такое поведение вполне типично для детей моих коллег. Темой своего сочинения на приемных экзаменах в колледж дочь моей начальницы выбрала сифилис, а молочницу – как тему беседы за ужином на шаббат, а сын заявил родителям друга, что его мама «работает в секс-индустрии». На самом деле она возглавляет департамент по профилактике ЗППП в Центрах по контролю и профилактике заболеваний США – да, почти то же самое. [1]

Пока я наблюдала за шалостями сына, мысли в моей голове, как семена, начали прорастать. Восемь лет назад я окончила ординатуру и до 2015 года, когда Нейт попал в больницу, работала в сфере здравоохранения и исследований ИППП. С 2000 года наблюдался подъем заболеваемости таких ИППП, как сифилис, гонорея и хламидиоз, а инфекции вроде вируса папилломы человека (ВПЧ) были распространены настолько широко, что практически каждый живущий половой жизнью человек в какой-то момент оказывался их носителем.

Несмотря на общераспространенность ИППП, оказалось, что даже медицинские работники не горят желанием обсуждать эту тему. Для большинства из нас заниматься сексом проще, чем говорить о нем, не считая его неприятных последствий, при этом мой собственный сын и дети моих коллег не испытывали никаких трудностей, обсуждая тему секса и ИППП. Они привыкли говорить об этом еще до того, как с возрастом поняли, что другим людям неудобно обсуждать эту тему.

Дежуря у сына в больнице, я задалась вопросом: можно ли помочь людям и сделать так, чтобы им стало проще обсуждать ИППП? Я понимала, что чрезмерно амбициозной тут быть нельзя. Многие люди с трудом находят слова, чтобы поговорить об ИППП даже со своими половыми партнерами, поэтому я не жду, что они начнут обсуждать эту тему с почтальоном или баристой в ближайшем кафе. И все же если мне удастся вызвать интерес к диалогу на эту тему у широкой общественности, возможно, эти вездесущие инфекции перестанут быть позорным клеймом.

Когда через четыре дня сына выписали из больницы, у меня уже сложился план: я напишу книгу, которая объединит в себе интересное повествование, научный подход и юмор, открыв малоизвестные подробности разнообразных ИППП. Я представляла себе, что людям понравятся мои истории, они перестанут брезгливо морщить нос при упоминании этой темы и она увлечет их.

Если бы мой сын не попал в больницу, я бы, как здравомыслящий человек, дождалась, когда дети окончат колледж, и тогда бы взялась за книгу. Начинать работу, когда один ребенок болеет, а другой – еще совсем маленький, я бы не стала, но ничто так не способствует размышлениям о будущем, как небольшая травма. Это происшествие с сыном, а также недавние роды, во время которых я чуть не умерла, заставили задуматься о том, не преследует ли меня карма за ошибки, допущенные в прошлом. Вот я и решила начать книгу, пока гром снова не грянул.

Однако вскоре я поняла, что снять клеймо запретной темы с ИППП будет непросто. Ореол стыда, окружающий ИППП, существует столько же, сколько и сами инфекции. Многие считают эти заболевания наказанием Божьим за блуд и прелюбодеяние (Послание к Евреям 13:4) или карой за распутство, а если ИППП – наказание, то те, кто ими заразился, должны по умолчанию испытывать чувство вины. И неважно, что заразиться может любой, даже тот, кто занимается сексом исключительно с законным супругом.

Несмотря на такое отношение к этим заболеваниям, я знала, что смогу увлечь читателей рассказом о моих любимых инфекциях. ИППП отражают отношение общества к сексу с начала XVI века, когда впервые была установлена связь между проституцией и вспышками этих заболеваний. Многие выдающиеся деятели искусства XIX века – такие, как Бетховен и Ван Гог – страдали от неврологических проявлений сифилиса, что повлияло на их личность и ключевые произведения. Еще совсем недавно ИППП так или иначе влияли на все происходящее в мире – от Второй мировой войны до распространения интернета и популярности реалити-шоу «Холостяк».

CDC (Centers for Disease Control and Prevention) – федеральное агентство министерства здравоохранения США, включает в себя около двух десятков учреждений с названиями, начинающимися с «Центр по…», поэтому агентство носит название «Центры…». – Прим. перев.