Закон-Тайга

* * *

Не задерживаясь надолго в райцентре, Серёгу Бектимирова, в компании с ещё двумя арестантами, поспешили переправить в Красноярск . Как говориться, с глаз долой, из сердца вон . Видимо, просто на усмотрение вышестоящих товарищей из областного управления НКВД . Там, в свою очередь, тоже разумно посчитали, что копать наличие какого бы то ни было белогвардейского подполья – дело бесперспективное . Нет, оно конечно можно и покопать, сознавшиеся, если надо, найдутся, да только разнарядки свыше на белогвардейцев не поступало . Однако и для того, чтобы разбираться в этом деле по справедливости, на сей раз достойного следователя не нашлось . Тот, кому оно поручалось, был уже законченным маразматиком, по причине глубокой старости, но в мозгу его крепко держались идеалы классовой борьбы . Старичок почитал материалы дела и нашёл их вполне достаточными для суда, личность же арестанта его никак не заинтересовала, ибо он твёрдо решил, что юный "подонок" достоин сурового наказания .

– Пиши «чистуху», сукин сын ! – Единственное, что мог сказать старый следователь .

Тот проклятый рисунок, с изображением товарища Сталина на краю могилы, стал камнем, потянувшим своего автора на дно, не оставляя шансов на спасение . Подлое заявление Митьки Сапегина очень подробно объясняло антисоветскую деятельность Бектимирова, правда, для деревенского балбеса, написано оно было уж больно грамотно и по форме, и по орфографии . Что-ж тут сказать : лейтенант НКВД Виктор Степанович Попов заслуженно имел высшее образование, а так-же обладал несомненным талантом составления документов, его стиль в бумагах мог убедить кого угодно . Увы, но именно ему показал Митька подобранный на крыльце рисунок . Как оперативный дознаватель, лейтенант Попов предоставил старенькому следователю уже практически готовое дело, тому даже работы над ним почти не оставалось, кроме как сказать своему подследственному : «Пиши «чистуху», сукин сын» .

Выездная сессия закрытого суда, по установленному графиком, состоялась всего-то через пару дней после того, как Сергея доставили в Красноярск и этого короткого времени вполне хватило для передачи дела . Оперативно, без волокиты, был полностью разоблачён "враг народа", а Попов получил очередное звание . Ни у кого из трёх судей "антисоветчик" Бектимиров тоже сочувствия не вызвал, лишь так, дежурным образом, учли молодые годы, при вынесении приговора . В общем, без вины виноватый, Серёга получил, в качестве подарка к совершеннолетию, десять лет лагерей .

Теперь, уже имея статус осуждённого, Сергей подлежал переводу в другую камеру, где формировался этап на отправку в зоны . Последние два дня, перед судом его держали среди подследственных, причём, вновь поступивших, нечто вроде карантина и атмосфера там была максимально гнетущей . Помимо того, что в камере народу натолкали чуть не в двое больше её нормальной вместимости и более чем скудной пайки, главный дискомфорт давал резонирующий общий негатив людей, вырванных из привычной домашней среды и оказавшихся взаперти, в ожидании решение своей участи, что называется : по ту сторону шлюза . Вряд ли будет достаточно справедливым сказать, что Сергей был именно рад покинуть то мрачное помещение, в тюрьме быть – занятие не радостное в принципе, но определённо, у него появилось некоторая иллюзия облегчения, когда он покидал ту мрачную подследственную камеру .

Тяжёлый удар судьбы, череда которых непрерывно сыпалась на Серёгу в последние годы, вновь опрокинул его навзничь, хотя казалось, что самое страшное в жизни уже произошло . Но надо было вставать ! "Коли жив остался – вставай и иди, будешь лежать – тайга добьёт, не пожалеет ." – Всплывали в памяти слова отца . – "закон – тайга , сынко ! Будешь сильным – будешь жить ."

Новая камера уже с порога выглядела несколько иначе . Как будто и места в ней поболее , и зэки будто бы повеселее, даже слышался смех из дальнего светлого угла под окошком в клеточку, где "шпилили" в карты блатные . Едва за Сергеем захлопнулась тяжёлая стальная дверь, как почти все обитатели хаты, числом не менее тридцати, резко обернулись в его сторону . Новичок ! Что за человечек ты, интересно и кем тебя определят сейчас в камерной иерархии ?

– Здравствуйте ! – Достаточно громко, отчётливо, без неловкой дрожи в голосе, произнёс Серёга, словно кто-то подсказал ему нужное слово, выводя из короткого ступора .

– Сюда подойди, землячок . – Через несколько немых мгновений донеслось из "блатного" угла .

Сквозь синий туман табачного дыма, Серёга разглядел, как один, по виду очень авторитетный зэк, махнул ему рукой . Картёжники отложили свои карты и расступились, освобождая место перед паханом, при этом молодой "баклан", который начал собирать карты, отхватил увесистую шалобашку по лбу, под заразительный смех остальных игроков .

– Чьих будешь, амиго ? – Спросил авторитетный, вполне приятным низким голосом, как-то сразу выдававшим наличие большого опыта и стойкого разума у его обладателя . – И за какие заслуги ты здесь ?

Сергей понимал, что самым отвратительным будет сейчас неуверенно мямлить и затратил лишь несколько секунд, чтобы унять волнение, а заодно, может и вспомнить, как советовали вести себя старшие товарищи, при таких обстоятельствах . Были в его посёлке мужики, прошедшие суровую школу лагерей .

– Да ты не молчи, чай не на допросе у кума . – Одобрительный смешок среди блатных поддержал шутку .

– Я Сергей Бектимиров, по первой ходке . – В итоге тон голоса получился почти официальным . – Из промысловиков, таёжник .

– Ну, допустим . А в тюрягу-то тебя какая медвежья тропа привела ?

– Антисоветская агитация, но это неправда ! На меня один паскудник поселковый бумагу написал !

– Оба на ! Да у нас ещё один фашист – вредитель нарисовался . Власовец ! – Сиплый голос одного из блатных прозвучал с откровенной издёвкой .

– Родину не любишь, гад ! – Но и в этом голосе не было угрозы , зэки откровенно потешались .

– Ладно, ясно пока всё . – Пахан поднял руку, останавливая начавшееся глумление . – Иди -ка ты, паренёк, пока и правда, к власовцам . Будешь с ними, конечно-же если не прознается за тобой вдруг чего худшего, потом, будет время, поговорим . Меня Кирсан зовут, здесь моё слово .

Один здоровяк, из свиты того Кирсана указал Серёге верхние нары, в ряду, следующем за уважаемыми мужиками, там, где располагались политические арестанты . Здесь они, те бедолаги, коих уголовники называли "власовцы", были представлены небольшим количеством фронтовых пленных армии генерала Власова и полицаев, каким-то образом избежавших немедленной расправы при пленении . Кроме германских пособников, среди "политических" можно было заметить пару бывших интеллигентов, выглядевших теперь как дедушки – шизофреники . Кстати, блатные и звали-то их придурками, ну мол, именно таковым надо быть, чтобы с таким-то образованием, да вляпаться в такое говно . Общество "народных врагов" выглядело немногочисленным и вряд ли насчитывало больше десятка персонажей . Положение их в камерной иерархии выглядело, так себе, не сильно уважительным, как некоторая прослойка между уважаемыми кастами и теми зачуханными изгоями, которые, в свою очередь, занимали первые ряды нар у закутка с отхожим местом : парашей – толканом .

Камерный толкан претендовал на особый статус и вообще мог бы даже показаться каким-то культовым местом . Сиял почти безукоризненной чистотой, постоянно надраенный кусочками кирпича в заботливых руках "опущенных ", а их стараниями руководил назначенный «генеральный секретарь параши» . Один молодой парень, из когорты мужиков, получил свою незавидную должность за проступок весьма серьёзный . Тому бедой стал его собственный кишечник, очень не вовремя выдавший позывы к незамедлительным действиям и этот бедолага, предварительно сильно испортив воздух, кинулся к толкану, на ходу извлекая из штанов задницу, причем, как на грех, в то вовремя, когда блатные трапезничать изволили . Косяк , бляха-муха ! Да ещё какой . Могли страдальцу и голову отбить, но Кирсан проявил некоторый гуманизм, потому ограничился тем, что назначил засранца «генсеком параши» на неограниченный срок . Теперь каждый из обитателей камеры, по большой, ли малой нужде, должен был спросить у него разрешение, а генсек, в свою очередь, вежливо то разрешение дать . Но это лишь первая часть ритуала, выход с параши тоже требовал обращения к «генсеку» за разрешением и так круглые сутки, невзирая на время, повезло ещё, что камера небольшая , ведь есть ведь хаты и на сотню гавриков, и больше . Кроме того, по понятиям, за толканом должна храниться посуда для опущенных, аккуратненько стопочкой шлюмки да ложки с дырочками располагаются в непосредственной близости к параше , чтобы, ни в коем случае, не оказаться рядом с посудой приличных арестантов .