Страница 55 из 122
— У тебя не получится, — равнодушно сказал внешний. — Тот, кто попал в Систему единожды, уже не сможет выйти из нее и стать прежним.
— Необязательно прежним, — сказал я. — Я, в общем-то, не против стать лучше.
— Это невозможно, — сказал он.
Я даже не стал спрашивать, почему, так как понимал, что он начнет нести прежнюю чушь про границы, потолки и прочие пределы.
— Но ты создаешь очаги напряженности, — сказал внешний. — И пока часть ресурсов Системы тратится на борьбу с тобой…
Он что-то там молотил, а я думал об еще одной несостыковке.
Когда он заговорил о сером пятне рядом со мной, я автоматически предположил, что речь идет о Магистре, который и Первый Игрок, и Архитектор, умеет пудрить мозги и игрокам и Вычислителям, и вообще, наверное, является самым опасным типом в системных мирах. По крайней мере, самым непредсказуемым.
Но не ошибся ли я?
Ведь в самом начале беседы внешний принимал облик Магистра, значит, он должен знать о его существовании. Или Множество увидело Магистра в Системе, но не сумело определить, кто он такой на самом деле? Или внешний вовсе черпал визуальные образы напрямую из моей головы?
И если я тогда ошибся, и за серым пятном скрывался не Магистр, то кто это был?
Гарри Смерть-Вычислителям Борден?
Артур Разрушитель-Миров Полсон?
Император Я-Старше-Вашей-Системы Кевин?
Кто-то еще из внекатегорийных монстров, с которыми мне довелось пообщаться?
А может быть, я вообще прошел мимо чего-то значительного, и сам того не заметил? Может, я с этим серым пятном и не взаимодействовал, а просто рядом постоял…
Жаль, что внешний не уточнил временные рамки, в которых возникало то самое пятно. А сейчас спрашивать уже как-то неудобно…
И тут я обратил внимание, что в последнее время в моих рассуждениях возникло повышенное количество многоточий, а это был плохой симптом. Неприятный.
Многоточия свидетельствуют о неуверенности, неуверенность ведет к сомнениям, сомнения ведут в поражению, а поражение ведет на темную сторону силы. Впрочем, нет, поражение уже никуда не ведет, поражение — это само по себе плохо…
Ну вот, опять.
— Множество склоняется к тому, чтобы сохранить тебе жизнь, — сообщил внешний.
— Как это мило с его стороны, — сказал я. — В смысле, с вашей. Ну, ты меня понимаешь.
Он опять нарисовал на лице улыбку.
Очень дипломатично, я считаю.
Чего я вообще хотел, идиота кусок? Искал союзников? Искал ответы? Пытался предотвратить войну? Преуспел ли я хоть в одном из этих начинаний?
Сильно вряд ли.
Союзников у этих ребят нет. Ответами они не поделятся, даже если богаты на таковые. Войны в какой-то мере все равно не избежать, пусть она будет и не такая масштабная.
Никого из ребят имперского флота я, разумеется, не знал, но мысль о том, что скоро могут умереть тысячи, а то и десятки тысяч человек, мне не нравилась.
Но что я мог поделать?
Очевидно было только одно, никакой помощи извне не будет и рассчитывать на нее не приходится. Рассчитывать можно, как обычно, только на тех, кто рядом.
Минус Магистр, разумеется, который себе на уме, и у которого тоже нет союзников. Возможно, он с этими ребятами бы и договорился, слишком уж они похожи в каких-то моментах.
Возможно, из-за этой схожести, которую он почувствовал даже из Системы, он так и стремится с ними схлестнуться.
Возможно, просто хочет померяться, у кого длиннее.
А возможно, я просто теряю время.
— Я теряю время, — сказал я. — Принимайте уже свое решение, и я пойду.
— Множество еще не закончило, — ответил внешний.
— Ну, так поторопи его, — сказал я.
И попытался встать с кресла.
Но не смог.
Хотя казалось бы, что может быть проще.
Ставишь обе ноги на пол, выпрямляешься, и вот ты уже стоишь. Ну, если какие-то проблемы, можно еще руками в подлокотники упереться, но это уже опционально.
Тем не менее, кресло меня не выпускало, словно перед там, как я в него сел, сиденье и спинку намазали быстросохнущим клеем. И подошва ноги, которая стояла на полу, никак не желала расставаться с напольным покрытием.
Я покачал второй ногой в воздухе.
— Мне это не нравится, — сообщил я.
— Тебе придется смириться с некоторыми неудобствами, — сказал внешний. — Мы отпустим тебя обратно, когда закончим.
— Когда закончите что?
— Для гарантии достижения наших целей мы внесем некоторые изменения в твою конструкцию, — сказал внешний. — Потерпи, это недолго. Ты и не заметишь разницы.
— Ага, ладно, — сказал я. Болтать ногой в воздухе было глупо, поэтому я поставил ее на пол, и она тут же прилипла, как и первая. — А вы вообще в курсе, что я — не конструкция?
— Материя — это инструмент, — напомнил он.
— А, точно, — согласился я.
Ну и вот что прикажете с такими делать?
Они умны, стары, могущественны и используют в качестве инструмента саму материю.
Как с ними такими бодаться?
Поскольку руки у меня все еще оставались свободными и ни к чему не приклеенными, я взял шлем и нахлобучил его на голову, полностью загерметизировав.
— Это не поможет, — сообщил внешний.
— Знаю, — сказал я. — Но если ты хоть чуть-чуть меня изучил, ты бы понял, что я намерен трепыхаться до последнего.
Он не ответил.
Видимо, Множество продолжало думать.
А я внезапно до конца осознал одну важную мысль.
Они умны, стары, могущественны и используют в качестве инструмента саму материю, но все-таки они бегут.
И поскольку они только что продемонстрировали полное безразличие к чужой жизни, их доводы о нежелании устраивать геноцид миллиардам разумных существ вряд ли можно считать состоятельными.
Они бегут, потому что им страшно.
Фиг знает, чего именно они испугались. Размеров Системы, ее незадокументированных способностей, серых пятен и тех, кто прячется за ними, а может быть, морального превосходства некоторых наших игроков. Скорее всего, я вообще никогда не узнаю ответа на этот вопрос, но они бегут.