Страница 22 из 122
Глава 5
— Вообще-то, формально они уже не китайцы, — сказал Федор. — Альтернативноживые не имеют национальности.
— Ну и к чему тут эта чертова толерантность? — поинтересовался Виталик. — Просто “зомби” звучит куда короче и понятнее.
— Так сейчас принято в академических кругах, — объяснил Сумкин. — Зомби, по сути, это неправильно и нетактично. Новая этика предполагает, что это альтернативно-живые ограниченно разумные гиперактивные существа.
— Гендерно нейтральные? — попытался угадать Борден.
— Ну, это уж если совсем погружаться, — сказал Сумкин.
— Так и оставь свою терминологию для своих академических кругов, — предложил Виталик. — А здесь ты в кругу друзей.
С этими словами он выразительно посмотрел на Магистра, но первого из игроков и последнего из Архитекторов взглядом не прошибешь, даже если боевой президент смотрит.
— Скажи мне, какую ты используешь терминологию, и я скажу, кто ты, — заявил Магистр. — От правильной терминологии многое зависит. Скажем, зомби. Зомби — это просто ходячий кусок гнилого мяса, прости меня, Виталий, зомби не жалко, зомби можно истреблять миллиардами. А назови его альтернативноживым, и ты получишь уже совершенно другую историю, не так ли? И, судя по тому, что Сумкин именно так зомби и назвал, никого он так и не сжег.
— Это так? — спросил Кевин.
— Так, — подтвердил Виталик. — Мы решили, что неправильно начинать новую историю Земли с геноцида. Пусть даже такого. Возможно, найдется другое решение.
— Да черта с два, — сказал Магистр. — Не найдется.
— Пока мы возвели на границе с Китаем силовые барьеры, — сказал Виталик. — Построили, так сказать, вторую Великую Китайскую Стены, в два раза выше и прочнее, чем Первая. Пусть посидят там и подумают о своем поведении.
— Это так не работает, но решение отличное, — сказал Магистр. — Она там прокачаются, и вы сможете взять с них в несколько раз больше опыта. Лута, правда. не прибавится, но с ним и так все должно быть очень неплохо.
— Это не вопрос лута и опыта, — сказал Виталик.
— Ты забыл, где мы, — сказал Магистр. — В конечном итоге любой вопрос здесь упирается в лут и опыт.
— Где вы нашли столько энергии? — поинтересовался Кевин.
— Федор помог, — сказал Виталик. — Пригнал своих студентов, типа как на практику, и расчехлил пару артефактов.
— Гуманизм — это прекрасно, — сказал Магистр. — Особенно если его исповедуют твои враги. Знаете, сколько народов я сокрушил только из-за их излишнего гуманизма?
— Как бы там ни было, сейчас этот вопрос не требует поисков срочного решения, — сказал Виталик. — Мы подумаем об этом позже. Возможность сжечь все на хрен можно использовать в любой момент.
— Если только зомби не подкопаются под ваши барьеры, — заметил Магистр.
Федор с Виталиком переглянулись.
— Не подкопаются, — сказал Федор. — Они уходят на полтора километра под землю. Этого хватит.
— Если они не додумаются укреплять туннели, — заметил Магистр.
— Не факт, что они вообще додумаются копать.
— Не стоит недооценивать альтернативноживых в умении устраивать всякие пакости, — сказал Магистр и вернул взгляд Виталику.
— Замяли вопрос, — сказал Виталик. — Товарищ председатель, что там у нас дальше на повестке дня?
Кевин сделал вид, что сверяется с каким-то списком.
— Удалось ли найти триггер, который запускает откат Земли?
— Удалось, — сказал Федор.
— Это мой сын, — сказал Виталик.
— Сколько ему лет?
— Шестнадцать.
— Где он?
— В Ленинграде. В смысле, на Земле.
— Давайте переместим его в безопасное место, — предложил Кевин. — Например, сюда.
— На Земле достаточно безопасно, — сказал Виталик. — К тому же, его охраняют мои лучшие люди.
— Ну ты вообще, сука, орел, — сказал Магистр. — Как это вообще можно было просчитать, к хренам? Мы тут головы сломали, пытаясь найти триггер, а тут вот оно как. Кто-нибудь вообще знал, что у этого элитного альтернативноживого был сын?
Все, за исключением Бордена, покачали головами. Некоторые даже пристыженно.
— Я знал, — сказал Гарри. — Но у меня никто не спрашивал.
Это меня как раз и не удивило. Виталик и Гарри были знакомы до того, как это все завертелось в первый раз. Пересекались, так сказать, по работе, да и пили вместе.
Вполне мог рассказать.
Все же остальные встретились уже после того, как пришла Система, а Виталик стал элитным зомби. Изначально живым, кроме Бордена, его никто из нас и не знал.
— Ну, класс, — сказал Магистр. — То есть, все было так просто, да?
— А все всегда просто, — сказал Кевин. — Если знать, куда смотреть.
— Вот тебе инструмент, — сказал Магистр, вытаскивая из инвентаря обруч тусклого металла. — Переписывай.
— Не буду, — сказал Виталик.
— Ты хотя бы понимаешь, насколько это эгоистично? — поинтересовался Магистр. — Что вся вселенная может погибнуть только из-за того, что ты хочешь почувствовать себя хорошим отцом?
— Во-первых, не вся вселенная, а только игровая ее часть, — сказал Виталик. — Во-вторых, я не считаю себя хорошим отцом. В третьих, мне наплевать, пусть ваша Система горит огнем, если уж она такая неустойчивая.
— Взвешенные слова настоящего правителя, — констатировал Магистр, пряча Венец в инвентарь. — Ладно, сам перепишу.
— Удачи, — спокойно сказал Виталик.
Видимо, он знал про свой код что-то такое, чего Магистру было пока неведомо. Может, он вообще на древнеарамейском его написал, или что-то вроде того.
Федор за столько лет так и не смог разобраться, так что и Магистр сию проблему вряд ли с наскока зарешает. Программисты говорят, что в своем-то коде спустя десяток лет не так-то просто разобраться, что уж тут о чужом говорить.
— Ты уверен, что в Ленинграде достаточно безопасно? — спросил Кевин.
— Вполне, — сказал Виталик.
— Не хочешь, чтобы я усилил твоих лучших людей моими лучшими людьми?
— Не стоит, — сказал Виталик. — Но спасибо за предложение.
— Хотя бы одним, — сказал Кевин. — Если что-то вдруг пойдет не так, он сможет выдернуть его оттуда.