Страница 55 из 65
Если он и чувствовал нас поблизости, то все равно был настолько одержим жаждой крови или мы были настолько ему безразличны, что он бросился вдруг вперед со страшным рыком, одним махом преодолев расстояние между ним и раненой женщиной. Их разделяли примерно тридцать футов, и он уже подпрыгнул, выпустив когти и разинув пасть, когда Кернс выстрелил.
Монстр перевернулся в воздухе: пуля Кернса прошила ему плечо в дюйме от выпуклого глаза. Он камнем упал на землю, и его мычание и рев перекрыли на какое-то время вопли женщины. Но потом он быстро поднялся, плюясь и хрюкая, протягивая когтистые руки к жертве и упрямо двигаясь вперед. Женщина обернулась на странный хлюпающий звук и на миг замолчала, парализованная ужасом, а потом дернулась на цепи так сильно, что я думал, она сломает себе шею.
Кернс перезарядил винтовку и выстрелил вновь, попав монстру в верхнюю часть бедра. Тот споткнулся, но продолжил движение. Вот их с жертвой разделяет уже лишь пятнадцать футов… десять… Кернс перезаряжает, щелкает затвор…
Третий выстрел попал Антропофагу в другую ногу, и он рухнул, царапая когтями землю, мыча и воя, беспомощно меся ногами грязь. Кернс опустил винтовку.
Морган заорал на него:
– Да ради бога, что вы творите?! Стреляйте же! Вы его не убили!
– Идиот, – бросил Кернс, – я и не собирался его убивать.
А женщина тем временем лежала, не двигаясь. То ли она сломала шею, то ли лишилась сознания от страха или от потери крови. Доктор протолкнулся мимо Кернса к краю платформы и подобрал нож, который тот бросил.
– Уилл Генри! Пошевеливайся!
Он спрыгнул вниз. Я выбрал более долгий маршрут и спустился по приставной лестнице, нагнав Доктора уже около тела жертвы. Я с опаской посмотрел через плечо Уортропа на кричащего, извивающегося Антропофага. Я боялся, что он недостаточно сильно ранен и в любой момент соберется с силами, подскочит и оторвет нам головы своими огромными руками. Но Доктору было не до того; он целиком и полностью сосредоточился на женщине. Он перекатил ее на спину и прижал пальцы к ее горлу под челюстью.
– Еще не слишком поздно, Уилл Генри, – сказал он, повышая голос, чтобы перекричать вой Антропофага у нас за спиной.
Он перерезал веревку одним сильным движением, сунул мне нож и поднял женщину на руки.
– За мной! – скомандовал он, и мы побежали, скользя и спотыкаясь в грязи, перепрыгнули через наполненный керосином и маслом ров и оказались под платформой, прямо под тем местом, на котором стоял Кернс и другие. Он прислонил женщину к стволу дерева и низко склонился над ней, чтобы осмотреть рану в ее животе.
Прямо над головой я услышал, как Кернс крикнул вниз:
– На твоем месте, Пеллинор, я бы поторопился.
Доктор не обратил внимания. Он сбросил куртку, сорвал с себя рубашку – так, что пуговицы брызнули во все стороны, – потом туго скрутил ее и наложил на рану, а сверху прижал моей рукой.
– Постоянное давление, Уилл Генри. Но слишком сильно не нажимай.
В этот момент я услышал, как Морган закричал громким голосом, в котором звучала паника:
– Вот там! Вы видите? Что это там такое?!
Доктор схватил меня за плечо и низко склонился к моему лицу, глубоко заглянув в глаза:
– Ты сможешь, Уилл Генри? Ты сможешь?
Я кивнул:
– Да, сэр.
– Держи.
Он вложил мне в руку револьвер и повернулся, чтобы идти, но вдруг замер как вкопанный. Я решил, что нам конец, что один из людоедов прокрался между деревьев и уже навис над нами. Я проследил за взглядом Доктора и увидел высокую тощую фигуру с винтовкой. Синие глаза блестели в темноте.
– Я останусь с Уиллом Генри, – сказал Малакки.
Он остался.
И тут появились Антропофаги, привлеченные воем и стонами своего подстреленного собрата. Сама земля изрыгала их; могилы вздымались и словно выплевывали их наружу. Долгие годы они рыли туннели, расширяя свои подземные владения, чтобы было где разместить подрастающее поколение. В твердой, каменистой почве Новой Англии, глубоко под могилами, они прорыли сеть туннелей, сравнимых по сложности переплетения с лабиринтом.
Теперь, в ярости от того, что кто-то посмел вторгнуться в их владения, что кто-то ранил их одноплеменника, они приближались со стороны восточной границы «Кольца забоя». Шипящей, хрюкающей, рычащей и клацающей зубами молочно-белой массой они скопились на краю рва… и остановились. Возможно, они учуяли что-то, что им не понравилось, а может, и более глубокий инстинкт подсказал им что-то – инстинкт, приобретенный за годы сражений со своей добычей.
Я услышал, как Кернс крикнул наверху:
– Тихо, ребята, тихо! Только по моему сигналу. Брок, ты готов?
Брок бросил что-то в ответ. Рядом со мной Малакки опустился на одно колено и взвел винтовку. Я был так близко к нему, что слышал его прерывистое дыхание и чувствовал запах его мокрого шерстяного пиджака. По другую сторону от меня безымянная жертва Кернса пришла в себя и схватила меня обеими руками за запястья, непонимающим взглядом глядя мне в лицо.
– Кто ты? – прохрипела она. – Ты ангел?
– Нет, – ответил я, – меня зовут Уилл Генри.
Вдруг голос Кернса громко разнесся над кладбищем:
– Давайте, давайте, красавцы мои! Идите, идите скорее! Праздник начинается!
Эффект, произведенный криками на Антропофагов, был мгновенным. Гигантскими прыжками они двинулись вперед, внутрь «Кольца забоя» – две дюжины сильных, разъяренных монстров, со сверкающими глазами-луковицами и раскрытыми пастями. Как только последний из них перепрыгнул ров, Кернс крикнул:
– Брок, огонь!
И Брок бросил в ров горящую тряпку. Огонь взметнулся на пять футов в высоту. Я ощутил его жар на своих щеках, огонь мгновенно охватил весь ров, заключив внутри «Кольца забоя» всех монстров. Они забегали и заметались в панике, а вокруг взметались языки пламени и черные клубы дыма. Завладев огнем, человечество предопределило судьбу чудовищ.
– К оружию, джентльмены! – крикнул Кернс, перекрывая треск огня, шипение и шорох дождя, визгливые вопли ужаса Антропофагов. – Огонь!
Над нами раздался треск выстрелов, такой сильный, что я испугался, что платформа вот-вот рухнет нам на голову. Уже совсем стемнело, но теперь все озарялось сполохами света из горящей траншеи, а в «Кольце забоя» забоя метались и дергались монстры. Кернс проорал:
– Это все равно что забивать рыбу в бочке!
Что-то размером с мяч приземлилось внутри круга, и тут же земля дрогнула, и раздался оглушительный взрыв гранаты.
– Не вижу, не вижу! – отчаянно бормотал Малакки, поворачивая винтовку то вправо, то влево. – Хоть бы одного подстрелить, Господи, только одного!
И тут его желание было исполнено.
Антропофаги не рождаются с жаждой человеческой крови. И, в отличие от одинокой акулы или орла, не рождаются они и охотниками. Им приходится, как львам и волкам – как и людям, кстати, – учиться у старших. Взрослыми Антропофаги становятся в возрасте тринадцати лет, а до этого они кормятся тем, что осталось после взрослых. Это период обучения, проб и ошибок, наблюдений и подражания. Один из поразительных фактов: Антропофаги очень заботятся о своих младших. Только в экстремальных случаях – одним из таких был случай на злосчастной «Феронии», описанный капитаном Варнером, когда младшего съели, – Антропофаги приносят их в жертву. Такие случаи и ввели в заблуждение Вальтера Скотта и Шекспира, называвших Антропофагов каннибалами (с тем же успехом людей тоже можно было бы назвать так, ибо известны случаи, когда в экстремальной ситуации мы поедали себе подобных). Всем племенем Антропофаги обучают и защищают своих отпрысков и в случае опасности прячут их подальше.
Один молодой Антропофаг примерно моего возраста не перепрыгнул через ров вместе со всеми. Может, испугался, а может, просто не успел, как уже взметнулся огонь. Невидимый за языками пламени, он обогнул «Кольцо забоя» и оказался между деревьями как раз в том месте, где прятались мы. Его нападение было неуклюжим, а возможно, и первым в его жизни.