Осень

— Я смотрю, вы не торопитесь отрицать. Видимо, желаете услышать логику этого вывода? Умно.

Аска стояла — ноги на ширину плеч, руки сцеплены за спиной — и смотрела на переносицу Кадзи. Лицо особиста было непроницаемым, а в свете желто-красной лампы над его головой — т вовсе казалось маской.

«Пока идут общие издевательства и попытки сломать, лучше молчать, — решила рыжая. — Отвечать буду только по сути».

— Молчите? Хорошо. Вы, Сорью, подставились во время боя с Ангелом. Подставились настолько тупо и бездарно, что вас сбили, — Кадзи бережно выложил на стол металлический портсигар и принялся его открывать. — Сбили и взяли в плен. Из-за вашей преступной неосторожности потеряна одна машина. Ваш напарник остался один. Потом вас пытались найти — и Ангел едва не угробил вторую Еву…

Аска стиснула за спиной кулаки, вспоминая ночной бой над лагерем повстанцев. Парящая мощная тень за секунду до беспамятства снова встала перед глазами, и теперь уже сомнений не было.

«Он искал меня!»

— Погодите… — задумчиво прервал себя инспектор и остановил сигарету на полпути к губам. — Это что же получается? Ангел выследил уходящую Еву и пришел сюда, значит, и на базу напали тоже по вашей милости. Очень символично, вы не находите?

— Это… Это абсурд!

— Неужели? Вас не учили, что у каждого действия есть последствия?

— Да причем здесь база?!

Аску трясло. Абсурдность допроса, непрошибаемость инспектора, который хладнокровно строил идиотские предположения — это выбивало почву из-под ног. Ноги и сами давно гудели, накачанные частицами, милями пути и нечеловеческой усталостью.

Второе дыхание, третье дыхание… Аска не знала, сколько она их уже израсходовала.

Кадзи закурил и протянул руку. Металлические пластины жалюзи клацнули, открывая армированное стекло небольшого окошка. Рука с сигаретой указала на открывающийся вид, и Аска повернула голову, щурясь от света. За окном прямо в широких следах траков лежал стандартный мешок для трупов. То ли порвался при транспортировке, то ли выкинули после похорон. А дальше до самого холмистого горизонта была только выжженная земля, из которой гнилыми зубами торчали останки строений — черным по серому, и только маслянистые пятна на порванном мешке были темнее черного.

Аска смотрела за окно, понимала зачем все это, и поэтому собралась — впервые с того момента, как ей показали могилу дурачка Синдзи. Аска почувствовала, как ее ладони ровно и уверенно сцеплены, колени больше не дрожат, а вот этому засранцу перед ней точно нужно было указать на его место.

— Послушайте, я не знаю, чего вы добиваетесь этой ерундой, — сказала Аска усталым голосом, — но базу уничтожил Ангел, а не я. Моего напарника убил Ангел, а не я. Меня сбили после операции против Ангела…

— Как вы сказали? — перебил ее Кадзи. — Повторите.

— Я сказала «Ан-гел», сэр. По буквам повторить?

«Как ты меня бесишь, выродок!»

— Капитан, не забывайтесь. Просто повторите, когда вас сбили.

Аска помолчала, сбитая с толку неожиданным выпадом, и самое неприятное было то, что Редзи Кадзи почему-то и в самом деле интересовался ответом, а не просто давил на нее, как до того.

— Капитан Сорью, я жду. Когда вас сбили?

— Меня сбили по окончании операции над квадратом «фокстрот-лима-71».

— «Фокстрот-лима»?

«Что за черт», — подумала Аска. Неожиданный прыжок в сторону, какая-то глупая проверка. Снова навалились усталость и безразличие, хотя разум отчаянно протестовал, предлагал подумать над ответом, подумать, почему этот чертов Кадзи так хочет подробностей.

— Квадрат «фокстрот-лима», высота четыреста двадцать, угол возвышения…

— Достаточно. Что вы делали в квадрате, относящемся к отчужденным территориям?

Перед глазами плавали тонкие локоны сигаретного дыма, дым ел легкие и вприкуску — жрал горло. Аска смотрела сквозь дым на едва видимое лицо инспектора, и понимала, что провалилась, и теперь только и остается, что глотать табак и молчать. Кадзи сделал пару медленных затяжек, полюбовался огоньком сигареты и медленно произнес:

— Хм, смотрите сюда, Сорью. Вы уходите в квадрат противника, после чего вашу машину сбивают. Потом вас берут в плен. Потом вы объявляетесь на базе: без следов пыток, без ранений… Вы следите за моей мыслью?

Аска опускала голову все ниже. Не уследить было сложно, но очень хотелось просто сесть на пол. В армии расстреливали и по меньшим подозрениям. Капитан понимала, что ее случай особый: угробить Еву на радость отщепенцам — это не партию автоматов продать, и потерю двухмиллиардной машины на кого-то повесить надо. Очень надо. И очередь потенциальных «висельников» получалась ой как коротка. Разумеется, установление истины волновать будет в последнюю очередь.

— Смирно, — вдруг тихо произнес Кадзи, и Аска, опомнившись, вдруг поняла, что невольно склонилась над столом.

— Я так понимаю, суть вы уловили, — продолжил он, когда Аска вытянулась, с трудом прижимая дрожащие руки к телу. — Теперь идем дальше. Я вам предлагаю сделку, при которой вы выйдете из-под трибунала и пилотом Евы, и капитаном. А возможно, и с повышением в ближайшем будущем. Интересуетесь?

«Сделка. С СБ. Это как душу продать, уж больно сладкие условия».

— Так точно, сэр.

— Славно. Значит так, во-первых, вы повторите в суде, где вас сбили. Во-вторых, приказ провести разведку отчужденных территорий вы получили от ведущего.

«От ведущего… Это от Синдзи, что ли?»

— Логи операции якобы повреждены действием частиц Ангела, но в столице это проверят, — продолжал Кадзи. — Таким образом, будут ваши показания против показаний капитана Икари, никакой телеметрии или внутренних записей… Кстати, Сорью, у вас когда-нибудь стирало бортовые самописцы?

В голове не укладывалось решительно больше ничего. Там мысли захлебывались в уже известном, терялись в парадоксах, в последних днях, в предложении инспектора. Аска смотрела на особиста и пыталась убедить себя, что ей все кажется.

«Мать вашу… Мать вашу, а я так хотела сюда вернуться».

— Гм, видимо, нет, — сказал инспектор, обрывая паузу. — Но мы отвлеклись. Что скажете по сути? Подумали?

Аска улыбнулась и тут же скривилась: губы обветрились и очень не хотели растягиваться. Думать здесь было не о чем. «Черт, я страшненькая, наверное».

— Нет, сэр.

Кадзи положил подбородок на кулаки, и его лицо наконец попало в поток света из окна. Никакое выражение, разве что немного усталое, словно он с самого начала знал каждый звук в предстоящем диалоге.

— Дайте догадаюсь, Сорью. Не хотите порочить память вашего непрофессионального, некомпетентного и недалекого напарника. Я угадал?

«Надо сказать, что да. Что вы, блядский особист, правы: именно не хочу и именно порочить. Что я не для того рвалась сюда, чтобы скакать по его могиле. Что он дурак был, и умер, как дурак, спасая гребаную машину, но я не буду выезжать за счет его памяти».

— Нет, сэр.

— Ясно, значит, угадал. А вы тот еще фрукт, капитан. Уверены?

— Идите в жопу. Сэр.

— Очень хорошо, — Кадзи встал и принялся застегивать френч. — Я даже повторю свое предложение в столице, но в несколько других условиях. Пока свободны, вас встретят и проводят к Еве.

Аска развернулась на каблуках, едва сохранила равновесие и вышла. Хотелось спросить, почему к Еве, не хотелось думать, что там будут за «другие условия». Вместо этого в голове трепыхалась упрямая мысль, забитая туда извращенной логикой особиста.

«Это я его убила».

Главный инспектор Кадзи застегнул последнюю пуговицу, принюхался к остывшему дыму и вздохнул. Папка документов привычно легла ему в руку, свободная ладонь устроилась в кармане плаща. Редзи Кадзи зажмурился, вспоминая: взрыв потускневших, но все еще воинственно-рыжих волос, твердый взгляд, дрожащие колени. И слеза, которую она вряд ли сама заметила. Главный козырь инспектора упорно не желал идти в руки.

«Пока — не критично, еще будет столица. Козырь командующего бит, капитан Икари больше не дополнит своих показаний. Жаль мальчишку, но хотя бы машина уцелела».