Явная угроза

Деспот времени не терял. Жрать нежить не стал, вместо этого обеими руками схватил скелет, попробовал разорвать позвоночник — не вышло, и тогда демон связал легата в узел, спрессовал в шар кости с остатками плоти, метнул мне под ноги и пожаловался:

— Не дохнет!

— Что мертво, умереть не может, — мрачно проговорил я, вытащил флакон и, недолго думая, облил Ланейран эссенцией.

Костный шар зашкворчал, заверещал, исходя едким дымом, и тогда одним ударом я, воткнув Духовные оковы, добил визжащую чумную протоплазму, оставшуюся от Ланейран.

Демон тем временем вздернул перед собой Критошибку, впавшего в ступор от неожиданности. Легат затрепыхался, истошно завопил и полыхнул Чумной яростью. Урон ушел в меня, а Деспот начал повторять то же, что проделал с Ланейран. Вопль и проклятия Критошибки оборвались хрустом костей.

Ко мне покатился второй гнилой шар из плоти и костей, а за ним с клекотом и урчанием неслись прислужники.

Облив эссенцией то, во что превратился Критошибка, я добил его Молотом, после чего мне пришлось взлететь, чтоб не достали остатки прислужников обоих легатов. Тогда они переключились на Деспота, и демон расшвырял их мощными смертоносными ударами. Спустя секунды все дохлые прислужники попадали грудами костей.

— Деспот — на дракона! — скомандовал я. — Гроза — забрать демона!

Неизвестно, что будет с зиккуратом, когда я оболью его эссенцией, желательно, чтоб Деспот оттуда убрался. Подождав, пока он взгромоздится на маунта, а Гроза долетит до места, не пораженного чумным струпом, я устремился к храму.

Он обладал какой-то защитной аурой, потому что чем ближе я подлетал, тем сильнее хотелось отказаться от этой идеи. Сперва меня терзали сомнения, а потом навалилась такая апатия, что хоть ложись и помирай. От бессилия навернулись слезы на глаза, но я сжал зубы и продолжил приближаться, думая, что, будь я ниже уровнем, не смог бы преодолеть ментальное давление. Скорость полета замедлилась, мне словно приходилось преодолевать силовое поле, и чем ближе к цели, тем это было сложнее.

Будто чувствуя свою погибель, храм вздрагивал и истекал гноем. По его поверхности перемещалось белесое пятно: с шестой ступени на пятую, с пятой — на четвертую, выше, выше, еще выше. И вот оно на самой вершине зиккурата. Последний рывок — и я прямо над ней, а в ее центре — гноящийся глаз, больше похожий на опухоль с вертикальным зрачком посередине, откуда на меня, казалось, смотрела сама Бездна. Око источало зеленоватое испарение.

«Грядет твой конец, предатель! — пророкотало в голове. — Чумной мор уже идет за тобой…»

«Нет, дрянь, это я иду за тобой!» — В мыслях полыхнуло яростью, глаз Ядра почуял ее и… съежился, словно пытаясь спрятаться.

Преодолев последний метр, чтобы наверняка, я стиснул зубы, не давая вырваться крику боли, и вылил Умноженную эссенцию жизни прямо в зрачок. Мозг взорвался свистом, скрипом, скрежетом, казалось, тысячи когтей царапали стекло. Сквозь пелену навернувшихся слез я смотрел, как дергается глаз на вершине зиккурата, выплевывает сукровицу и черную слизь, извергает чумные споры, исходит едким дымом, а потом в его центре образуется дыра, расползается, открывая камень зиккурата.

Каменное строение будто вылуплялось из чумного кокона, бурая корка, покрывающая холм, истончалась и истаивала, обнажая стерилизованную холодом землю Холдеста.

Дело оставалось за малым: пока не явились другие легаты, не оставить тут камня на камне. Охваченный куражом, я призвал Акулона и велел, указав на храм:

— Уничтожь его!

Радостно взбрыкнув, моя мобильная бурильная установка вгрызлась в землю — только камни полетели — и рванула к строению!

— Деспот, — заорал я. — Быстро рушим храм и валим отсюда!

— Грог-х-р! — радостно отозвался демон.

Спустившись, я выдал Комбо по основанию храма, который уже трясся от мощных ударов Акулона. Хватило пары десятков ударов — Деспот даже не успел подключиться.

Храм обвалился и разлетелся на исчезающие осколки. Видимо, лишившись подпитки от Чумного мора, потерял прочность.

Демон, не успевший ни разу ударить, бросил на меня вопрошающий взгляд:

— Грог-х-р?

— Грог-х-р! Отбой, рогатый! — крикнул я, взлетая от греха подальше.

Бросил взгляд на питомца и приказал, указывая на фундамент:

— Копай вниз, Акулончик!

Замерзшая земля не песок пустыни, питомцу пришлось бы напрячься, но Деспот притащил с собой Искорку, из-за чего почва прогрелась, и подземному ужастеню копалось легко.

Все это время я напряженно озирался, высматривая легатов, но нам повезло — никто так и не явился. Хотя я всем нутром чувствовал, что вот-вот что-то случится.

По самым скромным прикидкам, питомец пробил почти вертикальный тоннель на сотню метров вглубь — более чем достаточно. Отозвав его прямо со дна, я бросил туда Искорку Адского пламени и снова призвал питомца, велев:

— А теперь закопай.

Сунув морду в тоннель, Акулон изверг всю поглощенную им землю. Теперь за климат в месте силы можно было не переживать.

— Валим отсюда, соратник, — обеспокоенно принюхиваясь, прорычал Деспот. — Чую, прут сюда и другие.

— Валим.

Я сел возле него на Грозу и, покопавшись в списке Глубинной телепортации, выбрал точку назначения. Каст пошел.

— Теперь куда, соратник? — поинтересовался Деспот.

— В пустыню, рогатый.

Начало войны с Чумным мором выдалось хоть и успешным, но сложным. Абсолютное бессмертие легатов стало очень неприятным сюрпризом, и я не понимал, почему Ангел не сообщила об этом Полковнику, а тот — Краулеру. Одно объяснение я видел в том, что легаты получили его недавно, может быть, буквально сегодня. Другое — Ангел предала Полковника.

Еще одна плохая новость — темные боги-покровители. С их помощью и без того мощные чумные навыки легатов усилились мощной божественной магией.

Но хуже всего было то, что освобождение места силы обошлось нам в три Умноженных эссенции жизни. Резервы бесценного и невосполнимого ресурса таяли — с учетом того флакона, что использовал Краулер, минус пять.

А враги становились с каждым днем все сильнее…

Погрузившись в невеселые мысли, я не заметил, что мы уже в Лахарийской пустыне. Вокруг возвышались дюны, под ногами струился раскаленный песок, а в десятке шагов от меня демон радостно жрал подвернувшегося василиска.

— Другое дело! — довольно проурчал Деспот, пережевывая рептилию. — Тоже холодно, конечно, но терпимо! И еда прямо под ногами, сама прибегает! А ты чего закручинился, соратник? Смотри, какое небо! Ясное! Прозрачное! А солнце, смотри, какое! Ярче Углей Адского пламени светит! Хорошо-то как!

Задрав голову, я убедился, что он прав. Все у нас получится, да и небо… прекрасное!

Глава 3. Зелье репликации

Жар пустыни, смертельный для игроков еще несколько месяцев назад, благодаря Стоику, ощущался пусть обжигающим, но все же терпимым. Однако, Деспот мерз, напомнив мне жалобы другого исчадия ада, суккубы Неги, во времена охраны храма Тиамат в пустыне, — в Преисподней температура воздуха точно была выше ста градусов по Цельсию, потому что за все время я так и не увидел там воды в жидком состоянии. Оставался вопрос, как функционировали вроде бы живые организмы: растения, животные, демоны, — но это уже на совести разработчиков. Или то заслуга Хаоса.

Я выдал Деспоту пару завалявшихся бутылок с крепким дворфийским пойлом, чтобы согрелся, а потом притащил его к небольшому оазису, сокрытому ото всех в низине между высокими дюнами. Когда-то отсюда на храм Тиамат выступила союзная армия Содружества, Империи, нейтралов и превентивов. Сегодня в том же направлении двинем мы с рогатым, только уже на храм Чумного мора.

Но прежде нужно перевести дыхание и навести порядок в почте. Несколько прорвавшихся через фильтры писем с пометкой «Очень важно» требовали моего внимания.

Конец ознакомительного фрагмента.