Страница 15 из 17
Бомбардировка башни утихла только вечером, а ночью французы пошли на штурм. Тридцать, оставшихся в живых, защитников не смогли оказать сопротивления. Генерал Бодиско утром обнаружил, что к потерянной башне «С» французы подтягивают тяжёлую артиллерию. С возвышенности можно будет безнаказанно громить главный форт. Он приказал бить по башне из мортир. Однако ядра малого калибра не могли повредить гранитную облицовку. В ответ на главный форт посыпались пудовые бомбы.
– Может, перед фортом батарею поставить? – предложил Кречен. – Вон в том овражке.
– Аркадий Петрович, спрячьтесь в казарме, от греха подальше, – с раздражением потребовал Бодиско. – Я сам разберусь.
Кречен упрямо не желал уходить. Он пробрался к стене, где засели стрелки. Ротмистр Шеншин взялся командовать ротой штуцерных.
– Вылазку бы сделать, – предложил ему генерал.
– Перебьют, – не согласился ротмистр. – Ночи надо дождаться. А вы бы спрятались в казарме.
– Да не желаю я прятаться! – разозлился генерал Кречен.
– Ваше высокоблагородие, – подошёл к нему солдат и снял фуражку. – Рядовой Ярыгин. Помните меня?
– Чего хочешь?
– Мысль одну имею. В той башне прямо под пороховым погребом проход есть. Когда строить начали, под фундаментом ключ забил. Сделали отводной сток. Ежели туда бочонок с порохом закинуть….
– Но как туда добраться. Всё поле простреливается.
– Ветер, как раз в сторону башни. Сарай с сеном поджечь – дыму будет! Так в дыму и подкрадёмся. Вы только дайте приказ!
– А что Бодиско?
– Его высокоблагородие не разрешает, – пожаловался солдат. – А я точно знаю! Сам в башне заряды закладывал. Под пороховым погребом как раз этот сток.
– Давай! – разрешил Кречен. – Возьми ещё с собой двоих охотников, да я с вами.
– Куда же вам, ваше высокоблагородие? – смутился солдат. – Мы сами как-нибудь….
– Нет, я с вами! – упрямо требовал генерал.
Никто не заметил, как к пушечному дыму прибавились густые клубы от горящего сарая. Четыре человека с бочонком пороха и лопатами, низко пригибаясь к земле, пробирались под прикрытием дымной завесы к оврагу. Трое шустро бежали впереди, четвёртый, последний с трудом их догонял, путаясь в полах шинели. По неглубокой впадине диверсанты подползли к подножью башни. Снаряды с главного форта били в гранитную облицовку, осыпая их острым щебнем. Над головами бабахали в ответ французские пушки.
– Куда теперь? – задыхаясь, спросил генерал Кречен.
– Вон, ваше высокоблагородие, – указал солдат на еле видневшийся из-под земли кирпичный свод, от которого в низину стекал ручеёк.
Рядовой Ярыгин вскрыл затычку у бочонка. Двое других солдат подобрались к стоку и стали заступами разгребать землю. Вскоре открылся узкий лаз. Ярыгин нырнул в него вместе с бочонком. Вскоре вылез. Потребовал жгуты соломы. Снова пропал. Опять выбрался.
– Теперь – деру! – шепнул он.
В это время их заметили с башни. Тут же пули зажужжали вокруг. Диверсанты бросились бежать. Уже у конца овражка что-то больно впилось в ногу Кречену. Он споткнулся и упал на землю.
– Ваше высокоблагородие! – подскочил к нему Ярыгин.
И тут земля под ними подпрыгнула. За спиной вверх взметнулись доски, пушки, люди, камни. Обрушились стены. И все стихло.
Двое солдат доволокли генерала к лазарету. Левая нога горела. В сапоге хлюпала кровь. Голенище пришлось разрезать. Фельдшер осмотрел ногу.
– Пулей вскользь задело, – успокоил он. Перевязал рану.
Прибежал Бодиско.
– Аркадий Петрович! Вы меня перепугали! – отругал он Кречена. – Куда же вы полезли?
– Полез – и ладно! Видите, как удачно, – довольно ответил Кречен.
– Аркадий Петрович, вам с Шеншиным надо отсюда выбираться. Завтра будут брать главный форт. Я не смогу долго продержаться.
– Нет! И не думайте даже! – категорически отказался Шеншин. – Я останусь здесь до конца.
– Не хватало ещё, чтобы в плен попал адъютант военного министра!
– Живым меня не возьмут! – заявил Шеншин.
– Не себя, так генерала Кречена спасите! – требовал Бодиско. – Аркадий Петрович, прикажите своему подчинённому!
– И правда, Николай Васильевич, вы же все-таки адъютант военного министра, – попробовал уговорить его Кречен.
– Простите, но мой долг – сражаться до конца. Позорно удирать я не намерен, – твёрдо стоял на своём ротмистр. – Коль боитесь, что попаду в плен и тем обрадую врага, так я надену солдатскую шинель. Надо будет в штыки солдат поднять – первым пойду. И не смейте мне приказывать против моей чести!
***
Башня «U», что стояла на северном мысу в четырёхстах саженях от оборонительной казармы, сдалась нескоро. Своими восемнадцатью орудиями гарнизон отбивался десять часов без передыху. Верхний ярус начал рушиться. Гранитная облицовка отваливалась вся, и тяжёлые ядра противника легко громили кирпичную кладку. Когда на несколько минут башня замолкла, противник подумал, что остатки гарнизона погибли или покинули крепость. Пароходофрегат «Леопард» дерзко приблизился. Но защитники всего лишь остужали оставшиеся целыми два орудия. Тут же пароход был наказан, получив несколько пробоин. От одного из колёс полетели щепки. Пароход завертелся на месте. К нему кинулись на помощь два других парохода и отбуксировали на безопасное расстояние. Вновь на защитников обрушились тонны чугуна. Вскоре все орудия были сбиты и башня «U» пала.
Ночью стены главного форта начали дрожать от вражеских ядер. Корабли били со стороны моря. Им отвечали казематные пушки. Но снаряды из крепости редко долетали до кораблей. А если и долетали, то отскакивали от прочной дубовой обшивки, не причиняя вреда. Во дворе форта рвались бомбы, посылаемые осадными батареями. Вскоре запылали хозяйственные постройки.
Генерал Кречен возглавил рабочую роту. Солдаты под его руководством укрепляли крышу порохового погреба мешками с землёй. К генералу подбежал молодой поручик и попросил срочно подняться на второй ярус казармы. Ротмистр Шеншин поднял бунт. Хромая, генерал поспешил вслед за поручиком. Попросил по дороге объяснить: в чем дело.
Оказалось, генерал Бодиско, дабы избежать ненужных потерь, решил капитулировать. Приказал вывесить белый флаг. Узнав о том, ротмистр Шеншин с солдатами отобрали флаг и изорвали его в клочья. Шеншин пригрозил арестовать генерала Бодиско и посадить его в подвал. Хорошо, что за коменданта вступились офицеры.
Когда Кречен появился на месте раздора, увидел офицеров во главе с комендантом Бодиско, а против них Шеншина с обнажённой шпагой. За ним стояли солдаты с ружьями наперевес. Шёл жаркий спор между комендантом и ротмистром. А в это время ядра проламывали крышу и разносили кирпичную кладку. В казематах стоял удушливый дым вперемежку с пылью.
– Господа, прекратить! – громко потребовал Кречен.
– Посмотрите, что ротмистр себе позволяет! – негодовал Бодиско.
– Я позволяю себе защищать Отечество и не трусить перед врагом! – грозно отвечал Шеншин.
– Николай Васильевич, голубчик, – обратился к ротмистру Кречен. – Ну, что вы, ей богу!
– Я желаю стоять до конца! Я желаю встретить в штыки врага! – решительно говорил Шеншин.
– Вы не встретите врага, – возражал ему Бодиско. – Нас всех перекалечат бомбами.
– Яков Андреевич прав, – пытался урезонить его Кречен. – Перестреляют.
– Тогда я требую взорвать пороховой склад! – не унимался Шеншин.
– Там взрывать нечего, – развёл руками Кречен. – Пудов двадцать осталось. Вот вам крест.
– Хочу убедиться! – не поверил ротмистр.
Все вместе спустились во двор. Хозяйственные постройки пылали ярким пламенем. Тушить их было бесполезно. Кругом валялись вражеские ядра и осколки бомб. Шеншин заглянул в пороховой погреб. Вылез оттуда мрачный.
– Теперь вы мне позволите сдать форт, дабы избежать лишних жертв? – потребовал Бодиско.
– С одним условием! Пусть спустят флаг и отдадут его мне, – согласился Шеншин. – Я буду прорываться.
– Ваше благородие, дозвольте с вами, – вышел вперёд из кучи солдат рыжеусый рядовой Ярыгин. – Я тут каждую тропку знаю.