Магистрат том 2

– И желательно в вагоне, – добавила Алиса.

– Однако, по нашей информации магов среди пассажиров не было, – задумался я. – Задачка…

Сейчас я видел лишь магический отголосок и темную горловину тоннеля впереди, и она не предвещала ничего хорошего. Кто бы это ни провернул, он был хорош и не оставил следов. Мы понятия не имели как он это сделал и зачем.

– Пусть Арина соберет образцы, проверит источник энергии, – дал я команду. – На камне и бетоне должен остаться осадок. Аня, ты скопируй веды и координаты, после чего остатки телепорта нужно стереть из реальности.

– Ты что?! Это же беспрецедентный случай! А если мы не сможем его воссоздать?!

– Напомню, что портал работает в две стороны. Он поглотил вагон поезда и не подавился, а если он что-то выплюнет? На данный момент это спящий вулкан, рисковать нельзя, – строгим голосом заявил я.

– Но ведь…

– Что ты предлагаешь? Держать его здесь и поддерживать рубец? Оставить целую ветку без движения? Мы все равно его не откроем, – нет для этого ни знаний, ни опыта. Копируй показатели и сворачиваемся.

– Принято. – сдалась она. – Алиса, помоги мне.

Я постоял ещё немного, вглядываясь в темноту и почти не слушая переговоры форестьеров. Я все сделал правильно, по уставу. Но почему тогда на душе кошки скреблись?

Противно так, с надрывом.

Вновь это чувство, – ожидание неминуемой катастрофы. Только сильнее, будто перелистнул очередную страницу и узнал, что книга скоро закончится.

***

У кабинета шефа дежурили инопсы, теперь это была постоянная охрана филиала. Пришлось пройти контроль, чтобы нам разрешили войти.

– Левицкий, Меньшикова, проходите. – Сказал Шеф, жестом указав на два кресла, стоявших у его стола. – Сколько же не виделись, месяца три не меньше?

– Примерно так. – Ответил я.

Нам повезло, декан ожидал нас. В окошке над его столом шел дождь, крупными каплями стекая по стеклу. Комната претерпела несколько изменений после восстановления. Центр студии, как и раньше, занимал лаконичный стол, и проходя к нему, я не мог очередной раз не посмотреть на портреты, висевшие на стене. На них были изображены лица погибших при взрыве лекторов в тот злополучный день. За креслом декана, там где ранее был обнаружен скрытый проход, теперь стоял огромный книжный шкаф, занимающий всю стену. Также на столешнице появились мраморные часы со статуэткой мушкетера, они были повернуты циферблатом к входящему, как бы намекая на то, что нужно ценить время руководителя и своё.

– Ну, как учеба, Меньшикова? – спросил он, когда мы уселись.

– Нормально. – кивнула она.

– А вот я слышал, что не очень. Якобы ты не проявляешь достаточный интерес к теоретической части.

Она пожала плечами, потом откинулась на спинку, как бы показывая, что мы не на экзамене, а значит напрягаться и отчитываться она не намерена. Он лишь вздохнул и поднял на нее глаза, отрываясь от чтения бумаг.

– Всегда так, только опериться успевают, так сразу широколобием своим кичатся… Левицкий, а у тебя как дела?

– Секретная информация, – улыбнулся я. – а в целом, нормально. Рад вернуться на службу. Вы лучше расскажите, что у вас новенького? А то я из оперативки выпал, не знаю, что в реальном мире происходит.

– Новенького? – Декан снял очки и устало потер переносицу. – Много чего, Константин… Но, к сожалению, ничего хорошего. Изменения в офисе ты и так видел, да, небось, и друзья рассказывали… А в целом, – работы стало больше, а сил меньше. “Массолит” пока держится, но по другим филиалам… Слышал, что в Санкт-Петербурге приключилось?

– Нет.

– Троих за неделю потеряли. – Он сокрушенно покачал головой. – Вот беда какая. Такого на нашей земле отродясь не было. Как в месяц потогонки, только круглый год.

“Потогонкой” он называл промежуток август-сентябрь, сорок дней на протяжении которого нашему региону приходится тяжелее всего. Считается, что в этот период земной план наиболее близко подходит к Инферно и Каркозе, а от смещения граней реальностей в наш мир выбрасывается большое количество магической энергии. Вследствие: регулярные разломы, иммигранты, видоизменение и метаморфозы материи, а также куча самиздатов на грани срыва. Последние не понимают, что происходит, но изменения чувствуют. Для них этот промежуток времени опасен, как весеннее обострение для шизиков.

– Вот, пару дней назад обнаружили, что дети в Сокольниках пропадают, – продолжал декан, – аналитики выявили всплеск в парке. Вариантов особо не было, отправили резерв, – друга твоего, Ламашкина. Так он по следу аж до Оленьих прудов дошел, а там его водан на дно утащил.

– Наслышаны, – усмехнулась Алиса. – Ногу ему погрызли вроде.

– Нормально все с этим оболтуем. Вон, ходит по офису грудь колесом, герой. Водан маловат оказался. Но дело не в том... С лешими и водяными воевать предков наших забота, не наша! Чай, не ведьмаки мы, не охотники на монстров.

– Так что же происходит, Роман Анатольевич? – спросил я. – Есть догадки?

– Чего нет, того нет. Не знаю я, но думается мне, что кто-то дестабилизирует обстановку, будто намеренно хаос нагнетается. Да ещё и слухи эти…

– Какие?

– В Азии обстановка накаленная, говорят несколько нападений было на филиалы. В Париже закрыли “Камю”, в Греции “Одиссею”... Почему, зачем, никто не знает. Магистрат молчит. Хуже достатка неприятностей лишь неопределенность. Она то и тяготит. Поэтому неудивительно, что вернули тебя из ссылки, хотя бы нас прикроешь. – Декан поерзал на кресле, пощелкал тачпадом в ноутбуке, вернул очки на переносицу, а после добавил. – Так что, нечего штаны просиживать, давайте уж к делу приступим. Рассказывайте, что удалось узнать.

– Это однозначно портал, – сказал я, – созданный намеренно, чтобы переместить вагон. Принцип создания нам неизвестен, как и то, куда он ведет. Таким образом, мы не знаем и судьбу людей, сгинувших в нем…

– Итак, вы ничего и не выяснили.

– Есть рубец на ткани материи. Аня его скопировала. Также ждем результаты от алхимиков, они сейчас проводят анализ грунта с линии трансгрессии.

– Мы стерли портал, Роман Алексеевич, – добавила Алиса. – Ветку можно открывать. И ещё, остаточный след был и на стенах тоннеля, вы с подобным не сталкивались?

– Нет… – задумавшись ответил шеф, – не припомню. Однако вам стоит проконсультироваться в башне у ректора кафедры трансгрессии. Уверен, что он сможет помочь.

– Кто сейчас ректор? – спросил я.

– Юри Хон, – сказала Алиса. – Ты вообще-то ему пишешь каждый раз, когда меня отпрашиваешь.

– Тогда пора нам познакомиться лично.

– Вот с этого и начните, пока алхимики проводят анализ, – заявил декан сурово. – Негоже это, поезда в Москве терять. Так мало того, что потеряли, ещё и найти не можем...

Придется вернуться в Магистрат, посетить башню Экспоненты. А это – то ещё приключение.

Глава 4

Огромная деревянная дверь была открыта и мы свободно вошли вестибюль башни. Над проходом висела яркая табличка, на ней было изображено перо в чернильнице. Это был знак Экспоненты, где каждая составляющая передавала звено факультета.

Оперение указывало на легкость форестьеров: на то, что для полета фантазии никакие границы не могут стать преградой.

Острие пера было знаком экскубариев: напоминание, что слово есть самое грозное оружие.

Чернила олицетворяли школу изменения: воплощение того, что реальность инверсивна, как и писания.

В центре огромного круглого зала висела скульптура Земли, планета медленно вращалась в воздухе, океаны с тихим шумом омывали берега континентов, мерцали огоньками мегаполисы, проплывали и вихрились облачные скопления. Синий шар отражался на блестящем мраморном полу, будто под ногами крутилась другая, но подобная нашей, планета.

Людей в вестибюле почти не было, видимо, мы попали на пересменку. По бокам наверх уходило две лестницы, что причудливо переплетались между собой, словно канат. Они вели к аудиториям на втором и третьем этаже, выше располагались залы местной библиотеки, коридоры научных лабораторий и кабинеты руководства.