Попасть не пропасть.

Интерлюдия

1802 год от РХ конец января. Санкт-Петербург.

Последнее воскресенье января выдалось в только наступившем 1802 году морозным и солнечным. Не по столичному яркое солнце как будто напоминало с неба про то, что скоро наступит весна и снова побегут по улицам веселые ручейки, а неугомонная детвора будет пускать в них кораблики. Но рано наступившие сумерки напомнили собравшимся в императорском кабинете около камина людям, что пока еще за окном зима и без боя она свои позиции не сдаст.

... Скорость и маневр они нам предоставляют умопомрачительные. Если запас зарядов перевозить тоже в тачанках, а паек на семь дней брать с собой во вьюках, то двухдневный марш и Яссы у наших ног. Хотин даже брать не надо. Оставить заслон для блокирования крепости и все. Бухареста достигнем примерно через десять дней наступления. Рущук и Силистрия еще неделя. Это уму непостижимо. Турки даже собрать армию и из Стамбула выйти не успеют, а мы уже перейдем Дунай. Осаду крепостей оставим второму эшелону, а сами вперед. Если австрияки посмеют ударить в спину нужен еще один такой корпус для парирования угрозы. Иначе придется снимать конно-минометчиков с острия наступления, а значит потеряем темп- сильно волнуясь сумбурно говорил Суворов.

-Еще третий корпус свояку твоему оставлять надо, чтобы он, если не приведи господи ударят цесарцы, до Вены за две недели дойти смог- флегматично сказал император- вопрос в одном, где взять столько минометов. Ради того, чтобы выделать уже имеющиеся приостановили вооружение двух линкоров на Черном море, а весной они флоту ох как понадобятся. Варну чем штурмовать изволите, Александр Васильевич?

-И не забывайте про довооружение Новодвинской крепости и переоснащение фортов Кронштадта. Подойдет супостат в силах тяжких, а у нас столица прикрыта орудиями времен начала царствования Вашей матушки- ворчливо заметил Аракчеев.

— В идеале Саша тебе надо два конно-минометных корпуса, а мне один. Для меня эта война, скорее всего, последняя. Старый я стал, тяжело уже в походах, но тебя я знаю ты хоть тоже не молодой, но рванешься вперед к самому Константинополю бешеным медведем. И как только ты дойдешь до Адрианополя австрийцы тут же ударят в спину. Для них Наполеон в Европе это конец всех планов по борьбе с Францией. Тебе обязательно нужны маневренные части для прикрытия тылов. Я, конечно, ударю на Люблин и Краков с угрозой Вене, но пока суд да дело они успеют перерезать маршруты снабжения, и ты останешься без боеприпасов. А если конно-минометный корпус за неделю дойдет, обходя крепости и гарнизоны до Кракова, они кинутся защищать свою столицу- с неистребимым немецким акцентом отметил фельдмаршал Эльмпт очевидную необходимость для его группы войск такой сверхманевренной игрушки.

Император хмуро кусал губы, помешивая практически прогоревшие дрова.

-Почему этот Вильянуэво к нам раньше не попал. Если бы нам еще годик без войны протянуть. Три корпуса уж точно сформировать получилось. Но и ждать дальше нельзя. Если Наполеона на азиатском берегу Босфора похоронят России очень тяжко придется. Будем воевать со всей Европой во главе которой быстро окажутся Австрия и Англия. А как применять конно-минометные части планируете, Александр Васильевич?

-Государь, в наступлении конно-минометчики идут впереди армии, обходя крепости и уничтожая склады, подкрепления, захватывая мосты и переправы. Против оджака янычар это будет убийственное оружие. В обороне- разворачиваются и наносят удар по атакующим и сосредотачивающимся для атаки колоннам противника, с переносом огня по фронту и в глубину атакующих частей. Конечно, война покажет, но я уверен в очень высокой эффективности нового рода войск- уверенно ответил генералиссимус.

-Оджак ени-чери- задумчиво произнес Павел Петрович, глядя в огонь.

Основателю Девлет-и Аллия Османие (самоназвание государства турок-огузов), в те времена не султану, а всего лишь бею Осману Гази, была необходима пехота дабы продолжать джихад и нести знамя ислама в самые отдаленные уголки этого мира. Пешцы, в турецком войске присутствовали, но набирались только на время боевых действий. Это были практически не обученные и абсолютно недисциплинированные части- проще говоря банда мародеров, мечтающая не о джихаде, а как бы чего украсть. Звалась такая пехота «яя», служба в ней для потомков лихих наездников племени кайи* считалась неуважаемой, и потому первые профессиональные пехотные подразделения были созданы из обращенных в ислам христианских солдат. Эти части получили наименование «новое войско» — «ени-чери». Наши с вами соотечественники переделали это слово в более приятное русскому уху «янычары». Но и первые янычары набирались только на время войны, а потом — распускались по домам. В трактате начала XVII века «История происхождения законов янычарского корпуса» говорится о них: «Его Величество султан Мурад-хан Гази, — да будет над ним милость и благоволение Бога! направился против неверной Валахии и велел построить два судна, чтобы переправить конное анатолийское войско ... (в Европу). Когда потребовались люди для того, чтобы вести эти (суда), они оказались шайкой сброда. Пользы от них не было никакой. К тому же надо было платить им по два акче. Расход большой, а исполняли они свои обязанности — спустя рукава. Возвращаясь из похода в свои вилайеты, они дорогой грабили и разоряли Райю*».

Как водится собрали совет, на который пригласили великого визиря, и «ученых мужей», среди которых особо отмечен Тимурташ Деде. На этом совете было принято решение: «Вместо того, чтобы сразу же делать „аджеми оглан“ (чужеземных мальчиков) янычарами, сначала надо посылать их на обучение с жалованьем в одно акче, с тем чтобы они становились янычарами с жалованьем в два акче только после подготовки». При внуке Османа Гази султане Мураде I была введена знаменитая система «девширме»: в христианских вилайетах империи, примерно один раз за пять лет производился набор мальчиков в корпус янычаров. Система «девширме» рассматривается, как один из методов подавления христианского населения Османской империи, однако, как ни странно, христианское население относилось к нему скорее положительно. Мусульмане, детей которых было запрещено принимать в корпус янычар, постоянно пытались пристроить туда своих сыновей за взятки. Например, право отдавать своих детей в янычары, принявшим ислам боснийцам, было даровано, как высокая милость, о которой просили сами предатели христовой веры. По приказам султана, будущих янычар следовало выбирать только из знатных семей. Если мальчиков в семье было несколько, брать в янычары следовало самого лучшего из них. Интересны были критерии отбора: слишком высокие отбраковывались, как глупые, а маленькие — как неуживчивые. Категорически воспрещалось брать сыновей сельских старост- «слишком подлы и хитры». Не было шанса стать янычарами у излишне болтливых: полагали, что они вырастут в завистливых и упрямых. Мальчики с красивыми и нежными чертами лица тоже считались непригодными- «врагу они покажутся жалкими». Кроме того, не брали в янычары мальчиков «из Белграда, Центральной Венгрии и пограничных земель Хорватии, потому что из мадьяра и хорвата никогда не получится настоящего мусульманина. Улучив момент, они отрекаются от ислама и бегут». Прошедших отбор мальчиков привозили в столицу империи и зачисляли в специальный корпус, который назывался «аджеми-оглан» («чужеземные мальчики»). Обладающих магическими способностями переводили в школу при султанском дворце, по окончании которой они попадали в части магической поддержки. Ленивые и глупые отчислялись и назначались садовниками либо слугами. Основной состав аджеми-оглан превращался в профессиональных солдат и офицеров, которые поступали на полное обеспечение султана. Им запрещалось заниматься торговлей и жениться, обитать полагалось в казармах. Основное тактическое подразделение корпуса янычар называлось «ода», что в переводе значит «комната» — имелось в виду помещение для совместного приема пищи. Сам корпус янычар — оджак*. При получении звания отурака по возрасту или из-за увечья, янычар мог позволить себе отпустить бороду, получить разрешение на женитьбу и обзавестись собственным хозяйством. Янычары считались привилегированной кастой военных. Именно их посылали для надзора за порядком в полевых армиях и гарнизонах, у янычар хранились ключи от крепостей. Янычара нельзя было казнить— вначале следовало вывести его из состава корпуса, а это мог сделать только султан. Но, как и все привилегированные части, янычары были чужими для всех и полностью зависели от благоволения монарха. Единственными искренними друзьями янычар стали дервиши-бекташи, среди которых очень велико было количество одаренных, Шейх бекташей Тимурташ Деде, как мы помним, был одним из главных инициаторов создания этого корпуса, был потомком прямой линии крови аспекта Воздуха. И они нашли друг друга — суровые дервиши щедро одаренные магическими силами и оторванные от родных испуганные маленькие христианские мальчики, из которых и стали формироваться новые и по-своему уникальные части турецкой армии. И странная эклектичность учения бекташей, оказалась как нельзя лучше, так как позволяла неофитам воспринимать ислам с магическим уклоном в более привычной для христианских детей форме. С тех пор судьба дервишей-бекташей и помыкающих султанами всесильных янычар была связана воедино. Дервиши этого ордена постоянно присутствовали рядом с янычарами: вместе с ними они ходили в походы, где «стрелы воздуха» и «копья воды» бекташей производили опустошение в рядах противников янычар, учили их и оказывали медицинскую помощь силой магии и обычными травами и мазями. Даже головной убор янычар символизировал собой рукав от одежды Хаджи Бекташа. Султан Орхан перед тем, как принять решение о создании нового янычарского корпуса, попросил на это благословения у ордена бекташи. В конце XIV века все соседи турок содрогнулись от ужаса. Битва на Косовом поле в 1389 году стала триумфом янычар, которые с помощью магической атаки дервишей, поддержанной простыми ятаганами ени-чери, уничтожили армию сербов. А после разгрома армии крестоносцев под Никополем в 1396 году, который произошел благодаря применению внекатегорийного заклинания стихии воздуха, их именем стали пугать детей по всей Европе. Вдохновляемые дервишами, фанатичные и прекрасно обученные янычары на поле боя не имели себе равных. Но ничто не вечно под луной и с течением столетий проходит былая слава- корпус янычар стремительно деградировал. Система «девширме» была ликвидирована, янычарами теперь становились дети янычар и коренные турки. Ухудшалось качество военной подготовки янычар и их боеспособность. Былые фанатики уже не рвались в бой, предпочитая походам и битвам сытую жизнь в столице. От трепета, который янычары когда-то внушали врагам Османской империи, не осталось и следа. Все попытки реформировать корпус по европейским образцам терпели крах и посмевшие пойти на такой шаг султаны почитали за большую удачу, если от ярости янычар им удавалось откупиться головами великого визиря и других высших сановников.