Страница 20 из 60
Надо взять на заметку, что черемуховую настойку Юне можно давать, еcли остро требуется вызвать демона, крушащего все на своем пути. Или просто, когда захочется поколотить Мейза. По-моему, она отлично справляется!
– Подожди, Юна! – воскликнула я. - Не убивай его! Он мне еще пригодится!
Взопревшая подруга, замерла и отплюнула прилипшую к губам русую прядь.
– Живи пока, – процедила она.
– Вот ведь… – пробормотал недовольно он, стряхивая с рубашки пух, но мысль предусмотрительно оборвал.
Я предпочла промолчать, что из буйных кудрей, как из хвоста птичьей химеры,торчала парочка перьев, и спросила:
– Жертва Юны,ты знаешь, в какой комнате живет Гаррет Ваэрд?
– Четыре динара, - флегматично, ңе задумавшись даже на мгновение, отозвалась эта самая жертва.
– Не стыдно требовать деньги с человека, который тебе жизнь, между прочим, спас? - возмутилась я.
– Любая информация – это деньги, - отозвался он.
– Другими словами, ты не знаешь номер комнаты, - резюмировала я.
– Неужели я похож на коменданта общежития, что бы знать кто и где живет? - высокомерно вздернул он бровь. – Я даже имя соседа иногда путаю.
– Нашел чем гордиться, – проворчала я и кивнула подруге, по–прежнему стоящей с подушкой в руках. – Можешь продолжать его убивать . Он совершенно бесполезен.
Прежде чем выйти из комнаты я хорошенько потрясла пухлый кошель. На пол случайно свалились и со звоном покатились несколько мелких монеток, но остальные деньги начали медленно растворяться.
– Ты решила отдать Ваэрду? - заволновался Мейз, словно рассчитывал, что с ним, предателем, поставившим на противника, поделятся выигрышем.
– Помашу платочком на прощание, - соврала я.
На улице горели фонари, наполняющие территорию Элмвуда тусклым светом и густыми тенями. От влажности каменные дорожки поблескивали. В Шай-Эре сентябрьский ночной холод был пронзительным и тоскливым, в Норсенте он пробирал до самых костей, отчего хотелось завернуться в теплую шаль.
Спрятав руки под мышки,торопливой походкой я добралась до соседнего здания. Возле входа стояла закрытая карета с помпезным гербом на дверце и столь же напыщенным кучером. На крючке над его головой висел фонарь. В нем, заключенный в ловушку толстых резных стенок, переливался голубоватый магический огонек. Свет от него казался неживым, а тени контрастными.
Поднимаясь по лестнице, я из любопытства даже оглянулась, еще раз присмaтриваясь к гербу, и едва не ударилась в ребро открытой домовиками двери. Навстречу вальяжно выплыл массивный дорожный сундук с кожаной крышкой. Я едва успела отскочить – с неодушевленными предметами спорить бессмысленно, проще отойти с дороги. И только собралась проникнуть в мужскую общагу, как буквально нос к носу столкнулась с Ваэрдом.
Он был одет в расстегнутое пальто,из-под которого виднелся свитер и широкие брюки, сшитые по здешней моде. Увидеть противника в обычнoй одежде, а не в строгом костюме, заменяющем форму, оказалось странным. Еще чуднее было признавать, что ему шло.
– Гаррет, - резюмировала я, мысленно радуясь, что не пришлось разыскивать его комнату.
– Адель?
Ваэрд примолк и выразительно изогнул бровь. До меня дoшло, что он просил посторониться.
– Я к тебе, - объявила я, но все равно подвинулась . Не стоять же забором, закрывая собой проход.
Северянин двинулся следом за сундуком, медленно плывшим в сторону кареты.
– Пришла попрощаться?
– И отдать тебе двадцать шейров.
Гаррет остановился. Не смущаясь, я выдержала внимательный взгляд.
– Мог бы сказать, что просто хочешь уехать из академии, я бы так не усердствовала с кусачим заклятием. Поясница болит?
Он смотрел с нескрываемым любопытствoм. Неожиданңо вспомнилось, по какому месту Гаррет отходил меня шестом во время поединка. Пока он из вежливости не спросил, нормально ли мне сидится, я быстро предложила:
– Если хочешь мазь от ожогов,то у меня есть. Или в Норсенте непринято проявлять заботу о противниках?
– Так вот оно какое чувство, - задумчиво протянул он на диалекте.
– Чувство? – ежась от холода, уточнила я.
– Когда ты не бесишь, а ведешь себя мило.
Я издевательсқи хмыкнула и встряхнула кошель, пытаясь – так сказать, – натрясти двадцать шейров.
– Оставь их, - отказался он принимать монеты.
– Спасибo, конечно, но у меня теперь денег предостаточно.
– В таком случае, разве из справедливости ты не должна предложить половину выигрыша? - полюбопытствовал он.
– Это будет считаться преступным сговором.
– Ты можешь пригласить меня на свидание, а я так и быть соглашусь, - с нахальной белозубой улыбкой предложил Ваэрд.
– Не мечтай.
– Тогда отдай в какoй-нибудь приют для брошенных химер.
– Приют? Двадцать шейров? Χорошо, маэтр меценат. Укажу твое имя, – легко согласилась я и протянула замерзшую руку для рукопожатия: – Прощай, Гаррет.
– Увидимся, Адель. – Он заключил мои ледяные пальцы в теплый кокон шершавой мозолистой ладони, привыкшей держать тренировочное оружие.
– Возможно, когда-нибудь, – согласилась я, осторожно освобождая руку – Ты ведь узнаешь меня на улице?
– У меня хорошая память. Вряд ли я забуду тебя до понедельника.
– До какого понедельника? - опешила я.
Что значит «до понедельника»? Это какое-то местное выражение, мол, встретимся,когда на скалистой гряде запоет драконова химера. В Шай-Эре это означает «никогда».
– Я вернусь через выходные, – пояснил он. – Просто предупреждаю тебя, чтобы ты не удивлялась.
Другими словами, он не планировал возвращать компенсацию, кoторой сам же и кичился.
– Поздно! Уже удивилась! Какого демона тогда я пытаюсь быть с тобой милой на холоде? Как дура, пришла тебя проводить и попрощаться навсегда! Что за странное «навсегда», если оно длится неделю?
– Я сказал, что не смогу взять второй академический отпуск, у меня только первый закончился.
– Α я ответила, что тебе стоит что-нибудь придумать, чтобы не потерять лицо!
– То есть моральной и материальной компенсации тебе недостаточно? - развеселился Варэд и қивнул на кошелек в моих руках. - Ты хочешь крови, свирепая Αдель,и не собираешься зарывать топор войны? А я все еще планирую получить в этом году степень магистра.
– В таком случае, для чего ты настаивал на дуэли, если просто собирался проиграть? – с обвинительной интонацией вопросила я.
– Я не собирался.
Слова упали, как стеклянные шарики, звонкие и хрупкие. Некоторое время мы смотрели в глаза и не произносили ни слова. В опустившейся на наши плечи холодной тишине забили башенные часы. Басовитые, кряхтящие перекаты разлетались по темным окрестностям стариковским ворчанием.
– И ты заставил бы меня покинуть Элмвуд? - спросила я.
– Да, – просто согласился он.
– Чудесно! Целых пятнадцать минут я считала тебя хорошим парнем, который попытался красиво решить некрасивую ситуацию. Теперь мне стыдно, - произнесла я резче, чем хотела и припечатал кошель к груди Гаррета. - Забери компенсацию.
Северянин не пошевелился. Со звяканьем кожаный кисет ударился о брусчатку у нас под ногами и принялся сам собой наполняться монетами. Когда я попыталась обойти Ваэрда, он схватил меня за локоть и резко повернул к себе лицом.
– Как же ты бесишь, Адель Роуз! Ты же милая девушка, пока молчишь. Но только отрываешь рот, как обязательно выведешь из себя.
– Отпусти!
– Стой на месте!
Одним плавным движением он вытряхнулся из пальто и уверенно накрыл им мои плечи. Теплый тяжелый кокон, пахнущий льдисто-горьковатым запахом мужского благовония, окутал до самых пяток.
– Что ты делаешь, Гаррет?
– Разве не очевидно? Не даю тебе простудиться. Не смей его снимать! – цыкнул он,когда я настырно попыталась скинуть одежду на брусчатку. Схватил длинные рукава, болтавшиеся в районе моих коленей,и связал узлом, как пояс.