Страница 106 из 109
Наверное, поэтому, когда я спросил у Келлера куда тот собирается дальше, генерал, опустив плечи признался:
— Раньше хотел предложить свои знания и умения Антону Ивановичу. Но теперь даже не знаю… — а потом вскинув голову улыбнулся — Но что-нибудь обязательно придумаю! Лейб-гвардеец нигде не пропадет!
Ну а мне вдруг стало просто жалко этого одинокого старика, поэтому предложил:
— А вы и езжайте к Деникину. Или сразу в Москву и там уже его дождитесь. Уж «первой шашке России» место всегда найдется. А я поспособствую…
И вот тут внезапно вылезло то, что и называется классовой неприязнью. Граф, герой нескольких войн (включая аж русско-турецкую), награжденный двумя офицерскими «Георгиями», красавец рубака, при виде которого «хруст французской булки» прямо-таки гремел в ушах, поджав губы честно ответил:
— Не поймите меня превратно, господин Сварогов, но признаюсь — меня с души воротит от общения с охамевшим быдлом. И опасаюсь, что попав в их окружение, могу не сдержаться. А не все «товарищи» обладают вашей ловкостью… Так что — увольте.
Мне осталось лишь развести руками. Ну да — что тут еще поделать? И человек вроде нормальный, но вот привычки и воспитание довлеют. А сколько еще их таких на просторах страны, кого «с души воротит» от общения с собственным народом? Тех, кто просто не может осознать, что все привилегии закончились и теперь надо именно учиться быть равными. Что кланяться в пояс и шапки ломать только из-за того, что он занимает более высокую строчку в табели о рангах, уже никто не будет. Тысячи? Десятки тысяч? И если они не сумеют себя в этом консерватизме сломать, то светит человеку либо могилка на родной земле, либо безрадостное существование за границей.
Одно радует, что далеко не все столь «твердокаменны» как Келлер и мы с ними вполне находим общий язык. Так что меня куда больше заботит азартная прыть целых полчищ разнообразных «революционеров», которые так и норовят влезть и испортить игру. Ну да ничего. Жилинцев с каждым днем становится все больше и реагируем мы на смутьянов с завидной, вызывающей у них оторопь реакцией. Так что справимся.
А еще через день ко мне пришел странно подхихикивающий Сталин. Я грузина в таком состоянии еще никогда не видел поэтому настороженно поинтересовался:
— Чему это ты так радуешься?
Тот, держа в одной руке бланк радио, а в другой, какую-то украшенную печатями бумагу, положил их на стол передо мной:
— Ти толко посмотры как интэрэсно совпало. Вот это — он указал на бланк — постановление СНК об объявлении Совэтской власти в Хэрсонской губэрнии. А вот это — пододвинув ближе бумагу — коллэктивное обращэние граждан города и городского собрания Одессы о просбэ взять власть в свои руки. Что скажэшь?
Я, улыбаясь, лишь плечами пожал:
— А что тут говорить? Похоже мне перед Санниковым извиняться придется. Ему ведь обещалось что мы здесь ненадолго, а оно вон как вышло.
Иосиф Виссарионович тоже усмехнулся:
— Он уже в курсе. И, по-моему, даже рад этому. Вэд дэ факто, он тут с самого твоего прихода исполнал чисто дэкоративные функции, направленные лишь на поддэржку функционированыя служб города.
— Все равно. Приличия никто не отменял, а вежливость это такая штука, которая ничего не стоит, но ценится весьма высоко.
Находящийся в приподнятом настроении грузин расхохотался:
— Вот тут ты прав. Даже офицеры это отмечают, называя твоих бойцов не просто морскими пехотынцами а «вежлывыми людьми». Это уже как ваш фырменный стыль. Так что собырайся. Поедэм к Алэксандру Сэргеевичу. Извыняться будем. Да! А потом работат надо.
Работы действительно подвалило много. Тем более что сегодня подошел полк добровольцев-деникинцев. Вот я и хочу им усилить дивизию (хотя там только название что дивизия) Березовского. Ну и небольшой комиссарский десант туда же кинуть. Лапин себе уже несколько десятков помощников воспитал вот и посмотрим на что они способны. А вообще, конечно, интересно получается — практически во всех частях красной армии присутствуют офицеры на должностях военных консультантов. У нас же наоборот получается — в офицерских частях будут находиться комиссары, на должностях политических советников. Вот и посмотрим, что из этого получится. Тем более что птенцы Лапина никогда не станут нести пурги про «мировую революцию» или расписывать фантазийные прелести «пролетарского интернационализма». Нет, люди работают конкретно и четко, поясняя непонятливым особенности построения социализма в отдельно взятой стране. Едко высмеивая при этом прошлогодние провокационные маразмы, типа обобществления жен или упразднения границ.
Так что ожидают нас свершения интересные и дела необычные. Тем более — чекисты намедни тоже порадовали. Жилин мне отрадировал, что ребята Дзержинского занялись-таки операцией «Кадры». То есть, отбором из числа отловленных беспризорников, склонных к технике детей, десяти-тринадцати лет. Зачем? Да просто из тех, кто не снюхался, не спился, не увлекся уголовной романтикой и не особо тупых, решено было отобрать около пятисот кандидатов для особой учебы. Собирать их будут в Царицине. И пока я тут шашкой машу, мурзилок (обоего пола) станут обучать азам. То есть читать, писать, считать, а также всему прочему, включая основы начертательной геометрии. Чтобы потом чертежи могли нормально понимать. Для чего мне это надо? Странный вопрос.
Просто я не собираюсь вечно бегать с автоматом. Мне это еще в прошлой жизни приелось. Добыча кладов, это тоже дело временное. Организация сети фирм (как солидных, так и однодневок) за бугром и легализация части сокровищ, то всегда на мне. Тут разговора нет. Но помимо этого, Жилин озадачил и работой по специальности. Не зря ведь я в свое время машиностроительный закончил. Вот Седой и потбил на изготовление техники, а самое главное — двигателей. Я особо не брыкался, но выкатил встречное требование — работяг на своих предприятиях воспитывать буду с детства.