Остров Колдунов

Кто-то, подумал Тэйн. Он уже догадывался, кто именно.

— Ты все еще сомневаешься? — спросил Кельхандар с усмешкой.

— Что-то мне не верится, — пробормотал Тэйн. — Хотя, конечно, не удивляет.

— Почему, как ты думаешь, большинство илларов, несмотря ни на что, сохраняет свою лояльность Острову? Несмотря на гонения, на то, что Остров не оказывает им никакой поддержки? Ты вот, например, не хочешь даже признавать возможность существования системы Следящих, тогда как правда давно гуляет по Теллару в виде все того же «бреда», в которую, кстати, по-настоящему не верит никто. Да вам банально не позволяют даже подумать о подобном! Ты представь — сколько на Телларе святилищ? И в каждом — не по одному иллару. Хорошо еще, в последнее время Кэлленар стал не слишком популярен, а то агвалларских глаз было бы несравненно больше… И вся эта сила — сила, Тэйн, несмотря на ее отдаленность и замкнутость, пока что дремлет, ожидая приказа, который может быть отдан в любую минуту!

Ройг молчал. Аргументов не было. Кельхандар ждал, отвернувшись.

— Кажется, ты хотел услышать мой рассказ? — наконец выдавил Тэйн. — Так вот, после свадьбы в Эргалоне мы выехали в направлении Ахтамара…

46. Следящие

(Сезон Холода. Тонхайр, Лахлайд)

Огненно-красный свод купола плавает перед глазами, лики богов глядят сверху отстраненно и равнодушно, как будто их вовсе не волнует то, что происходит в одном из множества посвященных им святилищ. Юноша, дитя Наземного мира, растянутый на высоком столе так, что нет возможности шевельнуться, двое унылых островитян, наблюдающих за процедурой, один колдует над его рукой — там постепенно, шаг за шагом, завиток за завитком, возникает сложный разноцветный рисунок, похожий на изящный женский браслет. Юноша обморочно бледен, но переносит боль с достоинством, осознавая, что это ненадолго, что теперь он принадлежит к касте избранных, что этот рисунок, чем-то похожий на фразу магического языка, навсегда свяжет его с Агвалларом. Он закрывает глаза, чувствуя, как со лба по вискам стекают капельки пота….а когда открывает их, над ним склоняются еще четверо, на вид постарше, со знаком паука на одежде. Один из них, совсем старый, с худым лицом и крошечным, скептически поджатым ртом, неторопливо прикладывает маленьких паучков, похожих на брошки, к вискам — сначала одного, потом — второго, и — о чудо! они остаются там, поблескивая разноцветными камешками, как живые. Юноша замечает, что рисунок на их спинке повторяет узор на его руке. Старик поправляет жидкие серые пряди волос, сразу же запутавшиеся в лапках паучков, и медленно кивает.

— Почему не кто-нибудь помоложе? — слышит юноша голос кого-то из наставников. — Ему всего двадцать лет и…

— Это очень опытный Следящий, — перебивает его властный голос. — Клан принял решение, — следует пауза, потом снова голос. — Вы сами жаловались на своеволие этого ученика.

Наставник шумно дышит, он не согласен, но лица Следящих холодны.

— Я его слышу, — скрипучий голос того, что с паучками, нарушает тягостное молчание. Потом он поворачивается и уходит, бросая жрецам лишь одно слово. — Заканчивайте.

…Юноша остается один в огромном зале с темно-красным куполом, наедине со своей растерянностью. Кто эти люди с паучками? Следящие… За кем они следят? Почему наставники им повинуются? Кого услышал тот старик, что прицепил паучков к вискам? Боль и усталость делают свое дело, он снова закрывает глаза, на этот раз — уплывая в странную реальность, сотканную из сна и яви, освобождающую его от необходимости искать ответы на эти вопросы…

Тэйн проснулся от жгучей боли в плече, которая стала стремительно утихать, как только он осознал, что находится не на Острове. Когда он отдышался, прогнав остатки сна, боль почти прошла, оставив о себе лишь легкое воспоминание. Не зная, сколько времени прошло с тех пор, как он заснул — а он так и не привык к местным мерам времени, делившим сутки на три части, — он решил, что можно не торопиться и поспать еще. Тем более, очередной сон-воспоминание подтвердил жестокие откровения Кельхандара.

А может быть, это был просто кошмар, навеянный рассказом хильда? Больше, конечно, похоже на воспоминание, из тех, что до сих пор посещали его время от времени. Тот юноша — он сам, и тот старик-Следящий — его Следящий… Человек, читающий при желании его мысли, контролирующий его поступки, незаметно навязывающий свою волю.

Неужели все годы после Острова прошли под контролем какого-то унылого старика? Нельзя сказать, что он был лояльным и послушным илларом. Скорее наоборот. Видимо, Следящие не так уж и стараются влиять на своих ведомых, раз позволяют ему, Даллану, да и многим другим противостоять Острову почти в открытую. Кельхандар, обитая в подземном Лахлайде, слабо представляет реальную степень свободы илларов в Наземном мире. Или…

Или это всего лишь видимость свободы?

Действительно, несмотря на неприязнь к Агваллару, никто из них не отказался от искусства. Даже в Карре. Никто не отказался от кэн-ли, не пренебрег своими обязанностями. Некоторые же, взять хотя бы Вельга, продолжают, несмотря ни на что, стойко поддерживать Остров, время от времени поругивая его за перегибы.

Так есть у него Следящий или нет? То женское лицо, которое иногда в полусне всплывало перед внутренним взглядом… Кто она? Ройг вспомнил свои попытки сблизиться с Линарой. Вот тебе и правда о Следящих. Выходит, и Следящий у него есть, и влиять на него можно, несмотря на пресловутый «эффект отчуждения». Только это вовсе не тот старик, которого Ройг помнил на посвящении.

Тэйн хмыкнул, садясь на кровати и принимаясь одеваться. Спать больше не хотелось. Надо было решать, что делать дальше. Очень многое сейчас зависело от позиции, которую займет Кельхандар. Вчера они так и не пришли к общему мнению, как поступить с камнями. Ройг считал, что нужно попробовать договориться с островитянами, заставить их провести нужный ритуал под контролем самых сильных илларов и воинов. Кельхандар считал, что это невозможно.

— Единственное, что ты сможешь с ними сделать — это выкрасть оставшийся камни и провести ритуал самому, исключив Остров из круга защиты, — заявил он. — Я не верю жрецам. Ты лучше почитай, что писали члены Ордена об их жизни. Уж они-то знали побольше нас с тобой!

— Где и как ты собираешься искать пятый камень? — вспылил Тэйн. — Ты знаешь, где находится Колодец? Ты знаешь нужную шайолу? Большая часть камней все равно у меня. Я доберусь до Джерхейна, и мы вместе придумаем способ заставить жрецов защитить и Теллар, и Остров. Достаточно будет открыть людям правду о катастрофе, и тогда…

— Бар-упырь, да почему ты непростительно наивен! — возмутился Кельхандар. — Да стоит тебе выбраться из Лахлайда, как жрецы найдут способ заставить тебя отдать камни! Окажешься на Острове, там полно и хэльдов, и умельцев, с чьей помощью ты быстро изменишь точку зрения на противоположную. Даже если вам повезет, и вы заставите жрецов остановить Пришествие, они все равно найдут способ отомстить Теллару. Для начала, кто-то из вас умрет на Колодце во время ритуала. Шиаллах, знаешь ли, страшная штука, он жрет не просто Огонь Жизни — физические и духовные силы — он жрет саму жизнь. Знаешь, как островитяне поддерживают свои колодцы в период перед Пришествием? Они жертвы приносят. Какие? Обычные, человеческие!

— Бред, — устало огрызнулся Тэйн. — Кельх, я понимаю, тебе есть за что ненавидеть Остров, но может, не стоит повторять страшилки, рассказываемые перепуганными майрцами?

Полный возмущения и злости, Кельхандар резко вскочил на ноги, глаза его потемнели, худые руки нервно сжались в кулаки. Еще несколько мгновений он кипел, как гейзер в долине горячих источников, но внезапно что-то в нем выключилось, и нелепо взмахнув руками, как подбитая птица, он рухнул обратно в кресло.

— Возьми Арта Аш Ар, и открой ее во второй раз, — сказал он спокойно. — Знаешь, если ты собираешься бороться с островитянами на равных, начинать надо с шиаллаха. Они, конечно, не все, но многие им владеют.