Настя

Только вот после песни, влюблённые разошлись в разные стороны… К чему бы это?

Хлопнула дверь. Просыпаюсь. Заходит, откуда-то приехавший, Василий Сталин. Довольный, как удав. Сразу видно, что не фронтовые сводки обсуждал.

Сын вождя спросил о чём-то охрану, и закурив, подошёл.

— Принцессу свою ждёшь? — грустно ухмыляется, — Не придёт она. Там охрану на нашу поменяли. Хрен договоришься… Местные боятся, что Южные королевскую семью перед отречением убьют и на Северных свалят. Не ссы, Юрка. Я тебя завтра у Джеджелавы отпрошу на денёк. А Ким Ир Сен — свой парень… Думаю, разрешит тебе познакомится с принцессами. Мне-то, видишь, разрешили познакомится… Правда, не с принцессами, но тоже ничего…

3 июля 1950 года. Пхеньян.

С утра побегал с командой чуток. Потом трэнэр, кряхтя, отпустил в увольнительную. Еду на улицу Хэбансан, где в одной из резиденций Ким Ир Сена разместилась королевская семья. Двухэтажный большой дом с большими окнами и башенкой похож на замок английских аристократов. По периметру стоят наши автоматчики. Капитан, проверив мои документы, сверил со списком допущенных и отправил в правое крыло первого этажа. Первыми на меня вышли посмотреть женщина, смутно похожая на Настю, и красивая девушка в придворной одежде. Я поклонился и представился, почему-то по-английски. Наверное, подумал, что уж английский эти дамы знают. Девушка, поклонилась, и назвала даму Принцессой Ток Хе, а сама она была Ли Хэйгон — Пятая Принцесса императорского дома. Сказать, что обе принцессы были одеты изысканно — это ниочём. Они просто блистали в своей одежде. Юная принцесса была чудо как хороша.

Вскоре слуги открыли ещё одну дверь и вошла Настя, одетая по европейски. Хоть сейчас на подиум…

Глава 14

«Мало найдётся в Корее людей, равных её Величеству по проницательности и дальновидности. В искусстве же умиротворения врагов и завоевания преданности у подданных у неё нет равных.»

Иноуэ Каору, министр иностранных дел Японии, о Королеве Мин.

В сопровождении двух охранников мы с Настей выходим на улицу.

— Хочешь кофе? — спрашивает меня, начавшая оживать, подруга. — Здесь недалеко на железнодорожной станции…

Я на ходу беру Настю за руку и прошу рассказать о том, что она не написала в письмах. Подруга поначалу говорит о каких-то малозначительных эпизодах, а потом выдаёт:

— Ты знаешь, пришло такое чувство, что здесь — я дома… Это когда идёшь по двору, здороваешься со знакомыми и незнакомыми и понимаешь — это мой народ. Я — его частичка. И они воспринимают меня как свою, достойную власти и уважения… Это странно, ведь здесь многие думают, что место женщины на кухне и в спальне. Когда к мужу приходят друзья или родственники мужчины, жена часто не может даже сидеть с ними за одним столом… Сейчас в КНДР многое изменилось. Комсомолки ходят в патрулях по городу наравне с мужчинами. Грамотных женщин назначают руководителями предприятий и организаций. Для местных это просто переворот в сознании. Начальнику же нельзя прекословить, нужно чётко выполнять приказы… Приказы женщины. У многих на Юге такое не укладывается в головах. Была в недавней истории Кореи женщина с которой все считались… Со мной тут занимаются, рассказывают… Я же тут Тонсен — «младшая»… Должна знать этикет, историю… Тебе интересно? Рассказывать? (киваю).

Она продолжает:

— Королева Мин была женой императора Коджона, матерью последнего императора Сунджона, сводного брата моего венценосного отца. То есть она мне, как бы бабушка… Так вот, бабушка, не имея властных полномочий, управляла страной из-за ширмы. Дед, выбрав её в жёны, не представлял, насколько это умная и упорная девушка. Став молодой королевой, она не стала ограничивать свою жизнь спальней и прогулками вокруг дворца. Она влезла в политику. Там, где император Конжон сидел перед иностранными послами, как мышь под веником, она плела интриги, сталкивала интересы великих держав, и получала за это, как ты говоришь, плюшки для Кореи. В отличие от предыдущих королев, она изучала политические трактаты, училась управлять страной. На измены мужа она смотрела сквозь пальцы. Королева, поначалу дарила подарки придворным дамам, рожавшим детей от её мужа. Зарубежным дипломатам она говорила всё, что они хотели от неё услышать. Послы враждующих государств между собой государств искренне считали её своей сторонницей. Постепенно, хитростью и жестокостью, она навела свой порядок при дворе. Когда Королева Мин сменила вектор национальной политики на союз с Россией, с нею жестоко расправились заговорщики поддерживающие Японию. Её и защищавшего её министра изрубили мечами во дворце. Мой дед Коджон, после смерти супруги, бежал в русскую миссию, показав тогда народу, кто является лучшим другом Кореи. Несмотря на придворные коварство и жестокость, многие корейцы до сих пор считают мою бабушку женщиной, боровшейся за процветание своей страны. Я читала, что она могла за десять минут решить сложный вопрос, который кабинет министров решал десять месяцев.

Заходим в трехэтажное здание из красного кирпича. На первом этаже буфет для пассажиров, а кафе на втором. Хозяин-кореец настороженно посмотрел на настиных охранников и успокоился лишь тогда, когда мы сделали заказ на кофе по-турецки.

Сюда пока ещё не добрался растворимый, поэтому, пьём нормальный напиток. На десерт «медицинские конфеты» — как перевела Настя смысловое название лакомства «Якхва». По мне, так простая лепёшка с мёдом. Впрочем, с каким-то необычным вкусом.

Я рассказываю Насте новости, про которые не написал в письмах. Говорю, что мой партнёр в Горьком снял на полгода для нас квартиру. (Подруга тупит глаза и улыбается). Глядя как за соседним столом народ с шумом втягивает в себя еду, рассказываю, что маршал Булганин дал задание в пищепром разработать жаренную лапшу для быстрого приготовления. Говорю, что в следующем году обязательно куплю машину и буду свою любимую везде катать. А потом и телевизор купим, и стиральную машину, и холодильник.

Чего это он так разбрехался? — спросит раздражённый читатель. Она же и так с него глаз не сводит, а он, кобелина проклятый, пудрит мозги доверчивой девушке… Так то оно, так, — ответит нераздражённый читатель, — только вот настырного генерала никто не отменял. Красивый, обходительный, настойчивый, богатый, а самое главное, что он рядом с ней, а Жаров где-то там вдалеке… Тут и законные то жёны могут дать слабину, а Настя пока типа «в проекте»… А лапшу, по-японски р а мэн, генерал, наверняка, умеет развешивать на девичьи уши мастерски…

Разволновавшаяся подруга, как скульптор, обломала края печенья, и протянула мне получившееся сердечко.

— Здесь молодые супруги живут в семье мужа, — продолжает успокоившаяся Настя, — В доме главные из женщин: мама и бабушка мужа. У молодой жены обязанности: присмотр за детьми, кормление и ублажение мужа, а также выполнение указаний старших женщин. Даже такая грустная пословица есть… Типа, «Если долго жить, то можно и смерти свекрови дождаться…». Ничего, новая власть быстро поломает эту дурную традицию. Да… У нас ещё много чего нужно ломать…

У НАС… Она, что? Тут остаться хочет? Совсем что ли крыша поехала.

Осторожно забрасываю, мол, как война закончится, ты давай сразу в Москву, нечего тебе тут…

— Мама не поедет. — отвечает Настюша, — Она такая счастливая дома. Ходит в гости по многочисленной родне, дарит им фото, где я в тиаре стою рядом с наследным папашей и тётей Ток Хэ. Мою тётю корейские женщины очень уважают, несмотря на её случающиеся длительные периоды нервного расстройства. Ведь её свахой на свадьбе была императрица Японии Тэймэй… Это… Это… Как если бы Иосиф Виссарионович был у нас посажённым отцом на свадьбе… (закашлялась, смутившись)… Ну, так вот… Мама счастлива… Я хочу увидеть своих сестёр и братьев с которыми играла в детстве. Они просто замечательные… Ну, тогда были… А сейчас… Хоть бы не пришлось с ними на поле боя встретится. Сёстры то в госпиталях, а ребята — офицерами на передовой… Старшая сестра — артистка учила меня в детстве танцевать и петь песни. Юра, давай здесь останемся. (С надрывом) Я тебя очень-очень прошу!