Настя

— Сама делала. Юр, ты чего так напрягся. Это не для тебя… Хотя.

— Не… На это я пойти не могу. Похлестать по твоей попке — всегда, пожалуйста. А мне для работы нужно мышцы беречь. Да к тому у меня с эрекцией проблем нет.

Эта поклонница садо-мазо полностью раздевается. Подходит, вручая мне плётку и снимает с меня штаны в дубле с трусами. Её любительский миньет был расцвечен похлёстыванием её девственнонеисполосованной задницы. Она периодически отрываясь, поглядывала вверх и просила:

— Давай сильне! Вот так! Вот так!

Я, почувствовав приближение волны, взял подругу за уши и не отпускал до окончания фейерверка. Она сплюнула на пол, приготовившийся к завтрашнему колобковому мытью, сметанообразную живительную слизь и весело протянула:

— Ну ты и га-ад! Я же чуть не захлебнулась…

Вот так мы и подружились с Машей. Она согласилась поработать в следующем году в моей фестивальной группе. А я пообещал свести её с товарищем Апсолоном, чтобы она помогла ему создать крутой советский кинодетектив, а заодно и расширить свои горизонты получения наслаждений…

Представил, как она хлещет Андрюху, и, улыбнулся…

На прощание спросил:

— А почему лифт? Ведь в квартире же есть ванна, туалет.

— Юра-а. Такое впечатление, что ты приехал из Америки… В квартире восемь комнат. Почти тридцать душ. Поэтому в туалете не успеешь трусы снять, уже стучать будут и орать «Выходи быстрее, а то Колечка обделается!». А в лифте пока прочухают — пара минут есть… Приятно было с тобой познакомится. Жизнь теперь мне не кажется такой унылой. Ну, пока.

Думаю даже через года, проплыв, возможно, десятилетия, я как капитан из Марселя буду вспоминать эту «девушку из Нагасаки»…

После ухода девушки с бурной фантазией, явился Васечка с газетами. В «Советском спорте» напечатали новую таблицу итогов Первенства после игр шестого июня. Когда просто перечисляют команды с указанием очков — непонятно, кто скрытый лидер, так как количество проведённых игр у команд разное… А здесь всё понятно (Васечка докладывает): 1. Зенит — 16 очков (после 10 игр), 2. Крылья Советов — 16 очков (11 игр), 3. ВВС — 15 очков (10 игр), 4. Спартак М — 14 очков (11 игр), 5. Локомотив М — 14 очков (11 игр), 6. ЦДКА — 13 очков (9 игр), 7. Динамо Тб — 13 очков (11 игр), 8. Динамо М — 12 очков (11 игр). Пожалуй эта восьмёрка и разыграет медали Первенства. Тут посмотрев, на список бомбардиров, Васечка продевает поясной ремень в дужку крышки от кастрюли и изображая голосом футбольный марш, водружает эту импровизацию мне на шею со словами:

— Лучшему бомбардиру Советского Союза — Юрию Жарову!

Смотрю в газету… А и правда: Я с зенитовцем Коротковым с десятью мячами в лидерах. Только вот он уезжает на месяц в Бразилию и пропустит матчей пять-шесть. Так, что…

Стук в дверь. Наша неугомонная «домоправительница» доставила почту. За письмо от Насти пришлось под аккомпанемент Васечки плясать гопака. Такие вот непритязательные вкусы у моих соседей.

Настюша пишет пляшущие строчки на покоцанной бумаге:

Вчера по жэдэ прибыли в Пхеньян. Встречал сам Ким Ир Сен. Глава Северных оказывается не забывает старых друзей, в числе которых есть и генерал Пак Сон Чхоль. В столовую на станции взяли и меня с ними. Зачем? Не знаю. Я почти не разговаривала. Соскучилась по корейской еде. Уминала так, что за ушами трещало. А вождь с генералом надо мной посмеивались. С журналистами я не разговаривала, а только позировала за столом для фотографов. Оказывается Ким Ир Сен с генералом давние друзья. Вспоминали для статьи и по-русски и по-корейски про налёт на японцев в Почхвондо, про партизанскую войну в Маньчжурии. Генерал тогда достал старое фото, где будущий вождь Северной Кореи в интеллигентских очках стоит со своими бойцами. Ким Ир Сен спросил меня: «Какой ты хочешь видеть объединённую Корею?». Я ответила: «Такой, чтобы все старики и дети были счастливы в нашей стране.» Видимо это было не совсем то, что ожидалось. Ведь сейчас после бомбёжек люди живут в землянках и подвалах. Грязные, голодные дети на вокзале клянчат еду. Скорей бы война закончилась…

Я много фотографирую. Генерал Пак научил меня вставлять плёнку так, чтобы было можно сделать на один кадр больше. С нетерпением жду встречи с мамой и отчимом. От наших пхеньянских дальних родственников узнала, что в семье у тёти из Сеула почти все убежали на юг. Моя старшая двоюродная сестра (тоже была Ким Сон А в детстве) теперь жена бывшего мэра Сеула Ли Ки Пуна, а два двоюродных брата — офицеры южнокорейской армии. Народу не нужна война. Почему мы, родственники, — должны убивать друг друга. Неужели нельзя было договориться…

Высылаю тебе адрес тёти в Сеуле. Мою зенитку оставляют в Сеуле на защиту сохранившегося моста через реку Ханган. Генерал Пак будет комендантом Сеула и командиром формирующейся дивизии. Целую. Юрка, я скучаю по тебе.

Что-то много в её письме генерала Пака.

Я вспомнил высокого красавчика принимавшего от меня мандаринки для Насти. Тут, собирающийся в душ, Васечка замечает сметанообразное пятно на полу.

— Ну вот. Осторожнее надо. Сметана она же денег стоит. У нас доярки после дойки всегда сметаной ладони смазывали. Для мягкости.

Этот баклан наклоняется и, собрав в ладони студенистую массу, начинает интенсивно втирать в руки. Потом подумав, начинает размазывать по щекам и лбу.

Меня чуть кондратий не хватил. Я, как рыба ловил ртом воздух, вытирая слёзы беззвучного смеха.

— Ты чего трясёшься? — спрашивает кандидат на омоложение кожи.

Потом его осеняет страшная догадка. Он брезгливо нюхает руки. Лицо перекашивается и Васечка как Кинг-Конг орёт:

— Жаров, я тебя убью.

Я не стал ждать приведения приговора в исполнение, а как был в майке, трениках и тапках — рванул в коридор и вниз по лестнице. Мои мозги уже тряслись нормально, а вот у Колобка с передвижением были проблемы. Поэтому я лихо рванув, забежал к Мстиславу на чай, откупившись за пару «Мишек на севере» текстом недавно исполненной песни…

Вечер. Иду с Колобком встречать будущих одноклубников на Белорусский вокзал. Вот подходит поезд. Обнимаем улыбающуюся Зайцеву, ручкуемся с Эпштейном и командой. Весельчак Боря Кузнецов разыграл тугоухого Маслёнкина на сходстве прозвища «Масло» и фамилии нашего тренера. Хоть такое случилось уже не первый раз — команда дружно гоготала над попавшем впросак одноклубником. Завтра у Тани Зайцевой день рождения. Двадцать пять подруге. Васечка, вновь попавший под женские чары, по дороге домой просил меня, хоть и клялся в общаге весь день не разговаривать:

— Напиши для неё поздравление. А? — Заглядывает мне в глаза, забежав вперёд, — Тебе же ничего не стоит. А у меня скучно-обычно получается… А я забуду про «сметану»… И ты тоже… Не надо… Смеяться будут.

Я припомнил стишок одной знакомой Татьяне. Там нужно всего то пару строчек поменять.

— Ладно. Сочиню. — Протягиваю Ваську руку, — Мир?

Быстроотходчивый друг, устав от словесного воздержания, начал мне пересказывать книгу «Голова профессора Доуэля».

— Представь, что на твоё молодое тело наденут башку старика… — И сам, зажмурившись, передёрнулся. — Я бы, наверное, умом тронулся…

А я вот ничего. Цвету и пахну.

Маслов из Горького, а Васильев из Ленинграда — приедут завтра утром. А я, проштудировав учебник для сдачи последнего экзамена, начал сочинять записку про тотальный футбол. В общих чертах я уже нарисовал Маслову картину. Теперь нужны подробности и выработка плана подготовки к такой схеме. Ведь тут нужно быть не только супервыносливым. Нужно научиться играть на любой позиции поля. Кроме вратарской, конечно же. «Физику» нужно будет всем в межсезонье подтягивать основательно. И те из «молодых» кто не захочет или не потянет — пусть ищут себе другую команду. Да, напомнить «Деду» про осенний обмен «старичков» на нужных нам «молодых». Нужно сейчас договариваться, чтобы потом не кусать локти. У Маслова, несмотря на его простецкий вид, был дар переговорщика. Так, что я был уверен, что осенью у нас железно будет два состава талантливых выносливых игроков. А вот что им нужно вложить в голову — об этом поговорю с тренером завтра.