Страница 11 из 15
Запах собственной, знакомой крови ударил монстрам в нос. Они заревели, завыли, зашевелились, волнуясь, как море и внезапной резкой, сильной волной хлынули вперед.
Двое вцепились в Аркано, пытаясь добраться до его горла. Пятеро обступили Фредо, справедливо полагая чернокнижника наиболее опасным врагом. Еще несколько бессистемно толкались из угла в угол, поводя носами и пытаясь учуять третьего из противников.
Мартын, почти полностью забившийся под кровать, дальновидно молчал, зажимая себе рот рукой, чтобы дышать не слишком громко. Сейчас, глядя на своих новых знакомых — таких сильных, таких умелых, — глядя, как главнокомандующий княжеской стражей уверенно рубит налево и направо своих врагов, а сам князь не подпускает их к себе беззвучными заклятиями, пират вдруг сполна ощутил свою слабость, почувствовал, что он лишний на этом празднике жизни, а в жестоком сражении и вовсе будет не более, чем помехой.
— Да пропади ты пропадом, нечисть! — взревел Медведь, отсекая одному из ноофетов руку и по наклонной задевая ногу другого. У второго он угодил как раз в какое-то сложное сухожилие, и лапа монстра подломилась. Мерзко прибулькивая, похрюкивая и как будто даже скуля, он заскакал на одной ноге к окну, явственно предпочитая жизнь вкусному ужину. Тем более, что и ужин-то оказался каким-то уж очень кусачим.
Фредо глубоко вздохнул, пытаясь найти в себе силы не сдаваться, не проявлять слабость.
— Сейчас бы посох не помешал… — буркнул он и, быстро облизав губы, сцепил пальцы в непонятную фигуру. Потом торопливо сложил еще несколько и, отступив на шаг, внезапно рванулся вперед, прижимая открытую ладонь к впалой груди одного из окружающих его ноофетов.
— Secretum inferno! — сорвалось с его губ почти шипение, и ладонь вдруг вспыхнула пламенем. Кончики пальцев заалели, оставляя на белой коже черные следы, оставляя раскаленный, горящий пламенем след княжеской руки. Монстр взвыл от боли и, отскочив, с боевым шипением занес когтистую лапу, намереваясь обрушиться всей силой на дерзкого чернокнижника. Тот, тяжело дыша, выставил перед собой полыхающую пламенем ладонь, придерживая ее второй рукой. Магия высшего уровня, магия стихий никогда не давалась Фредо легко, и он, чувствуя свою неспособность к ней, не придавал должного значения и не уделял времени ее изучению. Сейчас же приходилось использовать именно ее — врагов было много, требовались кардинальные решения, и князь начинал сознавать, что собственная нерадивость может выйти ему боком.
К счастью, он был не один. К несчастью, друзьям его тоже приходилось туго.
Аркано, яростно обрубающий конечности ноофетам, изо всех сил отталкивающий, отбрасывающий их от себя, сопротивляющийся когтям и зубам, внезапно закричал, сбиваясь на яростное рычание. Взволнованный Фредо, быстро глянув на молочного брата, заметил, что тот жмурит левый глаз, а сверху вниз его пересекает длинная кровавая борозда. Кто-то из монстров дотянулся до цели.
Мартын, который, будучи сброшен с кровати, с пола подниматься не стремился, более того — наполовину заполз под кровать, надеясь спрятаться, испуганно переводил взгляд с раненного Медведя на отчаянно колдующего чернокнижника, и не знал, что потрясает его сильнее. Еще сегодня утром он был простым бродягой, беглым, клейменным пиратом, пытающимся вести жизнь менестреля, еще утром он знать не знал и думать не думал о подобных ужасах этого княжества, а теперь… Да будь проклята эта Финора, ноги его здесь больше не будет!
Медведь вскрикнул и упал, пачкая пол кровью. К длинной царапине на глазу у него добавилось несколько шрамов на плечах, за которые мерзкие твари так и норовили уцепиться, и рассеченная на лоскуты одежда, не скрывающая ран на теле. Несколько ноофетов, воодушевленных победой, набросились на поверженного врага сверху, с явным намерением сейчас же и разорвать излишне непокорную жертву.
— Аркано!
Фредо, пытаясь отбиться от монстров все еще горящей, но постепенно остывающей ладонью, попытался пробиться к молочному брату. Ноофеты толпились вокруг, не пуская, не позволяя, пытаясь вонзить в молодого князя клыки, желая оборвать преждевременно его жизнь…
Серебряные глаза чернокнижника потемнели, почти сливаясь цветом с ободком. Теперь это были уже не блюдца, каковыми они казались прежде — очи князя напоминали два черных провала, две бездны и впечатление производили жуткое.
— Secretum inferno circulare! — рявкнул Фредо и, задыхаясь под гнетом собственной силы, упал на одно колено, поддерживая одну руку другой, — Templo!
Что-то полыхнуло. Ладонь князя, по-прежнему направленная вперед, загорелась, засветилась сильнее и свет этого пламени, озаряя собою полутемную комнату, неожиданно разлился на добрых полтора шага вокруг, образуя купол над головой чернокнижника. Фредо, тяжело дыша, закашлялся и, едва не упав, уперся одной рукой в пол, вторую с трудом продолжая удерживать вытянутой.
Ноофеты, отпрянувшие от горячего купола, сгрудившиеся вокруг него, неуверенно ворочались, поворачивая острые головы то вправо, то влево и то ли отыскивая лазейку среди пламени, то ли ожидая, когда у жертвы иссякнуть силы.
Мартын, созерцающий это из-под кровати, с ужасом подумал, что последнего-то ждать, наверное, осталось недолго. Ему, с его места, было хорошо видно, с каким трудом князь удерживает над собой огненный купол, было видно, как дрожит вытянутая вперед рука и, что самое ужасное, была видна тонкая струйка крови, бегущая из его носа к губам.
Фредо сражался на пределе своих возможностей, сражался за свою жизнь и за жизнь Медведя.
Вспомнив о главнокомандующем, пират испуганно обернулся, опуская голову ниже и глядя из-под кровати на то, что происходило по другую ее сторону.
На миг ему стало дурно.
Один из нападавших на Аркано ноофетов валялся на полу рядом с ним и, противно шипя, пытался вытащить из груди крепкий меч. Остальные склонились над лежащим без сознания владельцем оружия.
Жуткая пасть разверзлась над горлом человека, медленно опускаясь, примеряясь, как бы поточнее впиться, и Мартыну захотелось зажмуриться. У него на глазах умирал человек, умирал его новый знакомый, почти друг и смотреть на это было просто невыносимо!
А еще невыносимее было думать, что можешь помочь, но не делаешь этого.
Мартын осторожно приподнялся и, стараясь оставаться незамеченным, стянул с кровати оставленный там барабан. Надо было действовать, срочно, прямо сейчас, не медля ни секунды! Черт, а ведь он даже еще не успел освоиться с этой игрушкой, он ведь только недавно отобрал… Ай, не время для ностальгических воспоминаний!
Пират уселся на полу по-турецки, ставя барабан между ног и, недолго думая, с силой ударил по нему ладонью.
БАМ!
Низкий гул наполнил комнату. Задрожали стены, затрещали деревянные перекрытия, посыпались крошки побелки с потолка.
Ноофеты — существа, в силу своего строения чувствительные к звуку, — испуганно отпрянули от своих жертв, зажимая уши, озираясь и силясь понять, что происходит и откуда на них вдруг обрушился этот громоподобный гул.
БУМ!
Мартын ударил второй раз.
Остатки стекла вылетели под напором звука. Ножки кровати подломились. Перекрытия затрещали, ломаясь и крушась.
Фредо обессиленно уронил доселе вытянутую вперед руку. Огненный купол над его головой погас, но ноофеты этого даже не заметили — их внимание было поглощено страшным напором звука.
— Дьявол… — князь, сидящий на полу на коленях, медленно повернулся и ошалело уставился на лопоухого пирата. Тот воодушевленно тряхнул шевелюрой и ударил в третий раз.
Стоящий ближе прочих монстр взвыл, закричал — совершенно по-человечески, словно и не был никогда чудовищем, — и вдруг умер. Голова его взорвалась, не выдержав давления страшного звука, лопнула, как воздушный шар, забрызгивая кровью пытающегося подняться чернокнижника.
Аркано, которого жуткие звуки против воли заставили прийти в себя, повернулся на живот и, облокотившись о поваленную кровать, по-прежнему щуря рассеченный раной глаз, растерянно воззрился на «музыканта».