Другая сказка про Золушку

Когда мы покинули поляну, и, пробравшись через бурелом, выбрались на тракт, я прислонилась спиной к сидящему позади Эрику, почувствовав приступ головокружения. Рот наполнился горечью, а кожу на затылке стянуло от внезапного озноба.

– Дома поспишь, – фей бесцеремонно отпихнул меня от себя, и я покачнулась, едва не свалившись с лошади. Заметив это, он придержал меня за плечи.

– Могильник, – помертвевшими губами прошептала я. Тьма великая, как я могла забыть?! Как могла не сообщить фею-крестному самого главного? Не сказать, что мне срочно нужно противоядие.

– Что ты там бормочешь? – не понял Эрик.

– Могильник, – повторила я, стараясь говорить громче. От страха горло сдавило спазмом, голос охрип, но, на мое счастье, крестный наконец-то понял. Прижав меня к себе, он нещадно пнул лошадиные бока, и к замку мы понеслись уже хорошим галопом.

Глава 14

Кажется, просыпаться с больной головой скоро станет традицией. В висках пульсировало, и я уже решила, что открывать глаза и тем более вставать вовсе не обязательно, когда кто-то грубо схватил меня за плечо и как следует встряхнул. Мне достаточно было мгновения, чтобы понять, что это не Эрик. А для всех остальных я – выпоротая и умирающая от боли, что, в общем-то, недалеко от истины. Замычав, я дернула плечом, стряхивая с себя чужую руку.

– Бедняжка, – послышался голос Марты, нашей кухарки. – Спасибо Темному, жива. Думали, на этот раз точно не переживешь. На вот, деточка, я тебе покушать принесла.

Интересно, та сцена перед моим отъездом на бал совсем не отложилась в ее голове?

Нехотя развернувшись, я смогла в полной мере оценить любовь прислуги. Жареные ребрышки с графского стола, не иначе. И как только умудрились стащить? Обычно мне доставалась холодная каша с редкими кусочками мяса и овощей. Судя по всему, вдали от графини Милтон обитатели замка не боятся проявлять свои истинные чувства, но удивительным образом забывают об этом. Значит, можно не изображать из себя умирающего лебедя.

Придерживая голову рукой, я села на своей подстилке. Вокруг – все тот же знакомый чердак. На мне – мое старое, но чистое и аккуратно заштопанное платье. Рядом на полу пустая кружка, и в памяти один за другим всплывают образы. Я была не в том состоянии, чтобы отдавать себе отчет в происходящем, однако запомнила, как Эрик стащил меня с лошадки и, держа на руках, побежал в замок. Он шептал мне, что волноваться не о чем, что он успеет, что на нас заклинание отвода глаз, и никто из домочадцев не заметит наше возвращение. Я помню, как он придерживал мою голову, вливая в меня горький отвар могильника, предварительно рассеяв фантома, что всю ночь изображал мое присутствие. Помню, что думала при этом. Зачем мне принц, когда у меня есть Эрик? И, кажется, я сказала это вслух, потому что фей-крестный неодобрительно покачал головой и, поджав губы, пожелал мне снов без сновидений, а потом покинул чердак. Я просто перестала ощущать его присутствие, а ступеньки под его ногами никогда не скрипели, потому что он не человек, и двигается совершенно бесшумно.

Незаметно отодвинув чашку, так, чтобы Марта ее не заметила, я набросилась на еду. Желудок, кажется, слипся, и от одного запаха съестного радостно заурчал, чем вызвал еще одну серию причитаний от кухарки. Она на все лады костерила мою жестокую мачеху и ее несносных дочерей, и если раньше это принесло бы мне удовлетворение, то сейчас – лишь глухое раздражение. Наспех доев и запив свой поздний обед травяным чаем, я вручила Марте посуду и, выразив вполне искреннюю благодарность, пожелала снова забыться исцеляющим сном. Кухарка понимающе закивала и, продолжая причитать, удалилась на кухню. Готова поспорить, она забудет и этот разговор, и то, что решилась меня накормить, уже на последней ступеньке скрипучей лестницы.

На сытый желудок голова стала болеть меньше, и это очень кстати, потому что мне надо подумать не только о том, как выкручиваться из сложившейся ситуации, но и о том, что делать с графиней и двумя ее более молодыми копиями. Пришло время выкинуть их и замка Кристофф, и желательно, чтобы они навсегда забыли дорогу обратно.

Эрик появился как всегда внезапно. Я на всякий случай решила не отходить далеко от своей лежанки, да и вообще много не двигаться, на случай, если графиня или кто-то из близняшек решат меня проведать. А половицы на чердаке скрипят ничуть не меньше, чем ступеньки ветхой лестницы. Уверена, мачеха, выселяя меня сюда, спала и видела, как я кубарем качусь с прогнившей конструкции и ломаю себе шею. Не дождется. Мой фей-крестный не всесильный, и вообще, как он выразился, начинающий маг, но укрепить пол оказался вполне способен.

– Проснулась, – он хмуро улыбнулся и без церемоний опустился на край моей подстилки, на которой я сидела, поджав под себя ноги и пытаясь распутать колтун на голове. Я кивнула, прекрасно понимая, что сейчас прозвучит что-то не очень приятное. Эрик, конечно, не подарок, но как правило, у него хорошее настроение и заразительный оптимизм, а сейчас этого и близко нет.

– Долго я спала? – я решила спросить о том, что меня волновало в первую очередь.

– Достаточно для того, чтобы все тайное стало явным, – хмуро ответил Эрик. – Но не настолько, чтобы успеть прийти в норму. Могильник ты пила сегодня на рассвете. Сейчас почти вечер.

Я кивнула. В норму, может, и не пришла, а выспалась отменно. Я привыкла вставать рано, наравне с остальной прислугой, и ложиться глубоко за полночь. Выяснив самое насущное, я уставилась на крестного.

– Не хочешь рассказать, что это было? – поинтересовался он. И сразу понятно, что речь о могильнике, потому что взгляд его недвусмысленно остановился на отодвинутой мной кружке.

– Сначала ты, – я вздохнула. Горестно так, жалобно. Чтобы сразу понял и оценил, как мне больно и неприятно поднимать эту тему. И вообще, он же явно с какими-то новостями сюда пришел, пусть и с плохими.

– У меня есть новости из королевского дворца, – не стал тянуть Эрик. Бросив затею с волосами, я чуть переместилась так, чтобы мой явно уставший фей смог прислониться к стене. Найдя опору, он с благодарностью посмотрел на меня и прикрыл глаза, но, встрепенувшись, сел прямо и продолжил. – Во-первых, ночью, пока ты мило беседовала с принцем, в своих покоях был найден граф Эллиот. И королевские ищейки смело списали бы это на несчастный случай, так как дверь была заперта изнутри, если бы не осколок хрустальной туфельки, которая и явилась орудием убийства.

Я вздрогнула, но ничего сверхнового Эрик мне не сообщил. Я знала, что они найдут тело. Зато теперь хотя бы знаю, кого я так приласкала своей обувью, только имя графа Эллиота мне все равно ни о чем не сказало.

– Во-вторых, – фей неодобрительно покосился на меня. – На балу была некая девица, которая весьма заинтересовала принца. Настолько, что он приглашал ее на танец два раза подряд, чего не случалось ранее. Но, видимо, этого ей показалось мало, и она решила закрепить успех, сбежав с мероприятия ровно в полночь. А по дороге обронила туфельку, чтобы Его Высочество смог впоследствии ее разыскать.

– Каким это, интересно, образом? – процедила я. И кто такой умный строит все эти теории?

– Перемерив эту обувку всем жительницам Алорана, естественно, – фыркнул крестный.

– Всем? – не поверила я.

– В разумном возрастном интервале, – уточнил Эрик. – Слишком юные и слишком старые вне подозрений.

– Служанки, думаю, тоже, – почему-то погрустнела я. – Он будет искать благородную. Фей удостоил меня внимательного, какого-то очень серьезного взгляда.

– Хочешь, чтобы он нашел тебя? – вкрадчивым шепотом поинтересовался он.

– И казнил за убийство маньяка-извращенца? – я окончательно повесила нос. В этом мире нет места для сказки. Вернее, есть, но лишь для равных. Никогда дочь барона, пусть даже пользующегося доверием и уважением короля, не станет женой наследного принца. Никогда она не станет ему ровней. И мечтать об этом – накликать беду.