Страница 44 из 196
Сетуками называлась ближайшая деревня. На самом деле она называлась Слепые Сетуки (есть тут такой подземный зверь, похожий на крота по своему образу жизни, но только местный раза в три больше), но деревенские эпитет «Слепые» не любили.
— Если ты туда пойдёшь, тебе же плохо будет. — Главарь местных гопников покачал головой с уверенностью, словно это дело решённое.
— Чо это плохо? — Подал голос «невинно битый» пацан, шагнув ближе. — Вы, лабухи, живите в своём болоте, а к нам в деревню нечего лезть. Я Жалику скажу, только попробуйте кого-то из наших задеть.
— Чо сказал? — Встрепенулся главарь гопников. — Мне твой Жалик не указ.
Жалик — это местный кузнец. Очень фактурный персонаж, я его видел. Такому действительно только жаловаться на лабухов. Насколько помню, его боялись и лабухи, которым барон импонировал, а сам не боялся никого, даже барона. Кузнецом он был неплохим, силы имел не меряно, так что задирать его умников не было.
«Лабухами» называли жителей «выселок». У каждой деревни было место, которое, вроде как, к деревне относится, но немного в стороне.
Лабухи — не всегда изгои, как можно подумать. Иногда это семьи давних переселенцев, которые за пару поколений заработали себе состояние, сначала усиленно работая, а потом нещадно эксплуатируя наёмный труд.
Кулаки, в общем. Это если на советскую терминологию перейти.
Именно такие зажиточные лабухи и жили в Сетуках на выселке. И местные «коренные деревенские» их очень не любили. По крестьянским меркам те были богатыми и заносчивыми.
В своё время семья пришлых сумела пристроить одному из баронов свою дочку в постель, а потом вообще взялась поставлять тогдашнему правителю деревенских девок. Дело оказалось прибыльным, вот и поднялись так, что хватило денег построить трактир возле перехода через местное болото.
Это на дороге, что шла из Шинона, соседнего городка с телепортом. Торговый путь, кстати, тоже через тот город проходил. Когда-то давно у одного из моих предков горожане выкупили свободу, и теперь налог за землю не платили, хотя город и стоял на территории самого баронства. Что это большая дыра в бюджете баронства, тогдашнего правителя не интересовало. Ему не хватало денег на баб и выпивку, вот он и продал налогоплательщиков.
Кстати, поставляемые тогдашнему барону девки все были не старше двенадцати, и этот факт про давнего родственника меня сильно напряг, когда всплыл в памяти. А я ещё совсем недавно думал, что детей тринадцати лет не могут затащить в постель. Пусть даже год тут длится на тридцать пять дней дольше, и получается, что дети в этом мире к тринадцати годам будут на год старше наших при тех же цифрах, но всё равно.
Ага. Да тут замуж в деревнях могут и в десять отдать! Никакого закона, который бы это регулировал среди деревенских, не было. Только аристократы смотрели на возраст, который надо достичь, чтобы управлять землями, и всё. Возраста согласия в Империи Меноран не существует в принципе.
— Остынь. — Грозно рыкнул я, прерывая начавшуюся перепалку. Гопник даже собрался встать, чтобы разобраться с оскорбляющим его пострадавшим, а меня это не устраивало. Урок хороших манер ещё не закончен. — Монеты есть?
Ха! Не ожидал? Вот это я понимаю разрыв шаблона. Даже рот открыл от моего вопроса.
— Ты чего? — Растерянно обернулся он на свою шайку. Остальные двое отползли и встали на ноги, но подходить ко мне не рисковали. Третий, получивший в нос, вообще припустил в сторону деревни, оставив своих друзей на моё растерзание.
— Монеты выгребай. — Громко, как тупому, объяснил ему я. — Все, что есть давай. — Меня много раз грабили на всю наличность ватага почившего «братца» и никакой жалости к таким людям я не испытывал. — И быстро, а то разозлюсь.
— Нету у меня. — Буркнул тот в ответ, отвернувшись. На своих «друзей» он в этот раз не посмотрел, видимо поняв, что помощи не будет.
— Ни монеты? — Прищурился я насмешливо.
— Вообще ни одной. — Замотал тот головой.
Вот дурак-то!
— Правильно. — Кивнул я в ответ удовлетворённо. — Значит, всё, что найду — не твоё, а моё.
И когда тот вскинулся, пнул его в голову, не сдерживаясь. Меня переполняло чувство силы и власти над былыми врагами. Парень не отключился, но снова упал на землю. А я начал пинать его в бок, не разбираясь, куда попаду. Чувство эйфории окутало поднявшейся волной, а завывания поверженного врага звучали сладкой музыкой.
Движение сбоку заставило бросить туда взгляд, но это оказался парень-пострадавший.
— Не надо. — Уверенно схватил он меня за рукав. — Он сын старосты, а тот барону может пожалиться.
Эта немного неуверенная фраза как будто сбросила с меня красную пелену. Что это со мной? Я же второй раз чуть не убил этого дурака! Похоже, проблема накативших чужих воспоминаний гораздо серьёзнее, чем предполагал раньше.
— Не люблю, когда мне врут. — Буркнул я в ответ, еще раз пиная, но уже так, только обозначая удар. — А ты его зря защищаешь. Такой не оценит. Говорит, что нет монет, а сам звякает серебром!
Теперь и я, как заправский местный, мог определить монеты на слух.
Спасенный предводитель гопников тихонько подвывал, держась за голову. Как ни странно, я ему ничего не разбил до крови, хотя сотрясение от первого пинка он точно должен был заработать.
Обернулся к двум другим из шайки. Мне было неловко за свою внезапную вспышку ярости, но показывать это другим я не собирался.
— Эй, умники! Монеты есть?
Те переглянулись и нехотя достали кошели. Боясь ко мне приближаться, оба бросили мешочки в мою сторону, а я решил, что урок надо довести до конца.
— Чего это Вы мне, как собаке кость кидаете? Подняли и отдали мне лично в руки! — И видя, как они снова переглядываются в нерешительности, рявкнул. — Быстро, пока я снова не разозлился!
Подошли, подняли кошельки. Я ожидал, что они нападут, расстояние было идеальным, так что приготовился. Но нет, подняли и протянули мне. Оба. А вот я в такой ситуации точно бы напал. И я старый, и я новый. Получается, они только со слабыми герои.