Страница 13 из 80
Я пригляделся к врачу. Нет, это не знаменитый Боткин! Но похож.
— Приложили лед и все прошло.
— Позвольте представить вам нашего друга, Григория Ефимовича, — откашлялся Николай. — Он большой молитвенник и его заступничество помогло прошлый раз Алексею.
— Я никогда не сомневался в силе целительной молитвы, — пожал плечами врач, — Константин Харитонович Хорн. Лейб-медик цесаревича.
— Чем же лечишь, медик-архимедик? — грубо поинтересовался я, подходя к Алексею. Тот с удивлением смотрел на огромного бородатого мужика.
Хорн поморщился, но ответил: — Аспирином, лекарство германской фирмы Бауер.
Твою же мать! Взял склянку со столика у кровати и под изумленные взгляды царя, царицы и всей свиты, кинул на пол и растоптал сапогами.
— Не лекарство сие, а отрава! — мой голос заполнил всю комнату. Взгляд Аликс опять остекленел, народ впал в ступор. Все, кроме Хорна.
— Что вы себе позволяете?! — взвизгнул он.
— Да, Григорий, что происходит? — очнулся Николай.
— Сия отрава разжижает кровь у Алексия. А надо давать то, что сгущает!
— Откуда вам это известно? — врач не собирался уступать
— Не твое дело — грубо ответил я — Но проверить за мной легко. Возьмите десятерых козлят или бычков, дайте етого аспирину пятерым из них. И отворите кровь
— Всем? — Александра Федоровна приоткрыла алые губки, посмотрела на меня с испугом
— Всем. Ежели те пятеро, что выпили аспирину, будут кровоточить дольше другой пятерки — значица, Гришка Распутин спас Алексия. Вот и весь сказ!
Я перекрестился, а за мной перекрестился царь и вся свита.
— Давай, маленький и ты с нами, — подвинув сиделку, я взял цесаревича за правую ручку, приложил ее ко лбу, к животу к правому и левому плечам. Ребенку это понравилось, он заулыбался.
— А что же сгущает кровь? — поинтересовался царь, подходя ближе.
— Так петрушка, — просто ответил я. — Молите ее сушеную мелко и давайте Алексию в каждой еде. Подали кашу — туда петрушку, суп — також травку внутрь.
Все продолжили пялится на меня с удивлением.
— Это какой-то антинаучный бред, — фыркнул Хорн, — шарлатанство.
Как раз бредом это и не было. В петрушке из всех продуктов больше всего витамина К, а он сгущает кровь. Мой отец страдал тромбами — мать запретила ему есть эту зелень, так я и запомнил.
— А також давайте жирное, — продолжил я, игнорируя врача, — сальце там, маслице…
— Я отказываюсь это слушать, ваше величество! — Хорн все никак не мог успокоится. — Если лечение цесаревича будет вестись по рецептам… этого… господина — я снимаю с себя всю ответственность!
— Постойте, постойте, Константин Харитонович, — Николай растеряно посмотрел на жену, та пожала плечами. — Ведь можно проверить как-то эту…теорию? На тех же бычках.
Свита закивала.
— Бычки не будут есть сало, — усмехнулся Хорн, — но в принципе эту теорию можно проверить в клинике доктора Калмейера. Я с ним знаком, могу попросить набрать пациентов для изучения вопроса
— Уж будьте любезны, Константин Харитонович, — царь посмотрел на меня задумчиво. — А с тобой Григорий… Хочу приватно переговорить.
Мы вышли в соседний кабинет, который оказался классной комнатой. Стены были оклеены матовыми обоями оливкового цвета, стояли стеллажи с книгами и специальная грифельная доска. Пол закрывал бобриковый ковер цвета морской волны. Ясно, тут учатся цесаревны.
Я посмотрел на теорему Пифагора на доске, потер пальцем меловый след.
— Если насчет аспирины ты прав… — Николай сделал паузу, подошел к окну. Открыл форточку, достал сигарету из золотого портсигара. Начал ее мять в руках, не решаясь закурить, рядом как тень возник лакей с горящей спичкой. Тут же испарился будто его и не было — Николай слугу даже не заметил, «мебель» она и есть мебель.
— Надобно не только немецкие лекарства, а вообще все проверять поперву, — я встал рядом, посмотрел в окно. Среди деревьев парка чернела вода Детского пруда.
— Слыхал, что героин да морфий хужее водки будут. Людишки в иступление от них приходят. А купить можно в любой аптеке!
А еще кокаин прямо в водку добавляют, балтийский чай называется. Сколько народу от этой гадости поумирает… трудно сосчитать. Героин тут даже младенцам дают. Зубки режутся? На тебе тяжелый наркотик в капельках.
— Что же делать? — растерянно спросил Николай.
— Пущай сначала проверяют каждое лекарство, как привезут в Россию, — я закашлялся от сигаретного дыма, отошел подальше. — Все дурманы продавать токмо с разрешения врача. Принес бумажку с печатью от дохтура — на, покупай. Здоровым людям, да детям запретить давать под страхом казни. На сей счет дать указку полиции.
— Дельно! — кивнул царь. — Скажу Столыпину, чтобы сделали предписание аптекам, да лечебницам.
Николай задумался, разглядывая меня. Я же прошелся по классной комнате, полистал учебник на столе, поразглядывал шкафы. За стеклом было много было книг детской писательницы Чарской, лежали игрушечные куклы… На стенах висели религиозные рисунки и акварели, расписание уроков.
— Как мне тебя отблагодарить? — самодержец, наконец, очнулся — Проси, что хочешь.
Как там у Пушкина?
— Служить царю уже награда, — уклонился я от ответа.
— Вот! Вот он истинный русский дух, — глаза Николая увлажнились, он кинул сигарету в пепельницу, обнял меня.
— Отблагодарю достойно, даже не сомневайся, Григорий. Как с аспирином станет ясно, будет насчет тебя отдельный указ. А пока… пока разрешаю приезжать во дворец в любое время, без приглашений. Покои тебе выделят в левом крыле, можешь оставаться на ночь.
— Благодарствую, ваше величество! — я поклонился царю — Отслужу, не сумлевайтесь.
*****