Евгений, Джек, Женечка

Они застыли в дверях — остолбенели, и я выпалила, что из-за пробок Женя решил не ехать днем и посему у нас будет живая музыка. И не совсем живые гости и хозяйка дома, новая. Старый хозяин слишком ловко управился с приготовлением к пиру и даже открыл принесенное гостями вино.

— Только дамам? — спросил Алискин Костя.

— Почему только им?

Я скосила глаза на Джека — пьяный за руль, ну — вольному воля, инструктор по безопасному вождению. Сказала же — смешно. Но мне стало не смешно, когда Джек выложил перед гостями всю правду о своем возвращении. Без подробностей, как и мне, но про развод не умолчал. Хотя мог бы соврать, что мать навестить приехал! Хотела подсказать заранее ему ход, да не думала, что он такой лапоть… Впрочем, чего я завелась — нам с ним скрывать нечего, а я для всех присутствующих за этим столом женщина замужняя.

— За встречу!

Не вопрос — предложение. Они не общались семьями — участки не граничили, дети в разных возрастных категориях, да и достаток явно не в пользу Алиски. Меня ни о чем расспрашивать не рискнули и над столом после похвалы угощений повисла неловкая тишина.

— Поиграть? У меня был двухгодичный курс фламенко, — усмехнулся Джек и под недовольные вопли Берьки направился расчехлять гитару.

Мальчики решили смыться под шумок, но я пригвоздила Ярослава к месту злым взглядом.

— Посиди, послушай…

Он сел и начал слушать, пусть и с кислой рожей. Хотя что я на него злюсь — Джек так его загонял, что Ярик только сейчас свой айфон в карман спрятал. Надо же проверить, кто там кого обыграл за это время.

Джек не пел, по-испански. Сказал, что языки не его, а Володя вовсю шпарит, как и Марина. Марина… Сердце сжималось при звуке этого имени и слюна начинала горчить. Да в чем виновата эта женщина? То, что подобрала брошенного мальчика? Она не просто так старше бывшего мужа. Она его обогрела, когда он расшиб лоб о закрытую дверь. Не будь ее, и его могло бы сейчас не быть, как и этой дачи.

Испанская музыка не требует слов — под нее хочется танцевать, но за этим столом был лишь один человек, который не собирался ничего себе запрещать — Женечка Матвеева. Она пошла танцевать, взявшись за юбочку. Отплясывала прямо у ног гитариста. И все видели, что Сомов не сводит с танцовщицы глаз. Жалеет, что у самого нет дочери или радуется, что ему пришлось расстаться только с одним ребенком? Вполне возможно, что сейчас он, пусть и не без доли злорадства, сочувствует Владу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я пыталась не смотреть на него, но не могла оторвать взгляда. Нужно было, как у Шланга, оставаться к нему спиной, но я слишком много за сегодня смотрела Джеку в глаза, чтобы прятать сейчас восхищенный взгляд. Пусть думают, что я любуюсь дочкой, хотя и в боготворении гитариста не было ничего предосудительного — Джек играл божественно, всегда, а сейчас, после Испании, особенно.

— Мам, можно мы уже пойдем? — не выдержал Ярослав танца сестры.

— Можно. К чаю мы вас позовем.

— Если дозовемся, — усмехнулась Алиска, нервно теребя тонкую ножку недопитого бокала.

— С двумя мужиками за столом это не составит особого труда, — поспешила я заверить старую подружку и прикусила язык.

Зачем давать лишнюю пищу для сплетен? Сомов еще подсел ближе к столу — как вчера у Юрки, оперся о спинку моего стула.

— Хотите застольную или на мой выбор? — бросил он с немного вымученной улыбкой.

— Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, — напела я, и он подхватил мотив.

Вот как же легко освободить стул он его руки!

После песни я решила собрать грязную посуду и чуть не поразбивала ее небьющуюся в раковине, когда на экране телефона высветился номер Влада. Ярослав успел отзвониться ему сверху? Или накатал на мать донос? Или…

32. Жена Матвеева

Даже секунды не осталось на гадание и на то, чтобы выйти на веранду — пришлось ответить на звонок при всех. Иначе опять нарвусь на обвинение в игнорировании.

— Я добрался до Москвы, но у меня для тебя не очень хорошие новости, — начал Влад с места в карьер. — Хотя с какой стороны посмотреть. В офисе затеяли ремонт, так что недели две ты туда не суешься, посему можешь хоть прямо сейчас начинать работать из дома, если с няней все утряслось и Ярик не особо на тебя наседает.

— Простите… — вставила я в первую же образовавшуюся паузу. — А какого хрена я узнаю это от вас? — понесло меня после одного бокала. Ну так вино крепленое, чего я хотела… — Вы мой непосредственный начальник, что ли?

— Началось, Славка! У тебя плохое настроение?

— А какое настроение ты от меня ждешь? — кричала я своему мутному отражению в окне над раковиной. — Почему позвонили тебе, а не мне? Какое ты имеешь отношение к питерскому офису и запчастям? Кому-то масло в мозгах поменять не помешало бы!

— Тебе! Выпить тормозной жидкости! — огрызнулся Влад. — Не помешало бы! Купи себе чего-нибудь покрепче. Пока не за рулем, нервишки подлечишь.

— Отлично сказано! Прям есть, что отмечать! Я так для всех на всю жизнь и останусь женой Матвеева, да? Это ты сказал им тебе звонить в случае чего? Я там твоя ставленница, типа? Для мебели! А рапортуем начальству напрямую?

— Слушай, скажи лучше, как дети?

— Да лучше некуда! Отчет прислать по пунктам, сколько часов проведено на телефоне, сколько на свежем воздухе?

— Для начала можно прекратить на меня орать! — прорычал Влад.

И я стушевалась — один бокал, а я… Я снова перед посторонними людьми макнула себя рылом в свиное корыто.

— Извини. Я просто расстроилась из-за всей этой ситуации. Если ты знаешь, как я должна повести себя теперь с якобы подчиненными, скажи мне. Я прислушаюсь к любому твоему совету.

Влад усмехнулся. Кажется, зло:

— Ты взрослая девочка, без меня справишься. Ты же как-то справилась с двумя обормотами без нянек.

— У меня были эльфы-помощники, которых я не могу взять с собой в офис. Ярослав сейчас с приятелем рубится в то, во что я не давала ему рубиться целый день. Хочешь поговорить с Женечкой?

Мне нельзя пить — под парами алкоголя я становлюсь клинической идиоткой! Женечка первым делом сообщила папе про розу, которую они с дядей Женей посадили для мамы. Я не знала, сколько взглядов и насколько косых направлены сейчас мне в спину, но я точно окосела и готова была вырвать у дочери телефон, чтобы сообщить ее отцу, что пригласила соседа повесить мой чертов гамак. Но телефон вдруг оказался на столешнице экраном вниз. Когда я его перевернула, звонок уже был скинут: сделала это дочь или ее отец, история их общения умалчивает.

— Алиса, у меня в холодильнике голова судака и плавники, — обернулась я к столу. — Напомни, когда будете уходить, чтобы я отдала их тебе. Для кошки…

Мне бы молчать сегодня как рыбе, но ведь прорвало ж на ля-ля! Пусть в Питере и повырубали тополя, но их пух застилал сейчас мне глаза. Только б не разреветься — ну где я потеряла свою кукушку, где?

Алиска кивнула, но ничего не сказала, а я не знала, что еще добавить и как прокомментировать свой дурацкий телефонный разговор.

— Я нарушила главное правило деловой этики — завела служебный роман, — выдала я, усевшись на жесткий стул.

Нужно было купить с мягкими сиденьями — и плевать, что ребенок для того, чтобы дотянуться до стола, еще забирается на него с ногами.

— Сейчас у нас идет жалкая попытка отделения церкви от государства, — пыталась я неудачной шуткой замять неловкость. — Но паства, увы, еще не просекла перемен.

Гости продолжали молчать, а я уже не знала, какую кость им кинуть.

— Ничего, как-нибудь справлюсь…

Да скажите вы уже хоть что-нибудь!

— Что еще сыграть?

И вот чего ты так долго молчал? Ведь я зачем тебя тут оставила — чтобы петь, а не говорить. Жевать у меня из-за нервной голодовки особо так и не получилось. Не попросишь же знаменитое «Бесаме Мучо», на таком уровне испанским языком владеют все собравшиеся за столом. Получу очередную ошибку перевода. Хотя что уж там говорить — вся моя жизнь превратилась в одну большую ошибку, потому что ты, Сомов, слишком жадно меня целовал. Тебя никому было не переплюнуть и от отношений с тобой не отплеваться — меня и сейчас продолжает тянуть в погибельный омут, но я справлюсь и с собой, и с тобой.