Хозяева джиннов

– Работаешь допоздна, – заметил он. Затем добавил шепотом: – Слышал, ты была в Гизе, работаешь над делом Английского Паши. В бумагах пишут, там был пожар. Но если ты на деле?..

– Сам знаешь, Хамед, бумагам не стоит доверять, – упрекнула Фатима.

Видя, что она больше ничего не скажет, Хамед выглядел разочарованным.

– Ладно. Но секреты в этом офисе хранятся просто отвратительно. Чем дольше будешь молчать, тем замысловатее будут слухи.

Фатима нахмурилась. Мужчины так любят сплетничать.

– Прошу, скажи, что вы не устроили ставки.

– О, ставки уже начались. Но не по поводу дела. Бьемся об заклад, сколько тебе понадобится времени, чтобы избавиться от новой напарницы.

Фатима со свистом набрала воздух. Хадия! Из-за возвращения Сити и утренней встречи она совершенно забыла! Ее глаза просканировали офис.

– Где она? Ей уже выделили стол?

Хамед прикусил губы, безуспешно пытаясь скрыть улыбку. Приподняв чашку, он указал на дверь ее кабинета.

– Там с ней Онси сейчас. Он вводит ее в…

Фатима развернулась на каблуках, больше его не слушая. Дверь в ее кабинет была широко распахнута, и она прошествовала внутрь. Ей выделили помещение, когда назначили специальным следователем. Кабинет был большим, с окнами, выходящими на Нил, здесь хватало места для стола и другой мебели, включая гардероб – где она держала запасные костюмы. Никогда нельзя быть слишком осторожной. Теперь в кабинете стоял второй стол. За ним сидела Хадия. Увидев Фатиму, она тут же поднялась.

– Доброе утро, агент Фатима, – поздоровался мужской голос.

Фатима перевела взгляд на приземистого мужчину. Агент Онси. Напарник Хамеда. На его коричневом лице, как обычно, сияла улыбка.

– Я как раз говорил с агентом Хадией. А вы знали, что мы вместе учились в академии? Я даже… – Он остановился, щурясь сквозь очки в серебряной проволочной оправе. – Агент Фатима, у вас все в порядке?

– Когда я пришла, стол уже стоял, – выпалила Хадия.

Фатима развернулась и вышла, не сказав и слова. Она смутно ощущала взгляды людей, пока шагала к кабинету директора Амира. Агент постучала в его дверь и дождалась, пока ее пригласят.

На первый взгляд Амир совсем не походил на директора. Седеющие волосы, сонные глаза и осунувшееся лицо создавали впечатление перегруженного работой бюрократа. На нем была потертая, мятая униформа, а на покрытом папками и документами столе царил хаос. Но он руководил крупнейшим отделением министерства свыше десяти лет. Большинство в его положении не продержались и половины этого срока. Сейчас он стоял, сосредоточившись на перелистывании большой книги, словно пытался что-то найти.

– Я подозревал, что мы увидимся, – сказал он. – Удивительно, что это заняло так много времени. Садись.

Фатима уселась на узкий, неудобный стул. Ее глаза наткнулись на фото юного Амира, стоящее на столе, на фотографии он был в устаревшей министерской форме и с улыбкой на лице. Трудно поверить, что когда-то он был молод – или улыбался.

– Предполагаю, ты повстречалась с агентом Хадией.

– Мы встретились ночью, – ответила Фатима.

– Она заявилась в поместье Уортингтона? Впечатляет.

Можно и так сказать.

– Не думаю, что мы сработаемся.

– О? – Амир рассеянно исследовал стеллаж. Он доставал книги с полок, открывал и тряс их. Фатима собралась с духом. Директор славился умением сбивать людей с толку.

– Я прекрасно справлялась с работой специального следователя без напарницы. Мои результаты говорят сами за себя. Поэтому я не понимаю, зачем она нужна мне сейчас. Я знаю, что министерство поощряет агентов работать в паре. Некоторым людям это подходит, но не всем. Мне кажется, агент Хадия заслуживает достойного наставника, и я не уверена, что смогу выполнять эту роль. – Вот. Коротко и по существу.

Амир не стал отвечать сразу, вытряхивая последнюю книгу. С недовольным хмыканьем он вернулся к столу и устроился в потрепанном кресле. Он был долговязым мужчиной, и когда он устремил на нее свои полузакрытые глаза, ей показалась, что над ней навис гриф.

– Спроси, сколько людей, прямо здесь, в Каире, болеют от сахара в крови, – сказал он.

– Я не… – моргнула Фатима.

– Нет, давай. Спроси меня.

– Сколько людей в Каире болеют от сахара в крови?

– Йа Аллах! Понятия не имею! У меня ужасная память на цифры!

– Вы только что приказали вас спросить.

– А знаешь, кто хорошо ладит с цифрами? – продолжал он. – Моя жена. Статистик в Министерстве здравоохранения. Составила отчет о болезни от сахара в крови и о том, что в Каире настоящая эпидемия. Согласно ее вероятностной модели я могу болеть от сахара в крови и даже не знать об этом.

Он подался вперед.

– Так вот, знаешь, что она сделала? Она выбросила все сладости в нашем доме. Дошло до того, что я начал прятать сладкое в тайниках. На последний мавлид[31] я купил несколько леденцовых лошадок и оставил их в кабинете. Я посчитал, что она будет следить за кунжутными конфетами или малбаном – не за детскими конфетками. Но выяснилось, что она отыскала даже их, так что теперь мне даже нечего погрызть.

Фатима уставилась на начальника. Он это сделал. Он совершенно сбил ее с толку.

– Раздражает? Конечно. Взрослый мужчина должен есть столько сладостей, сколько ему заблагорассудится! – Он вздохнул, и его лицо расслабилось. – Но моя жена делает это для моего же блага. Как я могу на нее сердиться? Ты понимаешь, о чем я говорю?

Фатима покачала головой. Кто бы его вообще понял?

– Тебе назначили напарницу ради твоего же блага, агент, – рявкнул Амир. – Независимо от того, считаешь ты, что она тебе нужна или нет. Ты достойно поработала. Но твои дела все опаснее. Гули. Джинны. То жуткое происшествие с ангелом. Для одинокого следователя это небезопасно. Министерство хочет, чтобы агенты работали в паре и прикрывали друг другу спину.

– Но, директор, – запротестовала Фатима, – я часто работаю с каирской полицией. Они…

– Этого недостаточно, – покачал головой Амир. – Ты же не все время с полицией работаешь. И они не министерство. Слушай, я редко на тебя давлю. – Он указал на ее костюм. – Я хоть слово сказал о вопиющем несоблюдении министерской формы?

– Как минимум раз в месяц!

– Правда? – нахмурился он. – Ну, непохоже, что ты обращаешь на меня внимание, но на этот раз тебе придется. Приказ пришел с самого верха. Комиссия министерства хочет видеть агента Хадию здесь, в Каире. И они хотят, чтобы она была с тобой.

Комиссия? Фатима была сбита с толку. Вмешались высшие чины?

– Почему? Что в этом такого важного?

Амир наклонился ниже.

– Сколько у нас женщин-агентов? Я могу пересчитать на пальцах одной руки. Агент Самия в Александрии. Агент Наваль в Луксоре. Потом ты. И ты куда моложе, чем они. Агент Хадия – первая женщина, которую мы завербовали после тебя. Несколько месяцев назад женщины получили право голоса. Возможно, мы скоро увидим женщин в парламенте. Ходят слухи о женщинах, вступающих в полицию. Министерству нельзя отставать! Во всяком случае, не с этим Египетским феминистским сестринством, которое за всеми следит, а потом пишет в газеты!

Так вот в чем дело. Фатима предлагала новые подходы набора женщин годы назад, и ее почти всегда игнорировали. Теперь министерство играло в догонялки. А она с Хадией превратились в своего рода пиар-кампанию.

– Честно говоря, я удивлен. Мне казалось, ты обрадуешься, если среди нас будет больше женщин. Ты знаешь, я всегда тебя поддерживал. Ты знаешь, что я подписался на La Modernite с самого его появления?

Фатима молча застонала. La Modernite был египетским журналом, в котором появлялись знаменитые мыслители, среди них женщины, ставшие ранними феминистками. Амир любил напоминать ей о своем более либеральном прошлом – постоянно.

– Если министерство хочет нанять больше женщин, – сказала Фатима, – значит, оно должно работать над наймом большего количества женщин. Чем больше, тем лучше. Но это не означает, что я хочу напарницу.

31

 Празднование дня рождения пророка Мухаммеда.